Найди, если сможешь (СИ) - Ласка Уля

А вот после этого моего заявления вокруг внезапно воцаряется тишина.

- Отлично, - я не дожидаюсь ответа и победным взглядом обвожу каждого из присутствующих.

- Об этом мы поговорим тогда, когда вернёмся в лагерь, - размыто высказывается Марат. - У вас ещё десять минут, и мы выдвигаемся.

- Но вы же сказали, что привал два часа. У нас есть ещё сорок пять минут, - возмущаюсь я такому наглому нарушению ранее озвученного.

- Нет. Этого привала вообще не должно быть. Я сделал его специально ради вас, Вострикова. И сейчас я вижу, что вам вполне хватит сил, чтобы добраться в лагерь побыстрее. У нас у всех был сложный день, - в голосе Марата звучит явная издёвка. - Будет правильно, если он завершится поскорее. Поэтому - восемь минут, и мы выдвигаемся в обратный путь. И заметьте, Юлия Николаевна, четыре часа - это ход туда и обратно. Ваше присутствие накинуло нам ещё полтора. Время, которое нам никто не оплатит. Так что, вы перед нами в долгу.

- Ха... - охреневаю я от навешиваемого долга. - У вас в порядке вещей вот так вот считаться?

- Нет. Это чтобы вы более трезво оценивали ситуацию.

- Да трезвее уже некуда, - фыркаю в ответ, допиваю напиток и поднимаюсь на ноги. - Я готова.

- У вас ещё есть шесть минут.

- Нет, спасибо. Слишком дорого. Боюсь не смогу рассчитаться, - я бросаю на Марата презрительный взгляд, подхожу к своему рюкзаку и закидываю его на плечо.

- Рюкзак отдадите Сэму, - прилетает мне в спину приказ командира.

- С чего это? - оборачиваюсь я к нему.

- Вострикова, вы собираетесь обсуждать мои решения?

Интонация голоса Марата не меняется, но по коже все же пробегают мурашки.

Я не успеваю ничего ответить, а рядом уже оказывается Сэм, мягко сдергивает с моего плеча рюкзак и едва различимым шепотом предупреждает: "Просто заткнись".

Да ладно... Марат же вполне адекватен. Или нет?..

Проверять адекватность командира прямо сейчас у меня нет ни сил ни желания. Поэтому я криво улыбаюсь Сэму, возвращаюсь к своему импровизированному креслу, сажусь и до меня только сейчас доходит, насколько сложным может оказаться путь назад.

Ха… А когда и что у меня было легко?

Вот кому-то везёт, а мне всё только через труд и преодоление… Да и с "всё" я тоже загнула… Ни одно из моих самых сокровенных желаний не исполнилось на все сто. Да и пофиг!

Злость и раздражение на саму себя активизируют скрытые резервы организма, и я, вдохнув терпкий воздух тропиков, отрываю взгляд от земли.

Отряд собирается. Марат отдает команды, не обращая на меня внимания, и только когда проходят озвученные им минуты, он останавливается передо мной, протягивает руку и держит её до тех пор, пока я её не принимаю.

И я принимаю, потому что без этой помощи, кажется, вообще не смогу подняться.

- Порядок передвижения меняется, - сообщает мне командир. - Мы идём последними. Перед тобой Андрей, я после тебя.

- О, а Андрей не будет против? - хмыкаю я.

- Относительно чего? - Марат делает вид, что не понимает мой подкол про "замыкающего".

- Относительно позиции при передвижении.

- Все члены отряда универсальны и взаимозаменяемы. Вы, Юлия Николаевна, конечно, исключение. Но обещаю, что если останетесь с нами, то станете такой же.

Он замолкает, а мне до одури хочется хлестнуть его ответом, как мокрым тяжёлым полотенцем, но я сдерживаюсь.

Я сделаю это позже. Когда буду твердо стоять на ногах и у меня будет достаточно сил, чтобы удержать это "полотенце".

Поэтому я смиренно глотаю его обещание и ловлю на себе разочарованные взгляды коллег.

Хотелось цирка? А вот хрен вам!

На сегодня представление окончено. Но не окончен поход.

И уже через минуту мы выдвигаемся.

На своих планах на лёгкий обратный путь я ставлю крест.

Да, я иду налегке в противовес тому, как мы сюда добирались, но по ощущениям мне будто бы накинули ещё двадцать килограмм сверху.

И то, что мы идём не в гору, а спускаемся с нее, ничуть не облегчает задачи.

Мне приходится с утроенным вниманием смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться, не сбить, идущего передо мной Андрея и прихватить с собой весь остальной отряд.

Внезапно решение командира идти последним становится гениальным.

- Вострикова, - он обращается ко мне, словно чувствуя мои мысли о нём, - стоять!

Я останавливаюсь и без огонька показываю язык обернувшемуся Андрею. Уворачиваюсь от его испепеляющего взгляда и перевожу взгляд на Марата.

- Ваша левая нога, Юлия Николаевна, заваливается налево. Вы натерли ступню?

- Нет.

- Тогда что?

- Ничего.

- То есть вы всегда так ходите?

- Да, - подтверждаю я.

- Значит, с этим нужно срочно работать.

- Зачем? Со мной все в порядке.

- За тем. Неправильное распределение нагрузки на ноги приводит к быстрой утомляемости. И вы никогда не сможете передвигаться эффективно.

- Не поспоришь.

- Вот и не спорьте.

- Я и не спорю. Но у меня есть вопрос, - выгадываю я для себя еще минутку передышки. - Когда мы дойдем до реки и бревна?

- Никогда.

- Но…

- Мы возвращаемся по другому маршруту.

- То есть… - до меня медленно доходит смысл сказанного. - Вовсе необязательно было идти так?

- Необязательно, - подтверждает Марат.

- Так какого хрена, вы потащили меня опасным маршрутом?

- Чтобы вы, Юлия Николаевна, смогли дойти, - снисходительно отвечает он. - На чем вы сейчас концентрируетесь в первую очередь?

- На крутизне склона, чтобы не покатится вниз.

- И? Какой вывод?

- Я бы не вытянула этот маршрут.

- Вы опять вернули мне веру в вас, Вострикова.

- А вы её теряли?

- Уже несколько раз.

- Пфф… Ну что ж, рада представить вам свою многогранную натуру. И, заметьте, мне ещё есть что вам показать.

- Вот как раз и покажете мне себя во время осмотра. Передохнули? Вперёд! - он не даёт мне отреагировать на свои первые слова, вынуждая продолжить движение.

И теперь все мои мысли вертятся только вокруг этого долбанного осмотра.

Я врач. И для меня это более чем привычно. Но… Чертовы комплексы по поводу собственного несовершенства глушат доводы рассудка и троллят душу гадкими вбросами.

Ой, да в жопу! Я сюда не на конкурс красоты приехала! Переживет моё несовершенство, не сломается.

Но было бы, конечно, в миллион раз круче, если бы я была идеальной. Вот как Энджи... Угу... И Степка был бы как Женька. И папа был бы жив, как у них... Егор тот ещё козёл, но за сына порвет любого. А Иван Сергеевич...

Я судорожно выдыхаю и резко встряхиваю головой, понимая, что своими мыслями забрела в запретную зону. И мне здесь не место.

- Вострикова! Под ноги смотри! - предупредительно выкрикивает Андрей, и я в последний момент перескакиваю через заросшую густой листвой канаву.

- Спасибо.

- Лучшая благодарность, Юлия Николаевна, твои целые кости, - огрызается он, уступает мне дорогу, раздвигает кусты, и я вываливаюсь на дорогу.

Дыхание вновь перехватывает, но теперь от облегчения. Потому что мы вернулись на ту же стоянку, где оставили нашу машину, только с другой стороны.

Боже, неужели я сделала это?

Я прошла свой первый маршрут!

И эту мою радость не омрачает ни утомительная поездка на машине, ни ещё один долбанный подъем в наш лагерь, ни быстрый осмотр всех моих коллег.

А вот когда мы с Маратом остаёмся в моей временной смотровой наедине, настроение резко падает из-за его подгоняющего меня комментария:

- Учитывая, Юлия Николаевна, что мы с вами не на свидании, мне же не нужно вас уговаривать?

- А вы попробуйте, - выдаю я ему ответ в том же духе и демонстративно складываю руки на груди.

Лампа, закреплённая на толстом шнуре под потолком палатки, освещает Марата со спины, и я не вижу его глаз. Зато вижу резко очерченные мышцы шеи и рук, которые здорово меня напрягают. Он как дикий зверь готовый к прыжку, аккумулирует силу, чтобы выпустить её в самый подходящий момент. В какой?