Найди, если сможешь (СИ) - Ласка Уля

Я инстинктивно отступаю, касаюсь спиной грубого плотного полотна тента. И куда дальше?

Никуда. Дернись я в любом направлении, результат будет одинаковым.

Он перехватит меня раньше, чем я успею пикнуть.

Поэтому мне остаётся только судорожно сглотнуть и замереть на месте.

- Правильное решение, Юлия Николаевна, - неожиданно одобрительно выдает командир и в два шага оказывается передо мной.

Он запросто вторгается в мою зону комфорта, херит все правила приличий, и я практически упираюсь своим носом в его грудь.

Единственное, что мне остаётся - поднять голову.

И я ее поднимаю, цепляя на лицо свое само безразличное выражение.

Но что-то явно идёт не так, потому что в ответ Марат жжет меня своим взглядом, в прямом смысле заставляя дымиться.

Ну да, осталось только закашляться, и картина моего отступления будет полной.

- Сегодня был трудный день, верно? - Марат переходит на шёпот.

Я не отвечаю, потому что всё и так написано на моем лице.

- И он был трудным не только у вас, но и у нас. У меня, - продолжает командир, гипнотизируя меня звуками, срывающимся с его губ.

Шепот растворяется в воздухе, а я бесстыже рассматриваю его лицо, оказавшееся во внезапной близости.

Широкий, резко очерченный подбородок, покрытый аккуратно подстриженной щетиной. Интересно, он стрижет ее сам или успевает ещё заскакивать к барберу между доставками. Ноздри на ровном, аккуратном носе равномерно расширяются, выдавая полное спокойствие своего хозяина. Ни у одного из мужчин в моем окружении нет такого идеального носа. Что, Степка? Поди многое бы отдал за такой взамен своей горбинки и перелома. При этом воспоминании кровь закипает, обжигая стенки сосудов и болезненно отзываясь во всем теле. Я перевожу свой взгляд на глаза Марата. Небольшие, темные, с короткими, ровными и очень густыми ресницами. Здесь не подразнишь, что как у девчонки. Вот так и должно быть у настоящих мужиков!

А не вся эта невнятная, слащавая красота.

Я зло выдыхаю накопившееся напряжение, и оно прямиком приходится в губы Марата.

- Ну и чего ты пыхтишь? - вздергивает он темную, широкую бровь, скорее всего списывая мою реакцию на обычное упрямство и женскую истерику.

- Устала. Хочу спать, - безразличным шепотом отвечаю ему я и предпринимаю попытку выбраться из дискомфортного положения, но ничего не выходит.

Командир давит, специально демонстрируя мне, кто тут главный. И я реально жалею о своем вызове, брошенном ему минуту назад, но отступать поздно. Этот наш разговор нужно довести до конца.

- Ты знаешь, что нужно делать.

Знаю, но внутреннее сопротивление настолько сильно, что скрежет моих зубов выступает шикарным звуковым сопровождением нашего противостояния.

- Серьезно? - Марат склоняет голову вбок, позволяя свету от лампы ударить мне в лицо и вынуждая зажмуриться. - Хочешь продолжить развлекать парней? Рассчитываешь на публику? Расчет в принципе верный, но не дальновидный. Максимум через неделю тебе это надоест, а они будут требовать продолжения, специально провоцируя тебя на него. И вот тогда придет настоящее понимание и сожаление о том, что вовремя не остановилась.

- А чего это ВЫ мне начали тыкать? - я мрачно предъявляю претензию командиру и одним движением стягиваю свою футболку.

Вообще-то под футболкой у меня ещё топ, потом спортивный лифчик и только потом то, на что в первую очередь обращают внимание все смотрящие на меня мужики. Сиськи у меня зачётные... Да... Но в том то и дело, что их я могу осмотреть и сама, а Марату придется показывать то, над чем мне ещё трудиться и трудиться.

- Считай, что сейчас мы разговариваем не как босс и подчинённая.

- Не вижу логики, - тихо фыркаю я, сдергиваю топ и отвожу плечи так, чтобы показать свою грудь в самом выгодном свете.

Не, ну в спортивном лифчике как не выгнись, а секса особого не выйдет. Я скептически осматриваю надёжно упакованную грудь, и поскольку Марат не интересуется почему, я продолжаю свою мысль:

- Всё, что вы сейчас от меня требуете - это и есть подчинение.

- Да, - неожиданно легко соглашается он. - Но я могу делать это по-разному.

- Это как?

- Вежливо попросить или просто приказать.

- Во втором случае без "пожалуйста"?

- И уговоров, требующих до хрена времени. Если ты не ценишь своё, то не обесценивай чужое. - Марат по-прежнему шепчет, то теперь от этого шёпота разит такой жестью и холодом, что по моей коже пробегают мурашки, а в носу начинает пощипывать от обиды.

Я разворачиваюсь к нему спиной, и резко стягиваю штаны до колен.

Ни слова, ни одного постороннего звука, который бы мог выразить оценку Марата.

Я облегчённо выдыхаю. И как раз в этот момент на мою шею опускается тяжёлая, прохладная рука.

Да что он себе позволяет?!

Я молниеносно сгибаюсь вперёд, чтобы своей пятой точкой отпихнуть охреневшего урода, подхватываю штаны, чтобы не свалиться, запутавшись в штанинах, дергаюсь в сторону и беспомощно повисаю в воздухе.

Рука Марата каменным кольцом стискивает мою талию, не позволяя сбежать и лишая опоры под ногами.

И плевать ему на мои лишние килограммы! Спустя несколько секунд я оцениваю безуспешность своих попыток освободиться.

Командир ни то что не сдвигается с места, он перемещает меня в горизонтальное положение, и я зависаю ни в силах обрести опору, чтобы оттолкнуться.

Зато мой рот все ещё открыт. И когда я резко набираю воздух в легкие, чтобы огласить все окрестности своим криком протеста, Марат возвращает меня в вертикальное положение, опускает на землю, перехватывает второй рукой поверх плеч и груди и шепчет мне на ухо:

- Заорешь и оставшийся контракт над тобой будет стебаться весь отряд.

- Да мне плевать! Убери от меня свои загребущие руки!

Вообще-то по идее я должна была орать во весь голос. Я умею. Правда. Но шепот Марата сбивает мне все настройки, и я не кричу, а тихо, хоть и выразительно, шиплю свои требования.

- А мне не плевать, - он тут же отбривает мою претензию, разжимает свой громадный кулак перед моим носом, и я на чистых инстинктах уже сама вжимаюсь в его грудь спиной.

А все потому, что на раскрытой ладони командира вижу маленькую жёлтую лягушку. Невероятно похожую на одну из самых ядовитых особей, обитающих в этой местности.

- Марат, ты спятил?!! - взвизгиваю я, но он моментально зажимает мне рот своей второй рукой.

- Не кричи, - продолжает шепотом. - Не будешь шуметь? - интересуется так, будто у меня тут реально есть право голоса.

Киваю, подтверждая, но как только он убирает руку, я высказываю ему всё, что думаю:

- Ты идиот?!! Это же ядовитая лягушка! К ней вообще нельзя прикасаться! И у меня нет противоядия! Ты просто умрёшь…

И только тут до меня доходит весь ужас ситуации. Ведь он снял её с меня… Бляха муха! Это ж надо было так вляпаться. Перед глазами проносится отчёт Егору Андреевичу: она не только не оказала помощь нуждающемуся, но и померла сама… Блять!..

- Нет.

- Что нет? - истерично вздрагиваю я.

- Не умру, - Марат говорит так, что я невольно ему верю, или очень-очень хочу поверить.

- Ну, значит, умру я, - обречённо подтверждаю я. - У меня то точно нет иммунитета к этим тварям.

- Не умрёшь.

- Почему?

- Потому что твоя морская свинка примет твою судьбу на себя.

- Что? - взрывается мой мозг от услышанного.

- Над тобой провели ритуал. Это защита.

- А почему не умрёшь ты? - задаю я ему встречный вопрос, параллельно сканируя свой организм на появление признаков сбоя в нервной системе и параличе дыхательной.

- Потому что я командир. Мне нельзя.

- А что, так можно? - фыркаю, глядя на него, как на сумасшедшего.

- А почему нет? - задувает он мне в ухо свой ответ и закрывает лягушку в своем кулаке.

- Она не ядовитая? - мне удается взять себя в руки.

Теплое дыхание от усмешки опаляет мою шею.

- Ты поэтому сказал, что парни будут надо мной стебаться?