Император ярости (ЛП) - Коул Джаггер

— Не надо надевать эту маску для меня, — продолжает он, его голос твердый, приказной. — Вся эта фальшивая правильная девчонка — чушь. Я вижу тебя насквозь.

Его пальцы снова находят мои губы, скользят между ними, напоминая мне, что он контролирует ситуацию и спасения нет. Мое тело напрягается, каждая мышца напряжена, и прежде чем я успеваю остановиться, я кусаю его.

Твердо.

Я ощущаю металлический привкус меди и чувствую, как его кожа лопается под моими зубами.

Мал даже не вздрагивает.

Вообще.

Уголки его губ лишь искривляются в темную, извращенную улыбку, его глаза сияют от забавы.

— Если ты думаешь, что это хоть что-то изменит или заставит меня еще больше завестись, ты ошибаешься.

Волна страха захлестывает меня, на этот раз сильнее. Ему нравится это. Мой страх, мое бесполезное сопротивление, мое бессилие. Неважно, что я делаю и как сильно сопротивляюсь, он все равно контролирует ситуацию.

— Но, — добавляет он, его голос становится тише, мягче, — у меня сегодня нет настроения для крови.

Дрожу под его взглядом, мое дыхание становится поверхностным.

— Понимаешь, я знаю, чего ты хочешь, Фрея, — мурлычет он, его пальцы скользят вниз по моему телу, дразня, проверяя. — Я знаю, чего ты жаждешь. Ты не так хорошо это скрываешь, как думаешь.

Зажмуриваю глаза, пытаясь заглушить его слова. Затем чувствую, как его пальцы скользят вниз по мягкому склону моей груди через мою футболку. Я сильно кусаю губу, чтобы остановить скулеж, когда он щиплет мой пульсирующий, ноющий сосок, посылая жестокий укол, который пронзает мое ядро, прежде чем он позволяет своей руке бродить ниже.

Мое тело дрожит, разум вращается в водовороте стыда и желания.

— Ты хочешь контроля, — шепчет Мал, его рука скользит все ниже, подталкивая меня все ближе к краю. — Но ты также хочешь его потерять. Полностью. Со мной. Так что будь хорошей девочкой…

Его рука внезапно убирается оттуда, где она задержалась на моем животе, и скользит по простыням к моей руке. Его пальцы переплетаются с моими, крепко сжимая их и возвращая обратно к моему животу, снова и снова, переплетаясь с моими.

Смущение морщит мой лоб, на мгновение успокаивая бешеный пульс.

…Пока он не начинает двигать мою руку — наши руки — ниже.

Я дрожу и трясусь, пока он направляет мои пальцы по ребрам, животу. Он использует большой палец, чтобы приподнять пояс моих шорт и кружево трусиков, прежде чем заводит мою руку вместе с его под них.

Что-то взрывное пульсирует внутри меня, настолько интенсивное, что я чувствую, будто могу потерять сознание. Мои пальцы и его скользят по коже, по мягкому холмику моей промежности, пока внезапно, с подавленным вздохом, я не чувствую, как оба наших пальца влажно проникают сквозь мягкие, шелковистые губы моей киски.

— Почувствуй, какой бардак ты устроила, — рычит он, его пальцы сжимают мои, прижимая к моей киске, и я издаю резкий, задыхающийся крик. — Промочила трусики, как грязная маленькая шлюха. Теперь давай посмотрим, насколько жадная эта маленькая пизденка…

Никаких прелюдий. Никакого постепенного входа. Одним движением он вводит мой указательный палец и его в мое отверстие и глубоко вгоняет их внутрь.

Дело в том, что ему не нужно постепенно входить. Я настолько промокла, что оба наших пальца легко, хотя и плотно, входят внутрь.

Глубоко внутрь.

Я вскрикиваю, сдерживая стон, когда мои бедра инстинктивно сжимаются. Но мгновенно вздрагиваю, резко прикусывая губу, когда Мал снова шлепает мои ноги, раздвигая их. Его рука сжимает оба наших пальца, двигая их с толчками, стимулируя мою точку G, заставляя мои глаза закатываться. Он вытаскивает мой палец, трет его о мой клитор вместе со своим, прежде чем снова вгоняет их внутрь.

— У тебя такая тугая маленькая киска, Фрея, — мрачно бормочет он. — Я могу представить, как она выжимала бы жизнь из моего члена — если бы я вообще смог втиснуть его в тебя целиком.

Я стону, дрожу, пока он начинает двигать пальцами быстрее и сильнее, заставляя меня кружиться, комната вращается вокруг меня.

— Я втисну его, Фрея, — рычит он. — Даже если для этого мне придется сначала засунуть его тебе в глотку и хорошенько смочить, прежде чем втолкнуть в эту тугую маленькую пизденку.

Слезы горят в моих глазах, горло сжимается от стыда и чего-то темного, что я не хочу признавать, пока он начинает вводить и выводить наши пальцы из моей ноющей, жаждущей киски. Он стирает слезы большим пальцем, его прикосновение почти нежное, как будто он точно знает, как далеко можно зайти и когда остановиться.

— Я покажу тебе, как, — темно дышит он. — Я научу тебя.

Его руки движутся с точностью, направляя меня. Мое тело следует его ведению без вопросов, без колебаний. Я беспомощна под его прикосновениями, не могу отрицать его притяжение, его темную, извращенную магнетичность, которая медленно разрушает меня.

— У тебя проблемы? — голос Мала почти насмешливый, но в нем есть острый оттенок. — Давай я помогу.

Его пальцы движутся с жестокой эффективностью, подталкивая меня ближе, каждое прикосновение посылает волны тепла и стыда, накрывающие меня. Я задыхаюсь, мое тело снова предает меня, реагируя на него так, как я не могу остановить.

Я не хочу останавливать это. Больше нет.

— Вот так, — мягко рычит он. — Отпусти себя. Ты моя, Фрея. Каждая чертовская часть тебя, включая эту грязную маленькую киску. Это даже не твоя киска больше, — мрачно рычит он. — Это моя чертова киска. И когда я захочу, чтобы она кончила, она чертовски кончит, понятно?

Все, что я могу сделать, — это бормотать и хныкать что-то, возможно, напоминающее утвердительный ответ, пока киваю головой. Я чувствую, как мой рот расслабляется, спина выгибается и извивается, пока все мое нутро, все мое существо рушится под его прикосновениями и словами.

— Так будь хорошей маленькой шлюхой, — рычит он прямо в мое ухо, пока наши пальцы глубоко внутри меня. — И кончи для меня, прямо сейчас.

Зрение затуманивается, давление нарастает внутри, закручиваясь все туже и туже, пока я больше не могу держаться. И затем, одним последним, властным прикосновением, он нажимает на спусковой крючок, полностью разрушая меня.

Внезапно я падаю, погружаясь в бездну, мое тело взрывается от ощущений, разум становится пустым, все остальное исчезает.

Ни страха. Ни стыда. Только сырое, захлестывающее освобождение всего, что он построил внутри меня.

Затем все заканчивается.

Я падаю обратно на кровать, мое тело истощено. Дыхание прерывистое, сердце колотится в груди, пока я пытаюсь собрать себя воедино. Не знаю, как долго я лежу так, все тело покалывает и дрожит, глаза плотно закрыты, пока пытаюсь осознать, что только что произошло.

Медленно я моргаю, зрение проясняется, когда я открываю глаза.

Я напрягаюсь.

Мала нет.

И нет, это был не еще один мучительно яркий сон. Простыни все еще теплые от того места, где он сидел на краю моей кровати. Мое тело все еще чувствует, где я растянута от наших пальцев внутри, и мои пальцы все еще липкие и влажные.

Но он исчез, не оставив ничего, кроме тяжести того, что только что произошло.

Натягиваю одеяло на тело, руки дрожат, пока я сворачиваюсь в клубок, разум мечется. Стыд накрывает меня, едкий и горький.

Я позволила ему взять контроль. Я хотела этого. Теперь не знаю, смогу ли остановить его от того, чтобы сделать это снова.

И самая ужасная часть?

Я не уверена, что хочу этого.

12

ФРЕЯ

Пронзительный звонок моего телефона вырывает меня из сна. Я стону, переворачиваясь в кровати, мой разум затуманен. Дневной свет просачивается по краям светонепроницаемых штор, заставляя меня щуриться, когда я выключаю телефон.

Кожа уже покалывает от дискомфорта, просто зная, что солнце там, ждет меня. Всегда ждет.

Xeroderma pigmentosum. Целый рот медицинского словоблудия, который сводится к одному жестокому факту: солнце — мой враг. Я не могу восстановить повреждения от УФ-лучей, как большинство людей. Лучи, которыми большинство людей впитываются без задней мысли, разрывают меня на части, клетка за клеткой.