По Кроуфорду - Ива Лана

Рядом с ней сидел Дмитрий. Классическая стрижка и костюм, русый, голубоглазый, уверенный в себе. Он был тем типом мужчин, которые даже молчат эффектно. Сейчас он сидел с таким выражением лица, будто собирался подписать контракт на миллион долларов, а не знакомить меня с моим новым партнёром по танцам.

Дмитрий занимался поставками медицинского оборудования для клиник. Умный, сдержанный и немного… пугающий, но с той самой харизмой, которая заставляет женщин верить, что за этим мраморным фасадом скрывается нежность. Он переехал в Штаты из Москвы уже много лет назад, но до сих пор не избавился от чуть грубоватого славянского акцента, за что, собственно, Никки в него и влюбилась.

«Когда он сказал мне привьет, красавица, я поняла, что всё», – как-то рассказывала она, и, услышав её ломаный русский, я чуть не подавилась просекко от смеха.

И вот ради этих двоих влюблённых, сияющих, как обложка глянцевого журнала, я мчалась сюда, как угорелая. Будто это моя свадьба, а не их.

Великолепно. Просто чёртово великолепие.

Я без сил плюхнулась на стул и откинула волосы назад, чтобы немного освежить взмокшую шею.

– Ты серьёзно? – прохрипела я, хватаясь за бутылку с водой. – Ты разогнала меня по Манхэттену, буквально поджарила, как булочку на панини, чтобы потом сказать, что можно было не торопиться?!

– Ну… я думала, он раньше будет.

– Я тоже много чего думала. Например, что ты нормальный человек.

Никки хихикнула и беззаботно махнула рукой, как будто я сейчас скажу «ладно, порядок» и расслаблюсь.

Не скажу. Не расслаблюсь.

– Так кто этот мифический шафер? – спросила я, когда холодная вода чуть остудила мою ярость.

– Один хороший друг Дмитрия и его бизнес-партнёр. Зовут Джейсон.

– Джеймс, – тут же поправил Дмитрий.

– Да, точно. Джеймс. Всегда путаю.

Меня что-то кольнуло между рёбер. Джеймс?

Я нахмурилась и уточнила:

– А фамилия?

Колокольчик на двери звякнул, знаменуя о приходе нового посетителя. Ведомая каким-то бессознательным порывом я обернулась. И – бум.

– Кроуфорд, – прошептала я.

Безупречный, словно один из элитных воинов Дейнерис 3. Высокий, собранный, в неизменном чёрном костюме-тройке, несмотря на жару. На запястье – Patek Philippe: строгие, сдержанные, как и он сам. Спина прямая, как скальпель. Взгляд – как рентген: прошёлся по мне, застыл. Узнал.

– Да вы шутите, – одновременно произнесли мы.

Никки, не понимая, что за химическая реакция только что произошла, раскрыла в изумлении рот, но промолчала.

Джеймс спокойно подошёл к столику, поприветствовал Дмитрия, поцеловал руку Никки и сел рядом со мной. В ту же секунду меня окутал его запах: корица, чайное дерево и что-то стерильно-холодное, как будто антисептик, замешанный на сандале. Этот запах будто говорил: «Осторожно, я могу выжечь тебе сердце, держись от меня подальше».

Я ненавидела запах корицы, но, чёрт подери, как же он нравился мне, когда исходил от Кроуфорда.

И ключевое слово здесь – нравился.

Его голова повернулась в мою сторону, и наши взгляды вновь встретились. Джеймс вежливо кивнул мне:

– Здравствуй, Кейтлин.

Его голос – глубокий, с хрипотцой – прозвучал у самого уха, разлив по моему телу тепло и вызвав волну мурашек.

– Здравствуй, Эльза 4, – мило улыбнувшись, кивнула я в ответ, и мне захотелось воткнуть вилку в его идеально симметричные глаза. – Хотя нет, у Эльзы было сердце, пусть и холодное. Тебя я буду звать Железным Дровосеком 5.

Он натянуто улыбнулся, но я всё же успела уловить в карих глазах искорки смеха.

– Не стоит. Я предпочитаю Джеймс.

– А я предпочитаю Кейт.

– Знаю. Но я всё равно буду звать тебя Кейтлин.

– А я буду звать тебя Железный Дровосек.

– Это нечестно. Кейтлин – твоё полное имя.

– Как и Железный Дровосек – твоё.

Он лишь закатил глаза в ответ и отвернулся.

– Так, что происходит? – не выдержала Никки. – Вы… знакомы?

– Да, – тихо ответила я.

Я опустила взгляд и глубоко вдохнула. Потому что желание воткнуть вилку в его физиономию никуда не делось.

Спокойно, я выше этого. Заносчивый болван не стоит ни капли моего внимания. Больше не стоит.

С Джеймсом мы познакомились два года назад по чистой случайности. В одну из таких пятниц мы с Ханной, моей хорошей подругой и бывшей коллегой, решили выдохнуть после сумасшедшей недели и пошли в клуб. Просто потанцевать, выпить по коктейлю и забыть, что живём в мире дедлайнов и токсичных боссов. У Ханны тогда было важное задание: взять интервью у Тео Маршалла, молодого миллиардера и владельца сети эко-отелей. Он был из тех, кто никогда не светится в СМИ, не даёт комментариев, не мелькает в колонках. Ханна должна была сломать этот лёд, ведь на кону была её карьера.

Но кто бы мог подумать, что лёд треснет в клубе, под неоновым светом и музыку The Weeknd. Тео с другом тоже отдыхал в этом клубе. Ханна понравилась ему, и он пригласил нас за свой VIP-столик. Тогда-то я впервые и увидела Джеймса Кроуфорда.

Близкий друг Тео. Кардиохирург. Мужчина-ледышка с руками бога и выражением лица, будто его раздражает всё человечество. Семейка у него тоже не промах – владеют сетью частных клиник по всему штату Нью-Йорк. Лечат отлично, но ценник такой, что легче не болеть вообще.

Джеймс не пытался понравиться. Не строил из себя душу компании. Просто сидел и почти всё время молчал.

А дальше всё завертелось: Ханна и Тео влюбились, потом поженились, потом родился их сын – Рассел. Наш крестник. Да-да, нас с Джеймсом «связали».

Когда Ханна предложила мне стать крёстной, я, не раздумывая, согласилась. Это была честь. Но тогда я не знала, что Тео выбрал Джеймса крёстным отцом. Как вы поняли, Ханна с Тео тоже те ещё сводники.

Мы с самого начала не особо переваривали друг друга, но зато обожали Рассела. И, казалось бы, этого было достаточно, чтобы вести себя «как взрослые».

Но нет.

С каждой нашей последующей встречей Джеймс вёл себя как заносчивый придурок. Колкий, отстранённый, будто его раздражало само моё существование.

Но при этом… он смотрел на меня. Всегда. Глазами, в которых было куда больше желания, чем он пытался скрыть. Я всё замечала. И не скрывала, что он мне тоже нравится. В какой-то момент я даже подумала, что между нами правда что-то может быть.

Но недавно я поняла, что не может.

Два дня назад был день рождения Рассела. Рыжеволосому ангелу исполнился год. Я пришла в новом цветастом платье, ведь малыш обожал всё яркое, с подарком и искренней любовью ко всему живому. А ушла – с ненавистью и раскрошенной самооценкой.

Всё началось с того, что я случайно услышала разговор Джеймса и Тео:

– Кейт сегодня хороша в этом платье, да? – сказал Тео, сводник номер два после Никки.

Я лишь усмехнулась, ведь они с Ханной оба не оставляли попыток сблизить нас с Кроуфордом последний год.

– Хенсли глаз с неё не сводит весь вечер.

– Прекрати. Я тысячу раз говорил тебе, что она не в моём вкусе, – ответил Джеймс. – Я предпочитаю спокойных людей и нейтральные цвета. И девушек, – наши глаза встретились. Он знал, что я слышала их разговор. Тем не менее совсем не испугался и без стеснения добавил: – без целлюлита.

Целлюлит?!

У меня.

Целлюлит.

Он так сказал. Он – человек, у которого вместо сердца и мозгов, вероятно, органайзер.

Вам было бы приятно услышать такое от мужчины, который вам симпатичен? Вот и мне не было приятно.

И самое смешное – у меня нет целлюлита. Ни грамма. Я потратила чёртову вечность в погоне за гладкой кожей: спорт, ограничения, вакуумный массаж, обёртывания. Никаких пончиков – ни днём, ни ночью. У меня не просто не было целлюлита – у меня были грёбаные кубики пресса.