Нарушая дистанцию - Савицкая Элла

Пока секьюрити втыкает в планшет, я ловлю в фокус глубокий вырез на хрупкой спине.

Стекаю по острым лопаткам глазами. Останавливаюсь на подтянутых ягодицах.

Сглатываю собравшуюся во рту слюну.

Когда незнакомку пропускают внутрь, подхожу к охраннику.

– Как зовут девушку? – Протягиваю ему руку с вложенной в нее банкнотой.

С каменным выражением лица он прячет деньги в карман.

– Ирина.

Ей идёт.

Ну что ж, познакомимся ближе, Ирина.

2. Ира

– Прости, что опоздала. Еле такси поймала, – целую в щеку Аню прежде, чем сесть на соседний стул.

Тяжело дыша, обмахиваюсь ладошкой.

Пока шла, запыхалась. Почему? Не знаю. Вроде взрослая женщина, и приемами самообороны владею на отлично, а все равно летела так, словно мне на след упала акула.

И упала ведь.

Акула в виде того самоуверенного нахала, который бессовестно разглядывал меня, как одну из девиц в Амстердаме, стоящих в витринах.

– Ты чего взвинченная такая? – подвигает ко мне бокал моя хорошая подруга. – Я заказала тебе мартини. Надеюсь, ты не откажешь мне в компании? А то все мои знакомые взяли аскезу на алкоголь, – закатывает демонстративно глаза, а я улыбаюсь.

– Кошмар, с кем ты дружишь? – шучу, отпивая несколько больших глотков.

– С ужасными – ужасными людьми. Вот благо хоть ты нормальная осталась.

Мы смеемся, ударяемся бокалами и снова пьем.

Слегка успокоив наконец дыхание, откидываюсь на спинку.

– Если бы я еще и не пила в моей ситуации, боюсь нашла бы ты меня где—то в монастыре, – на автомате снова обмахиваюсь рукой.

И зачем—то оборачиваюсь.

Бар забит почти под завязку.

Я в такие места давно не хожу. Но совсем недавно переехала в новый город, и Аня решила взяться за мое культурное возрождение.

Мы с ней дружим еще со школьной скамьи. Раньше жили рядом, в одном дворе, а потом разъехались. Я сменила квартиру, а она – вышла замуж и уехала сюда.

Теперь волей обстоятельств, меня тоже забросило в этот небольшой южный городишко.

Сморщившись, Долгова предостерегающе выставляет указательный палец.

– Только попробуй. Не хватало еще из—за мужика в монастырь уходить! Не достоин он, чтобы такая женщина для мира пропала.

Да уж…

Глупая и недалёкая. Невелика потеря была бы.

– Тебя все еще не отпустило? – вероятно, прочитав на моем лице всю гамму эмоций, которые в последнее время поселились во мне, Аня подсаживается ближе и сочувственно толкает меня плечом. – Ириш, ну ты что?

Чувствую, как вверх по грудной клетке поднимается неприятное ощущение. Я с ним существую последние пару месяцев. То мне удается его победить, то ему меня. Так и живем в постоянной битве.

– Отпустило вроде, – отмахиваюсь, снова хватаясь за бокал. Но не пью, а достаю шпажку с оливкой и отправляю ее в рот. Подслащенной кислинкой смываю ту жгучую кислоту, что жжет гортань, – но этот… – хочется назвать бывшего чем—то очень плохим, но я женщина приличная и просто вкладываю в произнесение его имени всё то, что на самом деле к нему чувствую, – в общем, Игорь… позвонил перед тем, как я собралась к тебе ехать.

– И? Опять звал обратно?

– Нет. Этот этап он уже прошел. Начался новый, – морщу нос, вспоминая его обвинения, полные желчи, – мол я коза такая—сякая, вместо того, чтобы порадоваться его повышению, кинула его.

– В смысле? – в шоке смотрит на меня Аня, – А ничего, что это его повышение он заработал только благодаря тебе? Урод моральный.

Я пожимаю плечами. Вероятно, ничего.

– Он не считает себя виноватым. Говорит, что мне это повышение было не нужно. Мы все равно детей хотели в ближайшие годы заводить.

– Ну да, – фыркает озлобленно Аня, – он бы еще сказал, что у плиты тебя поставил и заставил всю оставшуюся жизнь стряпать пирожки ему и вашим детишкам. Ну, я надеюсь, ты-то хоть не думаешь, что поступила неверно, бросив этого козла?

– Нет, конечно, – уверенно мотаю головой, – я слишком долго работала над тем делом. Слишком много в него вложила. А он…

К горлу подступает привычный ком, но это не из-за слез. Я выплакала их в первый месяц после расставания. Сейчас я просто жутко зла на Игоря. И вообще на весь мужской пол. Мужики живут в полной уверенности что орган, ниже пояса, данный природой иногда по ошибке, позволяет диктовать свои правила и условия, безоговорочно. А нам, представительницам слабого пола лучше заткнуться и принять свою роль, как данность.

– Так, хватит о нём, – категорично взмахивает руками Анюта, – слишком много чести. Забей. Давай мы лучше оторвемся в твой последний день отпуска!

Улыбнувшись, полностью поддерживаю эту инициативу.

Мы чокаемся бокалами, допиваем остаток мартини и заказываем новую порцию.

Потом еще одну. И еще.

Завтра у меня первый рабочий день в новом отделе.

Я перевелась сразу после того резонансного дела, которое стало отправной точкой для разрыва отношений между мной и Игорем.

Разорвала все связи и уехала.

Что ждет меня на новом месте, я понятия не имею. Главное, чтобы в коллективе было меньше мужчин. Хотя это маловероятно для моего рода деятельности, конечно, но как говорится, надежда умирает последней.

– Ириш, – заговорщицки наклоняется ко мне подруга в какой-то момент, когда мы уже изрядно навеселе, – если я еще не сильно окосела от алкоголя, и мне не кажется, то на тебя смотрит один очень горячий тип.

Поворачиваю голову в сторону, которую она указывает. Получается резче, чем надо было бы по всем законам этики, и с ходу натыкаюсь на пристальный взгляд уже знакомых мне блядских глаз.

Да, именно блядских. Потому что я не знаю, как иначе назвать глаза, которые не просто смотрят. В них как будто все и сразу – вызов, раздевание, обещание. Коктейль Молотова, от которого хочется сбежать, чтобы не затуманило мозг.

Никита, а именно так, на сколько я запомнила, зовут их владельца, салютует мне бокалом. Мужские губы ползут в стороны. Мальчишечья улыбка действует как шашка, в дополнение к коктейлю. Дезориентирует и вызывает когнитивный диссонанс.

Отворачиваюсь также быстро, как и повернулась. Терпеть не могу таких выскочек.

Еще один яркий пример того, что мужики считают себя неповторимыми.

– Не понравился? – удивленно переводит взгляд с парня на меня слегка опьяневшая подруга.

Пить не закусывая, идея не из лучших. Но снеки мы не заказывали. Мне казалось, если я поужинала дома, этого вполне достаточно. Оказывается, нет.

В голове приятно плывет, музыка звучит чуть громче обычного, и состояние вроде как намного лучше, чем было перед отъездом в клуб.

– Нет, – мотаю головой.

Тем временем кожа на спине горит, отчего мне приходится повести плечами, словно это хоть как—то поможет снизить градус.

Впервые жалею, что надела такое открытое платье. Ходила раньше в костюмах, вот и сегодня не нужно было изменять привычкам. Дернул же меня черт.

– А зряяя, – обвинительным тоном констатирует Аня, – мужик огонь. И глаз с тебя не сводит.

– Это его проблемы. Мне с недавних пор мужчины не интересны.

– Опять на монастырь намекаешь? Знаешь что, Волошина? Ты меня бесишь. На твоем Игоре свет клином не сошелся. И не надо теперь ставить крест на всех мужиках.

– Я и не ставлю. Но сегодня сюда пришла провести время с тобой, а не цеплять какого—то малолетку.

– Ну, во—первых, не такой уж он и малолетка. Ты вообще его рассмотрела, подруга, или тоже окосела?

Фыркаю, устремляя взгляд вниз, на танцплощадку. С чего бы мне его рассматривать?

Обычный парень, коих сейчас тысячи. Высокий, плечистый. Смазливый. Ничего необычного.

– У тебя завтра начинается новый этап в жизни, – продолжает клевать меня в темечко Долгова, – и зная тебя, ты закопаешься в работу, как страус, чтобы спрятаться от проблем, которые тебе создал мудило Игорек.

– В работу я закопаюсь не потому, что я страус, как ты выразилась, а потому что очень ответственная.