Нарушая дистанцию - Савицкая Элла

Танцевать с ним легко, надо признать. Я и не заметила, как наглец переложил мою вторую руку себе на плечо, и теперь уже обнимает меня двумя, сократив между нами расстояние.

Когда успел только?

– Ты потеряла, – достаёт из нагрудного кармана деньги, щёлкает моей сумкой, висящей на плече, и ловко кладет их внутрь, закрыв защёлку.

При этом все манипуляции проделывает одной рукой, вторую не убирая с моей талии.

– Шустро, – прищуриваюсь с подозрением. – С сумкой управляешься, прямо как карманник.

– Карманник – это обидно, – он усмехается снисходительно. – Я бы сказал, виртуоз.

– Ну, виртуозы обычно сидят. И не за столом, а в изоляторе.

Мда, Волошина. Других тем для разговора, кроме как близких к профессиональным, ты конечно, не придумала.

– Это если у них навыки не отточены, – отвечает Никита.

– А у тебя, значит, отточены?

– Смотря о каких навыках мы говорим.

Во взгляде мелькают бесята, а я не удерживаюсь и морщу нос. Нашел чем бахвалиться.

Никита вдруг начинает смеяться, запрокинув голову назад.

– Ладно, я понял, тебя банальщиной не возьмешь. – склоняет голову ко мне, чтобы перекричать музыку. – Давай тогда иначе. Ты говоришь, чего хочешь, а я исполняю.

Мартини и расстояние в жалкие сантиметры между нами действует стремительно и губительно.

Мне в нос отчетливо ударяет аромат мужского тела. Не туалетной воды, а именно тела. Чистого, молодого, дерзкого.

Где—то отдаленно улавливаются нотки ментола, скорее всего это гель для душа или шампунь.

– Зачем? – искренне удивляюсь, стараясь не вдыхать глубоко, потому что ловлю себя на мысли, что этот запах нравится моим обонятельным рецепторам.

Они оживают и как – будто сходят с ума. Ловят его, ловят, ненормальные.

– Мы же уже выяснили – я люблю задачи на территории. – словно издеваясь, он придвигается совсем вплотную. Я мимо воли оказываюсь прижатой к его широкой груди, – Твоя пока закрыта, я хочу ее завоевать.

Прекращаю двигаться.

– И сколько на твоем счету территорий?

– Это не имеет значения. Твоя в приоритете, – горячее дыхание касается моего уха, отчего к дуреющим обонятельным рецепторам присоединяются еще и тактильные.

Подушечки моих пальцев отчего—то слишком остро чувствуют шероховатость его рубашки, то как передвигаются мышцы на предплечьях. А кожа живота реагирует на массивную металлическую пряжку ремня. К ней будто вся кровь из организма приливает. Хочется растереть живот, чтобы разогнать ее обратно.

– С чего бы? Чем она такая особенная? – смотрю в сощуренные глаза, – Тем, что закрыта?

– Тем, что ты кажешься интересной.

От пристального взгляда непрошенные мурашки на спине скачут вприпрыжку. Никита смотрит на меня прямо, не скрывая, что действительно заинтересован во мне, как в женщине.

Глупый, нашел к кому подкатывать.

– А если я скажу, что ты ошибаешься, и во мне нет абсолютно ничего интересного? Открывать в принципе и нечего. Территория давно завоевана, и изрядно истоптана.

– Я не увидел на твоем пальце кольца, чтобы заявлять, что она завоёвана, – серьезно говорит он.

– От завоевателя я избавилась, – убираю с его плеч руки и упираюсь в грудь, давая понять, что разговор окончен. На этом, пожалуй, пора остановиться. Слишком в его компании мне уязвимо. Так не должно быть. – Территория закрыта и открытию не подлежит. Придется слишком помучиться, чтобы взломать замки. Не думаю, что это стоит твоего времени и усилий.

Разворачиваюсь и устремляюсь наверх по ступеням.

Пошутили и довольно. Задачу свою я выполнила – наглеца обломала. Можно смело ставить галочку в первом пункте списка отшитых мужиков. Он конечно будет коротким, так как обращают на меня внимание не часто, но главное, что начало положено.

Так держать, Волошина.

Только дойдя до стола вспоминаю, что Аня осталась танцевать внизу. Сидеть в одиночку мне не хочется, поэтому я отправляюсь в дамскую комнату.

Отстояв небольшую очередь, наконец, закрываюсь внутри. Зеркало тут же являет мне мое непривычное отражение.

Эта дамочка с подведенными глазами и в чересчур коротком платье похожа на меня, но не я. Кого я пыталась обмануть, когда так наряжалась? Хотелось в кои то веки почувствовать себя женщиной. На работу ведь я ношу только костюмы и никогда не крашусь. Для чего? На уголовников впечатление производить? Обойдутся.

Игорю вроде как я нравилась и такой. Если три года со мной прожил, значит чем—то я все же его зацепила.

Достаю телефон, чтобы написать Ане, что поеду домой, когда замечаю голосовое сообщение от бывшего.

На звонки я не ответила, решил пробиться так.

Потратив пару секунд на размышления стоят они того, чтобы слушать или нет, все же нажимаю на воспроизведение.

Уборную мгновенно заливает пьяный голос:

«Ирка, ну что ты уперлась? Возвращайся давай, дура. Я не буду до конца дней за тобой бегать, учти. Мне по статусу, блядь, не положено уже. Не пацан все—таки. А ты корчишь из себя обиженку»

Следующее пришло спустя десять минут, судя по времени в переписке.

«Да кому ты кроме меня нужна будешь? – звучит озлобленно и еще более пьяно, – На работе своей живешь круглосуточно. Не баба, а робот. Ты мне спасибо должна была сказать, что я тебя избавил от повышения. А то бы хер знает, когда еще на детей вообще решилась. Ты же за своими амбициями не видишь нихуя. Я сколько раз без тебя засыпал в постели? Сколько жрать себе сам готовил? Думаешь, выдержит это любой мужик? А я выдержал. Потому что люблю тебя дуру»

Голосовое сообщение обрывается, а я так и стою, сжимая корпус телефона.

Что ж, будем знакомы, я Ирина Волошина. И я заядлый трудоголик.

Если отдаюсь работе, то целиком. Потому что нельзя отложить на завтра поимку преступников. Это не бухгалтерия или менеджмент, к которому можно вернуться в любой момент. В моей работе нужно все делать по горячим следам.

И Игорь прав. На личную жизнь у меня бывало мало времени. Особенно в последние полгода. Но там нельзя было иначе. Слишком большие люди за всем стояли. Столько всего вертелось, что я погрузилась в распутывание паутины с головой.

Телефон в руке издает сигнал еще одного входящего.

Машинально жму на воспроизведение.

«Слушаешь, да? А ответить нечем? Потому что знаешь, что все, что я сказал правда. Ты никому. Нахер. Не нужна. Давай, катись в свой новый отдел. Погрязнешь там в протоколах и так и сдохнешь в одиночестве».

Зажав пальцем микрофон, чеканю сквозь плотно сжатые зубы:

«Да пошел ты! Смотри звездами не подавись. Товарищ майор» – в последние слова вкладываю максимум презрения.

Потому что майора он не заслужил, как ни крути.

Напечатав Ане сообщение о том, что я еду домой, выхожу из туалета и отправляюсь вниз.

Внутри клокочет злость и обида.

Потому что отчасти—то слова Игоря правдивы. Я точно знаю, что меня вытерпеть сложно. Мою связь с работой выносит не каждый. Мог только тот, кто сам варится в том же болоте. Но отныне никаких коллег рядом. Если я выкрою какие—то пару часов в неделю на встречи ради секса и как сказала Долгова, для целого ряда плюсов от него, то это будет с кем—то очень далеким от органов.

На улице оказывается довольно зябко. Сентябрь дает о себе знать прохладными ночами, а я не подготовилась. Не взяла даже легкого кардигана, чтобы укрыться от кусающего кожу воздуха.

Едва я думаю об этом, как мне на плечи ложится нечто тяжелое и теплое.

Куртка, догадываюсь, когда опускаю взгляд. Кожаная, черная.

Рядом со мной встает Никита. Большие пальцы в карманах джинсов. Смотрит в сторону въезда на парковку, через который вот—вот должно показаться мое такси.

– Наскучили мне задачки по вэйци. Решил попробовать что—то посерьезнее, – скашивает на меня взгляд своих темных ореховых глаз.

А я вдруг понимаю, что рада ему. Грудную клетку обдает чем—то тягучим, что стекает вниз живота и собирается там шаром.

Такси подъезжает и останавливается напротив нас. На раздумья у меня уходит секунда.