Невеста с обременением (СИ) - Бреннер Марина

Сбросив тяжелый плащ на руки подбежавшей Лили, уточнил:

— А ты, пигалица, кто такая? Прислуга новая? Тебе лет сколько? Четырнадцать хоть есть?

— Чегой-то?! — запальчиво ответила та, не обратив внимания на хозяина, грозящего ей кулаком — Четырнадцать… Шестнадцать полных.

Делопроизводитель между тем продолжил расспросы:

— Грамотная? Подпись сможешь поставить?

— А то! — неуклюже закинув на плечо плащ, приосанилась Лилиана — Ещё как смогу. А куда её ставить-то?

— На задницу себе! — не выдержал лишенец, и добавил, обращаясь уже к законнику — Прости, Зерр. Это невесты моей протеже, ничего с ней сделать не могу. Хлыстом бы нужно, а жаль! Шкидра тощехвостая, пары шлепков не выдержит, помрет…

Законник же явно забавлялся:

— Ничего, ничего… Значит, так, мелочь. Да ты плащ-то не валяй по полу! Дуй сейчас быстро, и найди мне ещё двоих. Три подписи должно быть на документе. Поняла?

— Ага, ага! — готовно затарахтела та — Я это… Катрина щас барышню одевает… Меня выгнала! Говорит, проваливай, испортишь тут всё… Вот её позову. И за конюхом сбегаю.

— Только сперва кофе нам принеси, — перебил джейт Брир — Ко мне в кабинет. Давай быстро.

Волоча край плаща по натертому полу, прислуга унеслась прочь.

…Через определенное время джейта Адалина Реггасс в сопровождении надувшейся от важности кухарки и нянюшки с малышом на руках, вошла в кабинет лишенца, пропахший крепким кофе и табаком.

И здесь джейту Бриру пришлось очень постараться, чтобы удержать в горле восхищенный выдох.

Даже делопроизводитель, до того громко балагурящий о чем-то с почтительно склонившимся к нему конюхом, сразу же притих и внимательно прищурился.

И было ведь отчего…

Наряд, пошитый расторопным портным за две шкуры остроухов и мешочек крупного табаку, поразил достаточно искушенного в изысканных дамских туалетах, когда-то Великолепного Советника Брира.

Признаться честно, он ожидал чего-то попроще. Учитывая весьма ограниченный, здешний ассортимент тканей и прочих очаровательных мелочей, как и скромные возможности своего кошелька, лишенец готов был принять нечто менее ослепительное.

Как… Как же можно было из дрянной, дешевой тряпки, широких лент и простеньких бусин создать такой шедевр?!

Невозможно. Просто невозможно.

Сейчас лишенец руку был готов отдать на отруб, что самые лучшие, столичные мастерицы своей кровью расписались бы в полном бессилии, поступи им такой заказ. Носы отворотили б, брезгливо "фукая" и закатывая глаза.

А тут… Надо же.

Платье из тонкого шелка приятных, сладких оттенков какао с томленым в печи молоком нежно облегало аппетитную фигурку. Неглубокое декольте, украшенное собранными в одну нить бусинами, чередующимися с мелкими, стеклянными цветочками, легко обнажало плечи. Целомудренно наброшенная сверху полупрозрачная накидка, закрепленная под грудью тонкой, металлической застежкой-шпилькой, добавляла образу теплоты и романтизма. Чуть ниже груди платье сужалось и, чопорно сжатое на талии широкой лентой-поясом, легкомысленно разбегалось книзу летящими складками, напоминающими лепестки бутонов, вот вот собирающихся раскрыться. Шею джейта Реггасс украсила ренго — ожерельем, сплетенным из блестящих нитей того же, молочно-шоколадного цвета, а волосы подколола с боков, весьма незатейливо, но очень мило. Похожую прическу иногда делают выпускницы Пансионов, вступающие во взрослую жизнь. Осмелевшие и решившие сменить привычные косы и "хвосты" на это подобие модных укладок важных дам.

"Здесь ли тебя одевать, — шумно сглотнул слюну джейт Брир, раздраженно ощутив резкий прилив жара к чреслам и болезненное одеревенение известной части тела — В этом ли коровьем углу… В Реввенгок бы, в столицу! В ателье джейты Марракс, либо к Пьюзен-Ригш. А ну их в Яму Холодную, тех старых, напыщенных дур! Лучше в Беррилл, в Модный Дом. Да! Одеваться только там. А уж раздеться я б тебе и сам помог… Тьфу, твою мать… Надо вот сейчас об этом думать?"

Однако, не только платье заставило делопроизводителя прищуриться, а лишенца — начать бороться с желанием то ли немедленно уволочь невесту в спальню, то ли разорваться на сотни маленьких лишенцев.

То, как двигалась Адалина, как улыбалась, как смотрела…

Даже вполголоса произнесенное ею "Доброго дня" любого мужчину могло завести не хуже, а может быть, гораздо лучше каких-нибудь пошлых стонов с визгами и придыханием.

— Что ж, я готова, — промурлыкала Кофейная Стервочка, присаживаясь к столу — Могу ли я ознакомиться с договором, уважаемый джейт… джейт Зерр, если не ошибаюсь?

— Для вас, — расползаясь в улыбке, как старый башмак по швам, прошелестел законник, длинным пальцем подтолкнув стопку бумаг очаровательнице — Для вас просто Торн. Ну разумеется! Сделайте одолжение.

"Ах ты ж, долбанный ты засранец! — вскипел Айвер, оглушительно заскрипев челюстями — Ты что же это творишь такое, а?! И эта тоже мне… Растаяла. Нет. Положительно, бабы все шлюхи. Все. Без исключения. Абсолютно."

С неторопливым шорохом перелистывая страницы, нареченная внимательно прочла всё, что ей предлагалось.

Произнеся нараспев:

— Чудесно!

Нанесла на ослепительно белый лист витиеватую подпись. Будто лисица хвостом махнула: ширр-ширр-ширр.

Тоже самое проделал и кипящий праведным гневом лишенец, и все присутствующие.

— Доверенность на ребенка, уважаемые джейты, — Зерр положил на стол плотный узкий лист — Мне необходимо лишь уточнить имя младенца.

Стоящая посреди хозяйки Лилиана громко и некрасиво ойкнула.

— Видите ли, — смутившись, осторожно начала джейта Реггасс — Здесь есть небольшая заминка…

— Какая ещё заминка? — грохнул Айвер, неожиданно даже для самого себя — Назовем парня также, как звали моего отца. Кристель. Что в переводе означает "Идеальный". Действительности это, конечно, мало соответствовало, но теперь не о том речь. Верно? Верно. Кристель Брир. Прекрасно звучит, не так ли?

Джейта Реггасс ошарашенно приоткрыла рот и вытаращила глаза, в мгновении ока растеряв всё свое очарование.

Делопроизводитель же послушно кивнул:

— Как будет угодно. Итак… Всё готово, джейты. Примите бумаги и мои поздравления. Отныне вы официальная пара. Напоминаю, что по истечении срока в двадцать восемь суток ваш нынешний статус "помолвленные" перейдет в более прочный, супружеский. Если, конечно, от вас не поступит просьбы оспорить его.

На этом простенькая, но необходимая церемония и была окончена.

Когда делопроизводитель, сытно пообедав и тепло распрощавшись с хозяевами, а особенно с хозяйкой, отбыл, тот самый хозяин решил таки прижать ту самую хозяйку к той самой, теплой, шероховатой стене спальни.

— Вот же стерва, — поднимаясь по лестнице, бубнил Брир себе под нос, каким-то внутренним чутьем силясь угадать, где находится теперь предмет его страсти и вожделения — Какова, а? Любезничает с… этим… прямо на моих глазах! Еще не супруга, однако же рога почти наставила. И… ну хоть бы тень раскаяния! "Доброго пути вам, джейт Зерр! Всегда рады вас видеть." Ага. Рады. Особенно она сама и рада. Когда меня дома не будет, так и начнет заезжать этот твареныш… И ведь никто ничего не скажет! Что Катрина, что вон… тот же конюх в ней души не чает. Про дуру Лилиану и говорить нечего. Предатели… Кругом предатели. Это форменный заговор.

Притаившись в спальне, распаленный страстью и собственными фантазиями и разозленный сверх меры ими же, Паук Брир принялся терпеливо ждать беззаботную Муху Реггасс.

Она явилась спустя довольно продолжительное время.

Уже успевшая сменить праздничный наряд на повседневный, клетчатый и невзрачный, тут же принялась жужжать, распространяя вкруг себя нежные ароматы молока, детской, а также ещё один — мерзкий, маслянисто-сладкий. Запах грядущей лжи и супружеских измен.

— Что это ещё за выходки, Айвер? Наследник должен был быть записан, как Реггасс. С чего тебе пришло в голову присвоить ему свою фамилию? И имя своего отца, о Боги… Ты что, нездоров? Или снова что-нибудь замышляешь? Имей ввиду, драгоценный. И я, и мой… ребенок с тобой не навсегда. Согласно договору, мы здесь на время. В будущем с этой проделки тебе ничего не выгорит…