Кинг (ЛП) - Тилли С.

Она смотрит мне в глаза. «Ты позволишь мне рисовать?»

Вопрос пронзает мою грудь молнией. Она даже не спрашивает о других вещах. Не протестует и не пытается убедить меня отпустить ее. Она просто спрашивает, разрешу ли я ей рисовать.

Я встаю, протягиваю ей руку. «Да, дорогая. Ты все еще можешь рисовать».

Она долго смотрит на мою ладонь, прежде чем взять ее.

Я вывожу ее из столовой, через кухню и по коридору.

Спереди дом выглядит как обычный двухэтажный особняк, но сверху он похож на букву U, нижний уровень выступает по обе стороны, создавая своего рода двор сзади. Каждая нога U состоит из большой веранды с окнами. Ни одна из них не используется часто, и у меня возникло искушение поставить ее на другой стороне дома, около моего офиса. Но я остановился на этой, под нашей спальней, думая, что ей будет комфортнее, если мой офис не будет по соседству.

Я просто не буду упоминать что, если я встану в нужном месте в своем офисе, я смогу увидеть двор и через окна эту комнату. Где я, надеюсь, смогу наблюдать за ее работой.

Саванна шла рядом со мной, покорная, не спрашивая, куда я ее веду.

Поэтому, когда я распахиваю дверь, ведущую в веранду — ее новую домашнюю студию, — ее вздох наполняет меня удовлетворением.

Я отхожу в сторону и позволяю ей идти впереди меня.

Я вывез всю оригинальную мебель из комнаты и покрасил стены в ярко-белый цвет. Не знаю, было ли это правильным решением, но из моего онлайн-исследования следовало, что белые стены лучше всего подходят для художественных студий из-за того, как они отражают свет.

Саванна ходит по периметру комнаты, ее босые ноги бесшумно ступают по плиточному полу, пока она проводит руками по всему. Касаясь краев стопки чистых холстов, которые я заказал. Обводя деревянные рамы полудюжины мольбертов, разбросанных по комнате. Проводя пальцами по столам, заваленным тюбиками масляной краски, той же марки, которую я заметил на заднем плане одной из фотографий, которыми она поделилась в сети.

Из-за того, как комната выделяется из остального дома, три стены представляют собой окна, с французскими дверями, идентичными тем, что в спальне, ведущими во двор. И есть три световых люка на потолке, которые я оснастил жалюзи с дистанционным управлением, если ей нужно будет заблокировать солнце.

Сейчас на улице темнеет, но я расставил регулируемые лампы в каждом углу, а верхний свет установил на слабый свет, поэтому мне легко увидеть лицо Саванны, когда она останавливается в дальнем конце комнаты и медленно поворачивается ко мне лицом.

Осмотрев в тишине каждый дюйм, я с удивлением слышу, как она спрашивает: «Когда?»

"Вчера вечером."

Ее взгляд блуждает по комнате. «Как?»

Уголок моего рта приподнимается. «Отвратительно богатый, помнишь?»

«Почему?» — ее голос слышен, и я уже иду через комнату, обхватив ее лицо руками.

«Потому что я могу. И потому что миру нужно твое искусство».

По ее мягкой щеке катится одинокая слеза, и я вытираю ее подушечкой большого пальца.

«Ты это серьезно?» — шепчет она, пристально глядя мне в глаза.

«Да, Саванна Бэби. Я серьезно».

С моими руками на ее лице я чувствую ее намерения, чувствую, как она поднимается на цыпочки. И знает ли она, что делает, или нет, я не колеблясь встречаю ее движение. Наклоняюсь, прижимаюсь губами к ее губам.

Я смотрю, как она зажмуривает глаза, выпуская еще одну слезу. Но она не отстраняется и не напрягается.

Ее рот мягкий напротив моего. И я позволяю себе задержаться на один вдох. Одно движение моих губ напротив ее губ, прежде чем я отстраняюсь.

«Больше не плачь». Я вытираю следующую слезу. «Я знаю, сейчас это трудно увидеть, но ты можешь быть счастлива здесь».

ГЛАВА 27

Саванна

Здесь ты можешь быть счастлива

Слова Кинга постоянно звучали у меня в голове с тех пор, как мы покинули мою новую студию.

Моя студия.

Я смотрю на свое отражение, продолжая чистить зубы, хотя положенные две минуты уже прошли.

Я поцеловала его.

Мой внутренний голос не перестает напоминать мне о том, что я поцеловала мужчину, который разрушил мою жизнь. А все потому, что он купил мне художественные принадлежности.

Но это не совсем точно. Он сделал больше.

Миру нужно твоё искусство.

Когда мое зрение затуманивается, я наклоняю голову вперед и выплевываю в раковину излишне вспененную зубную пасту.

Я почти уверена, что он пользовался этой же зубной щеткой, когда готовился ко сну. Но мне все равно. Я имею в виду, я уже поцеловала его, дважды. Так что, какое это имеет значение?

Я намеренно опустила взгляд, когда он вышел из ванной, — будучи почти уверена, что он спит только в боксерах, — не желая стать свидетелем того, как его фантастическое тело гуляет по комнате, полностью демонстрируя себя. Вот почему я провела здесь последние двадцать минут, умываясь, меняя свою футболку на другую футболку Кинга, оттягивая неизбежное.

Чем раньше мы ляжем спать, тем быстрее я смогу оставить этот день позади.

Расправив плечи, я выключаю свет и открываю дверь ванной.

Я делаю один шаг в спальню, прежде чем остановиться. «Серьезно?»

Кинг не двигается, только поднимает взгляд, глядя на меня поверх оправы очков.

Бля. Очки.

«Что?» — он звучит действительно озадаченно, и мне хочется ударить его сейчас, больше, чем когда-либо. Потому что как он посмел.

Как. Он. Осмелился.

Кинг сидит, прислонившись спиной к мягкому изголовью, подушка за поясницей, ноги, к счастью, спрятаны под покрывалом, но обнаженная грудь выставлена напоказ, пока он печатает на ноутбуке, лежащем у него на коленях. С долбаными очками в черной оправе на его отвратительном вылепленном из мрамора носу.

Я отказываюсь сравнивать себя с ним. Я знаю, что выгляжу как неряшливая картошка в чужой одежде. А после свободы моим первым желанием будет резинка для волос, потому что мне невероятно надоело, что волосы распущены и торчат из-под лица.

«Какие-то проблемы?» Его тон изменился, и самодовольство подсказало мне, что он прекрасно знает, насколько сексуальным он выглядит.

Я уже рассматривала и отвергла идею спать на полу. Это может дать мне несколько дополнительных футов расстояния, но это тело за тридцать не создано для жесткого сна.

«Да, есть проблема», — бормочу я. «Большая тупая волосатая проблема».

«Какая именно?»

«Ой, заткнись», — рявкаю я на него, выключая свет на своей стороне кровати.

У него хватает порядочности придержать язык, пока я не залезаю на матрас и не использую все свободные подушки, чтобы создать барьер между нами.

«Никогда не думал, что ты сторонник стен».

Все еще отказываясь считать его забавным, я поправила последнюю подушку и легла на бок, отвернувшись от него. «С кроватью такого размера, я предполагаю, что у тебя не возникнет проблем с тем, чтобы оставаться на боку».

«Клянусь». Он замолкает на мгновение. «Тебе не мешает звук клавиатуры?»

Я пожимаю плечами, потому что не знаю.

Проходит еще несколько мгновений, прежде чем он говорит: «Спокойной ночи, Саванна».

И пока его пальцы барабанят по клавиатуре, я позволяю усталости утащить меня в забытье.

ГЛАВА 28

Саванна

«Проснись и пой, соня», — голос раздается у моего уха, и я поворачиваю голову на звук.

Тревожно знакомая тяжесть нависает над моей спиной, и я стону, когда мое положение становится ясным. «Сукин сын».

Грудь под моим лицом трясется от смеха. «Не сердись на меня, это не я сломал твою хорошо построенную перегородку».

Я ворчу еще больше ругательств, его волосы на груди щекочут мои губы, но у меня такое чувство, что он говорит правду. Потому что это не та поза, в которой я заснула.

По крайней мере, сегодня утром моя нога не перекинута через его ногу. Вместо этого я просто зарылась в его бок.

«Я бы с удовольствием остался здесь, поверь мне». Его выдох ерошит мне волосы. «Но грузчики встретятся с нами всего через час. Так что нам пора идти».