(Не)образцовый айдол Восточной Старшей (СИ) - Блум М.

— И чем обязан такому визиту? — по-мудачьи улыбнулся я.

— Весь день швами наружу? — она по-сучьи окинула меня взглядом.

— Ну да, — расправил я грудь, надпись на которой была видна сейчас только с изнанки, — чтоб ты не забывала, насколько я могу быть нормальным!

— И учительницу, видимо, трахал для того же? — понимающе кивнула К. — Решил натянуть сразу после маек?

Да, это для всех остальных Катерина сдержанная, вежливая и приличная. Со мной в выражениях она вообще не стесняется. Мало кому, кроме меня, доводится увидеть настоящую Катерину. А тем, кому доводится, это обычно не особо нравится.

«Надо было сразу сказать, что у тебя с этой ненормальной ТАКИЕ отношения!!!»

— Да и ты, смотрю, натянула ее не хуже…

— После тебя пришлось постараться, — показала зубки К. — Да и мама твоя помогла…

Так и вижу, как злая королева-мать и злая королева-соседка устроили на пару бедной Золушке-учительнице натуральный педсовет. А я говорил, что это сказка про злодеев. Тут правят злые королевы — наивным золушкам тут ничего не светит.

— Держу пари, ты собой довольна, — заметил я, возмущаясь (и, может быть, самую малость любуясь) ее сучьей улыбкой.

— Держу пари, — упивалась своим триумфом зараза, явно стремившаяся снизить количество секса в моей жизни до своего, в смысле, до нуля, — ты тоже не в обиде. Получил то, что хотел…

«Королев — ты сволочь!»

«Веселой жизни, козлина!»

«Сынок…»(пять раз за один вечер!)

— Вот этого я, по-твоему, хотел? — шагнул я к ней.

— А разве не этого? — смахнула К невидимые пылинки с моей вывернутой наизнанку майки. — Я думала, все это, — она потрепала ткань на моей груди, — было криком о помощи. «Спасите меня от этого харрасмента»…

Если я и хотел, чтобы меня спасли, то совсем не от этого…

— Приревновала, да? — прищурился я, глядя, как ее пальцы все еще мнут мою майку, не спеша отпускать.

— Забочусь о твоей репутации, — выдала она.

— Заботилась бы о моей репутации, — поймал я ее руку в свою, — вернула бы лучше мне девушку!

Другая ее ладонь замерла. Катерина всегда была как русская рулетка. Могло выпасть все что угодно: как погладить, так и ударить. Сколько ни старался, просчитать не мог — так что всегда пытал удачу.

— А я говорила условия возврата тебе девушки, — указательный палец ее свободной руки назидательно ткнулся мне в лоб.

…повзрослей, вырасти, научись вести себя по-умному, и тогда, может быть, вернемся к этому разговору и пересмотрим твой статус. Сосед…

— … и в них точно не было пункта о том, чтобы трахать учительницу, — с чувством превосходства закончила она.

И, ловко вытянув свою руку из моей, сделала шаг назад, вновь увеличивая дистанцию между нами.

— А я думал, — глядя на это, хмыкнул и я, — трахать учительницу — это вполне себе становиться взрослым.

— Ищи другие способы становиться взрослым! — торжествующе изрекла К.

Губы растянулись в надменной ухмылке, глаза сверкнули высокомерными огоньками. Она так радовалась всякий раз, когда оказывалась сверху. И это давало поистине адскую вилку: мне нравилось, когда она так радовалась, но мне не нравилось, когда она оказывалась сверху. И исключительно из чувства противоречия я сам прерывал то, на что бы мог любоваться вечно.

— То есть майки можно больше не носить? — невинно уточнил я.

— Они тебе больше не помогут, — довольно выдохнула зараза.

— Ну тогда и нет смысла носить ее дальше, — подытожил я и, видя, как ее глаза начали опасно прищуриваться, стянул майку, отбросил на кровать и поиграл мускулами.

А что, девчонкам это нравится! Некоторые вон вообще, едва узрев, бегут от конкуренток избавляться…

— Оденься! — тут же потребовала Катерина, снова пытаясь забраться сверху.

— Только если честно признаешь, что приревновала! — навис я над ней своим шикарным спортивным телом.

— Я сейчас уйду, — пригрозила она, отступая, делая шаг назад.

— Уверена? — улыбкой Джокера встретил я ее отступление. — А может, ты хочешь обратного? — и щелкнул ремнем на свои брюках.

— Если ты снимешь штаны, — натянула К покер-фейс, — ты в этой комнате останешься один!

В покере есть момент, когда надо решить, готов ты повысить ставку или поведешься на блеф противника. Что касается меня, то я всегда знал, что выбрать. Я всегда рисковал.

— А если я хочу проверить? — вжикнул я молнией ширинки.

— Считай, проверил, — сверкнула зараза глазами. — Пока!

И, резко развернувшись, обогнув меня, спешно зашагала к двери. И ведь это же явный пас, однако такое ощущение, что она уносила весь банк с собой как победительница! Что поделать, Катерина всегда играла не по правилам.

— Да стой, стой! — окликнул я ее, застегивая ширинку обратно. — Почему тебя никогда нельзя переспорить?

— Потому что логика, — обернувшись, замерла она на пороге, — не твоя сильная сторона.

— Зато у меня член большой!

— Вот об этом и речь, — закатила К глаза и шагнула прочь из моей комнаты.

Ну почему игру начинаем с одинаковыми картами, а у нее все равно по итогам остается больше? Всегда уносит больше, чем принесла! А мне хорошо, если остается хоть пара фишек как сувениры.

— Может, хоть разбанишь меня? — бросил я ей вслед.

— Ложись уже спать, — повернулась она ко мне из полумрака коридора, — устало выглядишь, — и ушла…

И теперь тишину моей комнаты нарушал только гудящий смартфон.

Тим: «Ну давайте без баб»

Тоха: «Ну окей»

Жека: «Тогда что? Просто набухаемся?»

Егор: «Жестко набухаемся!»

Серый: «Я за!»

Вовчик: «ЗА»

Тим: «За»

Тоха: «за!»

Олег: «И я за! Что еще делать-то без баб?»

Сброшенная майка все еще валялась на кровати — вывернувшаяся с изнанки наружу, когда я ее снял. Хотя где тут сейчас изнанка? «Я МОГУ БЫТЬ НОРМАЛЬНЫМ ПАРНЕМ». Я могу быть нормальным парнем?.. Что бы сделал нормальный парень? Он бы просто набухался с пацанами. И начал бы писать бухие голосовые бывшей…

Я переключился из этого длиннющего чата в другой, где, кроме меня, был всего один человек, но чат был в десятки раз длиннее. В последнее время, правда, не обновлялся.

Пользователь «Достать, чтоб разбанила!» вас забанил

Некому мне писать эти голосовые. Так какой тогда смысл бухать?

— Ложись уже спать, устало выглядишь…

А ведь хороший совет. Вечеринок в доме теперь не будет, занятий английским тоже, доставать некого, любить тоже, так что можно лечь пораньше и наконец уже выспаться. Хоть сегодня-то, надеюсь, смогу.

Я: «Не, я лучше спать»

Серый: «Ну какое спать? время еще детское!»

Олег: «ты прикалываешься?»

Вовчик: «Ну Мишель, блин!!!»

Тим: «Мишель, ты где?»

Егор: «Мишель, ау?»

Жека: «ау?»

Тоха: «ауууу?»

Олег: «Походу, он слился…»

Жека: «И что тогда? Бухаем или с бабами?..»

Иногда мне снятся дурные сны, иногда мне снятся кошмары. Вот топ один последних месяцев, приходящий так часто, что уже не «иногда». Темный тесный клуб, громкая музыка, бьющие огни со сцены. В полумраке вокруг бесится народ. Мы стоим с моей бывшей — тогда еще не бывшей — в укромном уголке у колонны, оба смотрим на сцену. Она передо мной, я за ней. Обнимаю ее, чтобы не потерялась в темноте, потому что она вся в черном. Черные свободные джинсы, черная футболка, черные волосы по плечам. А я в белом — белая рубашка, белые брюки. Она в черном, а я в белом — мы с ней как шахматные фигурки, которые просто не могут делить одну клетку, и по ходу партии кто-то кого-то неминуемо должен срубить. Но не в эту ночь.

Пока же я держу ее за талию, крепко держу, чтобы не исчезла еще ненароком. Она слушает музыку, покачивает в такт головой и телом. Мои пальцы скользят по тонкой полоске кожи между ее джинсами и футболкой, ощущая, как этот кусочек нагревается от моих прикосновений. Пока одна моя рука остается на талии, другая прокрадывается выше и в темноте, где нас никто не видит и никому до нас нет дела, ложится ей на грудь. И, поглаживая, понимаю, что она как всегда без лифчика. Что за привычка, честное слово? Я мну ее, лаская и сжимая, пока не становится твердо, пока горошины сосков не царапают мне ладонь. Она в ответ прижимается ко мне все плотнее, пока и у меня не становится твердо. А затем с ухмылкой поворачивает голову, и я ухмыляюсь в ответ. Мы долго-долго смотрим друг другу в глаза, а потом я подхватываю ее за подбородок, мягко тяну к себе и… просыпаюсь.