(Не)образцовый айдол Восточной Старшей (СИ) - Блум М.

Вот и сейчас, срывая упаковку, К строила скептическую моську, однако я по глазам уже видел, что ей заходит.

— Твоя спортивная толстовка? — спросила она, разворачивая подарок. — Думала, ты ее любишь…

— Есть то, что я люблю и больше. Давай примерь! Моя девушка будет ходить в моей толстовке по моей школе королевой! Классно, да?

— Королевой? — усмехнулась она, как обычно начиная выделываться. — В твоей толстовке? По твоей школе?

— Да, в моей толстовке, по моей школе, моей королевой! А еще всегда будешь пахнуть мной! Ну давай уже, примерь…

— Потом, — попыталась отложить мой подарок эта вредная зараза. — И потом я еще не определилась со школой…

— Сейчас, — настаивал я. — И со всем ты уже определилась!

— Потом!

— Ну ладно, ты потом, а я сейчас! — и потянул толстовку ей на голову.

— Дурак! — отбиваясь, засмеялась она.

Я же целеустремленно натягивал подарок на нее. Эта толстовка с гордой надписью «Спортивная команда Восточной Старшей» была последним рубежом, после которого Катерина окончательно рухнет в объятия Восточной Старшей. Ну правда, я уже сделал все, чтобы она туда поступила: и свозил ее в школу, и показал все самое интересное, и на крышу провел (хотя на крышу вообще-то нельзя), и на крыше ее пососал, и бланк поступления принес, который надо только заполнить и сдать, и этот бланк она послушно увезла домой. Оставалось лишь поставить на нем закорючку и привезти обратно вместе с документами. А вот это как-то все не получалось…

Наконец я натянул толстовку на со смехом отбивающуюся К, при этом не дав ей продеть руки в рукава, а затем просто связал их у нее за спиной на манер смирительной рубашку. Братья-санитары не дадут соврать: связанные психи становятся гораздо благоразумнее — это же относится и к девушкам.

— Ну все, — затянул я узел на ее спине покрепче, а для надежности еще и зафиксировал ее боевито толкавшиеся под толстовкой руки своими объятиями, — теперь ты не отвертишься! Считай, ты уже в Восточной Старшей! Буквально, — и кивнул на надпись на ее груди.

— Дурак!.. — со смешком куснула меня за плечо обезвреженная Катерина.

— А теперь, — довольно подытожил я, — едем подписывать бумажки!

— И как же я буду их подписывать? — поерзала она под толстовкой. — Руки-то связаны…

— А я тебе ручку в рот засуну!

— Да, в этом ты весь! — усмехнулась К. — Не успею отвернуться, как что-то пытаешься в меня засунуть…

И в тот же миг, выполнив поистине коварный маневр, моя связанная рукавами и объятиями пленница хитро извернулась, толкнула меня и уронила нас обоих на свою кровать. А потом еще и залезла сверху и игриво заглянула мне в глаза своими блестящими горящими глазами, зная, что я не устою.

— Не-не-не, — запротестовал я, — сейчас время Восточной Старшей! Все остальное потом!

В ответ она, вроде бы связанная, стиснутая и безопасная, как вампир, впилась мне в шею. Иногда я жалел о том дне, когда показал ей, что такое засосы.

— Ау!.. — выдохнул я, но сжал ее еще крепче, не выпуская на волю. — Все, едем прямо сейчас! Не пойдешь добровольно, понесу тебя на плече, как принцессу в «Шреке»!

И чтоб она поняла, что все серьезно, ловко скинул ее с себя на кровать и сам навалился сверху.

— Все, теперь точно не отвертишься!

— Такое чувство, — со смехом выдохнула К из-под меня, — что ты вообще не оставляешь мне выбора!

— Детка, выбор есть, — наставительно изрек я. — И он правильный. И ты его уже сделала!

— Детка!.. - передразнила она и снова куснула меня за шею. — В школе так же будешь меня называть?

— Конечно, — впился я в ее кожу в ответ, оставляя свой след, — все же должны знать, что ты моя детка!

— И зачем мне вообще тогда поступать в твою школу? — хитро прищурилась эта вредная детка. — На таких-то кабальных условиях…

— А какие у тебя есть варианты? Лучшая школа, лучший парень…

— Оба тезиса сильно сомнительны! — фыркнули подо мной.

— Ах, ты сомневаешься! Ну сейчас я тебе покажу, как зря ты недооцениваешь мою школу… — пригрозил я и запустил руки под теперь ее толстовку.

Коварная К тут же воспользовалась этой возможностью, ловко высвободила руки, обхватила мою шею и еще ближе притянула меня к себе…

В общем, никуда мы в тот день, конечно же, не поехали.

И на следующий день — потому что у меня были дела с ее отцом. И через день — потому что она понадобилась своей матери. И еще через день — потому что я понадобился моим пацанам, а то они только выглядят самостоятельными, а на самом деле ни фига без меня не могут. А еще через день она пошла по магазинам с Регинкой (ведь сестры — это святое, даже если они сами далеко не святые). Ну а я от нечего делать засел за игру с моей бандой, думая, что уж завтра-то точно поедем. Завтра-то она уж точно не отвертится! А сейчас…

Бах! Бах! Бах!..

— Ну что, ребятки, опять дяде Мишелю вас спасать? — вещал я в микрофон, едва успевая перезаряжать вовсю строчащий автомат.

А я говорил, не хрен было лезть в этот бункер! Но мои хлопцы по своей привычке обшаривать все сомнительные дыры и лутать все что ни попадя предсказуемо попали в засаду, и теперь я в прямом смысле спасал их задницы от превосходящих сил противника.

Бах! Бах! Бах!..

— Ну кто ж виноват, что у тебя единственного в этой катке нормальное оружие! — ныл Жека, отбиваясь от шмаляющего в него врага здоровой сковородкой.

Бах!.. И недоброжелатель, сраженный моей меткой пулей, как куль, завалился на пол, а спасенный друг тут же приватизировал его пистолет.

— Да! Вот теперь поиграем! Ха-ха-ха!.. — зловеще загоготал Жека в микрофон и присоединился к этому пулевому фесту.

Бах! Бах! Бах!.. Бах! Бах!..

— А меня вот спасти не успел, — вальяжно протянул Егор, которого уже выпилили, и сейчас он просто наблюдал, как мы доблестно выносим недружественный отряд.

Ну так правильно: ты вообще на мине подорвался — потому что раньше всех несся к ящикам, чтобы залутать их первым.

— Получи, сссука! — кинул я гранату в дыру в стене, и следом оттуда вылетел очередной камикадзе.

Бах! Бах! Бах!..

— Мишель, давай, мы тебя прикроем! — верила моя команда в своего командира.

— Пацаны, пацаны, вы где? У меня патроны кончаются! — верещал Тимка, запертый где-то на нижних этажах.

— Да как ты вообще туда забрался? — рычал я, пытаясь пробраться к нему по карте.

Хотя можно было и не спрашивать: по-любому драпал от замеса очертя голову, куда глаза глядят, пока не уперся в тупик — тут-то его и прихватили вражины.

— Да не знаю я! — вопил не пойми откуда Тим. — Торопитесь!..

В общем, когда мы карательным отрядом таки ворвались в нужную комнату, то увидели Тимку в недвусмысленной позе и трех громил, обступивших его с явным желанием натянуть его дрогнувшее очко на свои мачете.

— С рождеством, мазафаки! — круто выдал я. — И счастливого Нового года! — и вся братва, как по приказу, как в фильмах про гангстеров, в один момент изрешетила ублюдков пулями.

— Блиииин!.. — с облегчением выдохнул чудом спасенный Тим. — Я думал, вы не успеете!..

— Ага, и я думал, — вставил свое Егор, уже не игравший, а, как призрак, смотревший кино про крутых нас. — Компанию бы составил…

— Да, Тимон, — подошел компьютерный я к трехмерному другу и покровительственно похлопал срендеренной ладонью по его виртуальной щеке, — и что ты будешь делать без меня в Центральной Городской? Порвут тебя там как грелку…

— Да нет уж, — отмахнулась от меня его виртуальная шкурка, — по ходу, пойду я в Восточную Старшую. Так что вместе все будем!

— О как! И с чего вдруг решился? Яйца отрастил?

Тимка все определялся со школой, потому что ждал решения Катерины. Вообще, ее решения много кто ждали. Ее подруги ждали — чтобы пойти вместе с ней. Тим ждал — чтобы наверняка пойти не туда, куда она. Я ждал и, если честно, уже задолбался ждать. А зараза что-то, почему-то, по каким-то неведомым причинам не спешила определяться, мотая нервы всем этим людям. Она вообще любит нервы мотать.