Моя усмешка снова возвращается, и я чувствую себя невероятно. Она встает, ослепляя меня своей собственной идеальной улыбкой, перед тем как перебежать улицу и прыгнуть мне на руки. Я целую ее, еще раз принимая все, что могу, все, в чем нуждаюсь.
— Доброе утро, — она шепчет у моих губ.
— Теперь доброе, — я целую ее еще раз и опускаю, пока она не встанет на ноги. — Все постирала?
— Да, мамочка, — она заводит руку мне за спину и засовывает в задний карман, затем слегка толкает меня, чтобы я начал идти.
— Ты сегодня надела белье?
— Ты бы не хотел проверить? — она сжимает мою задницу.
— Лучше бы надела.
— Что ты собираешься делать, если нет? Отшлепаешь меня?
Я чуть не проглатываю язык. Она хочет, чтобы я отшлепал ее?
— Ух… я…
Она смотрит на меня, а я чувствую, как горит мое лицо. Уверен, она видит это тоже.
— Я шучу.
— «Бостон Крем» и данкачино? — я открываю ей дверь в «Данкс», желая сменить тему.
Она кивает, облизывая губы, затем сжимает их с такой соблазнительной улыбкой, что я могу воспламениться в чертовом магазине пончиков.
У нас есть десять минут, поэтому мы садимся, чтобы она могла, по крайней мере, съесть пончик до того, как сядем в метро.
— Черный кофе без пончика? Как скучно, Оли, — она проводит языком по шоколадной глазури.
— Я ел в пять утра сегодня.
— Не могу поверить, что ты наблюдаешь за восходом солнца каждое утро. А это было почти три часа назад. Разве ты не голоден снова? — она вставляет палец в отверстие с начинкой.
Я провожу рукой по волосам, затем потираю лицо, испуская разочарованное рычание.
— Просто ешь этот чертов пончик, Вивьен!
Она слизывает крем с пальца.
— Немного раздражителен сегодня?
Я начинаю ерзать на стуле, но ее голая ступня проскальзывает между моих ног, и я останавливаюсь, похолодев.
— Вивьен… — я оглядываюсь вокруг, чтобы убедиться, что на нас никто не смотрит.
Она не останавливается. Не сводит с меня глаз, продолжая демонстрировать свою версию завтрака, категории «18+».
Я хватаю ее ступню.
— Надень обратно свои туфли.
Сжимая пальцами мою промежность, она качает головой и вытягивает палец изо рта.
— Неа, — говорит она.
— Я серьезно.
— Оли, ты хочешь отшлепать меня?
— Что?
Ее нога гладит меня.
— Ты казался… возбужденным, когда я пошутила об этом.
Ради Бога, женщина, ты действительно сидишь здесь, пытаясь заставить меня кончить посреди «Данкин Донатс», пока спрашиваешь, хочу ли я отшлепать тебя!
— Я … не… предавал этому… большое… значение.
Боже, я не могу думать. Я твердый как сталь, и пытаюсь найти какое-то самообладание, но не могу. Вместо этого, своей рукой направляю ее ногу. Где-то между мыслями об облизывании глазури с ее сисек и моими воспоминаниями о том, как она слизывала ее с моего члена, мне удается выдавить несколько разумных мыслей. Что я скажу своей семье, когда им позвонят, чтобы внести за меня залог в тюрьме, так как меня арестовали за непристойное и неприличное поведение?
Она пожимает плечами.
— Хорошо. Ну, Алекс и ее парень Шон, собираются провести эти выходные на Кейп-Код [45]. У его родителей там дом для отдыха. Алекс спросила, хочу ли я поехать и она пригласила тебя тоже, — ее нога продолжает подводить меня так близко к извержению, что я едва могу ее слышать. Вивьен, тем не менее, продолжает, есть свой пончик, и потягивать кофе, как будто под столом ничего не происходит. — Кай со своей девушкой тоже едут.
Не уверен, смог бы я говорить, если бы захотел. Просто держать глаза открытыми становится невероятной задачей. Мой мозг усердно пытается понять то, что она только что сказала. Я думаю, что-то о члене… или, может, это был код, Кейп-Код и Кай?
— Я знаю, что осталось не много времени, и это время года загружено у вас с Ченсом, но, может, ты мог бы узнать у него, сможешь ли освободиться на эти выходные.
Я сжимаю руки: одну вокруг чашки с кофе, а другую — вокруг ее стопы. Я тяжело сглатываю, так как каждый последующий вздох становится тяжелее предыдущего.
— Так что, Оли? — она обсасывает остатки глазури с пальца, то погружая, то вытягивая его изо рта. — Думаешь, ты можешь освободиться?
— Дерьмо! — кричу я сквозь стиснутые зубы, когда сжимаю чашку с кофе, разбрызгивая повсюду горячую жидкость, и то же самое делает мой член в штанах.
Мы вдвоем подскакиваем на ноги, когда люди вокруг нас шепчутся и таращат глаза.
— О, боже, сэр! — одна из работниц спешит к нам с полотенцем. — С вами все в порядке? — она быстро вытирает стол.
— Нет… эм, простите, — я поднимаю глаза на Вивьен. Она изо всех сил старается скрыть свою садистскую улыбку. Я хватаю ее за руку и тащу на улицу. Она задыхается, когда я прижимаю ее всем телом к боковой стороне здания. — Насладилась? — я пытаюсь контролировать свой гнев вызванный унижением.
Она не отвечает. Широко раскрытые зеленые глаза смотрят на меня, не моргая.
— Ну, ответ на твой вопрос — «да». Я так чертовски сильно хочу тебя отшлепать прямо сейчас, и я никогда раньше не хотел никого отшлепать, — я говорю возле ее уха. — Поэтому, поздравляю, ты будешь у меня первой, — шепчу, уходя без нее и не оглядываясь.
Глава 11
Я и мой доминант
Вивьен
Просто обычное утро понедельника. Алекс пригласила меня и моего доминанта на Кейп-Код на этих выходных. Как обычно я завтракала пончиком и кофе. Затем я опоздала на работу на пятнадцать минут, потому что мой Дом угрожал — зачеркните это — он пообещал, что отшлепает меня, тем самым вынуждая прятаться от него, как ребенку и сесть на следующий поезд метро.
Я: Тебя когда-нибудь шлепали?
Алекс: Да, мои родители были сторонниками того, что «пожалеешь розгу — испортишь ребенка».
Я: Не то, что я имею в виду.
Алекс: Не улавливаю...
Я: Шон когда-нибудь шлепал тебя… в постели.
Алекс: Эм… НЕТ!
Я: Ладно, просто поинтересовалась. Хорошего дня!
Алекс: Даже, черт побери, не думай! Оливер шлепал тебя?!
Я: Нет… пока нет.
Алекс: ?
Я: Просто сегодня утром в «ДД» произошел инцидент, включающий в себя пончики, кофе и поглаживание члена. Короче говоря, все это не закончилось хорошо. Объясню позже, пока!
Алекс: Мой шаловливый маленький Цветочек! Не могу дождаться!
Я даже не знаю, кто тот парень, который был сегодня утром. Мой Оли сексуальный с пряным вкусом и сладким послевкусием. Парень, который прижал меня к стене этим утром, был стопроцентным перцем хабанеро на стероидах.
— И как твой новый парень? — спрашивает Мэгги, подготавливая особый коричневый пакет, который сегодня разделят.
— Горячий, он очень-очень горячий.
— Звучит так, будто ты им полностью поглощена. Все время, когда он здесь, кажется, что он самый милый молодой человек, настоящий джентльмен. Я думаю, ты определенно выбрала лучшего из двоих мальчиков Конрад, — она мурлычет как пума, с которой она у меня всегда ассоциировалась.
Не уверена, что джентльмены, которых она упоминает, все еще существуют. У каждого человека есть предел прочности, и я нашла его у Оливера этим утром. Он сел на первый поезд без меня и не звонил или писал мне с тех пор. Уверена, он думает то же самое обо мне. Вероятно, именно мне следует первой написать ему; извинение будет подходящим вариантом в данном случае.
Я: Ты обжегся кофе утром?
Я решаю подойти к вопросу последовательно, показав участие в его самочувствии, перед тем как вдаваться в детали, так сказать, попробовать воду.
Оливер: Нет.
Не тот ответ, которого я ожидала.
Я: Мне жаль, похоже, я должна тебе еще одну новую футболку.
