Корнет (СИ) - "taramans"

Разлив последнее пиво по кружкам, Плещеев хмыкнул про себя и решил наглеть:

— Скажите, Максим Григорьевич… Вот вы на год больше меня тут прослужили. Так же как и я, человек молодой, а значит… определенные терзания присущи и вам. Вы понимаете, о чем я?

Гордеев немного задумался и покраснел.

— Да-да… Именно! Как вы решаете этот вопрос? — кивнул Плещеев.

Артиллерист вздохнул, посмотрел в свою кружку, потом залпом допил пиво, икнул, извинился и ответил:

— Видите ли, Юрий Александрович… Думаю, вам понятны причины моего вынужденного затворничества. Да, я… небогат. Впрочем — чего там? Я крайне ограничен в средствах, потому не могу волочиться за дамами, как это делают многие офицеры.

— И какой же выход вы нашли в данной ситуации? — «Про самоудовлетворение — не будем, здесь что-то другое. Иначе бы он вспылил!».

— Один раз в месяц, после получения жалования, я могу себе позволить… посетить бани Оганесяна.

«Опять все тот же Оганесян!».

— А почему Оганесян, а не салон мадам Жози?

Подпоручик хмыкнул:

— Неужели непонятно? За три рубля я наслаждаюсь обществом красивых… ладно, пусть будет — симпатичных дам и к тому же — оказываюсь в прекрасных банях.

«Опять логично!».

— И что? Там действительно настолько хорошие бани? — поскреб подбородок Плещеев.

— Отличные! Вот, к примеру, там — отличный цирюльник. Бреет так, что впору уснуть от неги. А банщик какой? Разомнет, что кажется — заново родился. Несколько видов терм, бассейны. Ну и… этуали.

— Х-м-м… а последних вы как выбираете?

Подпоручик снова густо покраснел:

— Выбрать их можно… Но я… стесняюсь. Потому предпочитаю приглашать девушек по рекомендациям.

— Вот как? А кто же их рекомендует? — удивился Юрий.

— Ну… на батарее, бывает, офицеры выпивают. Вот… из разговоров.

— Как соберетесь, пригласите меня с собой? Хочу составить вам компанию, — «Все-таки нужно опробовать, если рекомендуют!».

Подпоручик согласился, что хорошая компания — дорогого стоит.

Плещеев вернулся к мысли об обустройстве места своего проживания. Дал команду Некрасу, чтобы он, в свою очередь, разузнал о местах, где можно недорого купить мебель, можно не новую, но в хорошем состоянии. Или же заказать новую у хорошего мастера. Недорого, опять же!

Прикинул, что он бы хотел, попытался представить: рабочую зону с секретером, креслом или хорошим стулом; столик для приема пищи с парой стульев; и, конечно же, нормальную кровать. Чтобы и самому можно было комфортно спать, ну и… в случае, если все же гостьи появятся, возможно было… трампам-пам!

«Хотя… сложно себе представить даму, которая в это время решится пойти в гости к мужчине, зная, что у него за стенкой находится денщик, а чуть далее — еще один офицер. То есть — никакой приватности. Но… пусть будет! А вдруг? М-да… складную ширму еще нужно. Потом — зеркало обязательно. Или тогда уж — туалетный столик? Да не… это же только в будуарах дам ставят. Или мужские будуары тоже бывают? Как говорила одна вздорная девочка: «Ничего-то ты, Мишка, не знаешь!».

Городок все же был невелик, и уже через несколько дней Некрас представил данные, что в некоторых домах по различным причинам распродают мебель. И через две недели его комнату было не узнать!

«Немного тесновато получилось. Или нет? Но куда как уютнее и функциональнее, чем было!».

Только вот кровать пришлось заказывать отдельно. Все местные почему-то старались сделать кровати повыше, чуть ли не в пояс. А зачем? Потому мастер, которому Юрий накидал набросок того, что ему нужно, почесав затылок, сказал:

— Так вы бы, ваше благородие, так и сказали, что вам кровать нужна, как у ногайцев! У них принято такие в юртах ставить. В тех, что побогаче…

«М-да? А я бы назвал ее больше похожей на японское татами! Ну да ладно!».

Столяр же и посоветовал, где заказать жесткий матрас из конского волоса, а поверх него — матрас из тех же «маралок», про которые говорил Ефим.

«Рогоз! Точно — рогоз, так его правильно называют!».

А еще и пару подушек больших, и россыпь маленьких, плотных и довольно жестких. Спать на том недоразумении, которое у него было раньше, Плехов не хотел. У узкоглазых кочевников, которых здесь всегда было много на рынке, он прикупил и одеяло из верблюжьей шерсти, легкое, но, как уверяли, очень теплое.

«Хм… только вот цвет покрытия этого одеяла — как и любят эти народности — ярок до безобразия. С одной стороны — ярко-алый атлас, с другой стороны — не менее яркий желтый цвет ткани помягче, поуютнее. Байка, что ли? Но другого — не было. Все остальные были… х-м-м… совсем уж какие-то невзрачно серо-коричневые!».

Решил, что прикроет это «буйство красок» добротным, но куда более нейтральным по цвету пледом — тоже из верблюжьей шерсти.

Кроме этого, а скорее, в первую очередь Плещеев решил заняться собой!

Корнет был молод, с детства не избалован излишествами: пансион, потом — Кадетский корпус, далее — полк, а затем — Школа прапорщиков и юнкеров. Везде, кроме пансиона скупого до изумления немца, кормили сносно, но без деликатесов. Пища была простая и в нормальных количествах, но и гоняли его повсюду — будь здоров! Поэтому никакой рыхлости и уж тем более полноты не было, но тело показалось Плехову недостаточно подготовленным к армейской жизни, тем более — в условиях перманентной войны здесь, на Кавказе. Если ноги были мускулистыми, задница — крепкая, набитая о седло при многодневных и постоянных поездках, спина — тоже вполне, то вот плечи хотелось бы пошире, да и грудные мышцы — явно подкачали. А потому — занятия, упорные занятия!

Проехав с Некрасом по окрестностям, переговорив с более опытными людьми, он определил одну дорогу по направлению к Ставрополю, где можно было не бояться неожиданного нападения. Там и тропа в лес была удобная, и полянка с родником нашлась. Для чего и почему? Да все потому, что Плещеев, как истинный кавалерист, не очень дружил с пешими прогулками, и уж тем более — с бегом. А бег — это же не только крепость ног, но и здоровое сердце, хорошие легкие, да и вообще — общее развитие организма.

«Интересно! А организм Плещеева еще растет или уже нет? Со временем посмотрим!».

Некрас отнесся к этому, как к очередной блажи молодого офицера, но вынужден был терпеть!

— Что ж вы, ваш-бродь, тут по утрам бегать будете? Один, по лесу? А ну как что? — крутил головой и морщился денщик.

— Выезжать из города я буду на коне. Это уж за окраиной — бегом. На коне будут кобуры с пистолетами и штуцером, сабля. Что не так? Почему ты спрашиваешь? Неужели у вас в полку гимнастики не проводилось?

— Да был у нас один офицерик молодой… Все что-то такое придумывал. Для рекрутов опять же… но там же все больше занятия на бревне или на бочке, как для кавалеристов. Чтобы бегать — этого я не слышал…

Потом они с Некрасом там же, на рынке, что денщик уже знал как свои пять пальцев, купили две пары татарских ичигов на шнуровке: одни, с голенищами повыше — для комплекта горской одежды, а другие — короткие, как берцы будущего — для занятий и тренировок. Только Плещеев категорически отказался от богато расшитых бисером и другими узорами разноцветными нитями моделей — только простые, черные, предельно функциональные и с небольшим каблуком. Кроме этого, купил корнет и зимние сапоги с мехом, на манер монгольских, с коротко-стриженной овчиной внутри.

«У отца такие как-то были — для охоты покупал!».

Для занятий же были куплены и другие вещи: холщовые серые шаровары на завязках на поясе; простая беленая рубаха из бумазеи и короткая стеганая куртка с запахом, на завязках — все-таки тепло отступает и скоро в одной рубахе будет холодно. На голову — маленькую вязаную шапочку, похожую на еврейскую кипу. Видел Плещеев — здесь некоторые горцы такие носят.

Вырисовывался некий распорядок дня, который Юрий обдумал и утвердил сам для себя. Все это Плещеев красиво изложил на бумаге и прикрепил на стену над столом — чтобы распорядок дня всегда был на глазах и сложнее было лениться.