Ядовитые мальчики (ЛП) - Тейлор-Лэйн К. Л.

Расшнуровывая и стаскивая ботинки с ее ног в полосатых носках, я позволяю им с глухим стуком упасть на пол, когда наклоняюсь, чтобы поднять бутылку с водой, которую уронил. Конденсат смачивает мою ладонь, внутреннюю сторону пальцев, когда я обхватываю ее рукой.

Это приятное чувство — влажный холод в моей руке. Я наблюдаю за ней. Капли пота стекают по моим вискам, по краям моих растрепанных обесцвеченных светлых волос, и мое сердце сильнее колотится в груди. Она выглядит как грязный, блядь, эротический сон. Ее взгляд устремлен на меня, что должно было бы вызывать дрожь, судя по тому, как ее глаза не моргают, но на самом деле это совсем не так.

Осторожно я подхожу к ней, сглатывая, когда мои пальцы сжимаются вокруг бутылки с водой, снимая пластиковую крышку и протягивая ее ей. Протягиваю свободную руку и тыльной стороной глажу ее по щеке.

— Сделай маленький глоток. — тихо говорю я, поднося напиток к ее губам, и она облизывает их. — Вот и все, Сокровище, ты в безопасности.

Я улыбаюсь, это мелочь, но чувствовать себя в безопасности — лучшее чувство.

И затем ее губы приоткрываются, вода мягко течет ей в рот, пока я медленно пою ее.

Все это время ее глаза не отрываются от моих, и слова, которые я никогда раньше не произносил, неосознанно слетают с моих губ:

— Хорошая девочка.

Она дрожит, и маленькая капелька воды стекает по ее подбородку. Я думаю, что, возможно, захочу слизнуть ее, но вместо этого мой большой палец ловит ее, прежде чем она успевает оторваться от ее лица. Оторвав бутылочку от ее рта, я засовываю палец между губами и посасываю.

У нее перехватывает дыхание, сиренево-сине-серые глаза опускаются к моему рту, когда я медленно вытягиваю большой палец, задевая зубами подушечку. Я обхватываю ее лицо, провожу влажным пальцем под ее левым глазом, отмечая ее собой, слюна блестит на ее бледной коже.

— Ты хочешь, чтобы я лег за тобой? — тихо спрашиваю я, благодарный за то, что солнце за стеклом скрыто за снежными облаками, а комната погружена в унылый зимний сумрак.

Она продолжает смотреть на мой рот, как будто может понять слова, следуя за моими губами:

— Сокровище?

Она поднимает взгляд, ее широко раскрытые глаза мечутся между моими. Неуклюже протягивая ко мне руку, цепляясь пальцами за пояс моих спортивных штанов, она хлопает меня по бедру. Тыльная сторона ее прохладных пальцев касается полоски моей кожи, обнаженной между рубашкой и свитерами, отчего мой пресс напрягается. Она кивает, дергая за резинку моих брюк.

Нежно обвожу пальцами ее руку — ладонь влажная, пальцы длинные и тонкие. Я провожу большим пальцем по внутренней стороне ее запястья, убирая ее руку со своей талии. Пытаюсь удержать ее от прикосновений ко мне, несмотря на то, что от ее мягкой кожи у меня по спине пробегает холодок.

В моей голове громко стучит, отдается в черепе, и мой пульс тикает, как бомба, которая вот-вот взорвется, когда я скидываю кроссовки.

Она расслаблена, бескостная и гибкая, но тяжелая, когда я подталкиваю ее вперед, проскальзываю сзади, кладу одну ногу по обе стороны от ее бедер, мои ступни рядом с ее икрами.

Интересно, что бы она подумала об этом, если бы знала меня настоящего? Я просто хмурый, угрюмый хоккеист со спокойным, мрачным поведением.

Ее худощавое тело расслабляется у меня на груди, и мои ладони обхватывают ее ребра по обе стороны. Ее сердце колотится, рикошетом ударяясь в мою грудь, словно пальцы ритмично перебирают струны моего сердца. Мое тело одеревенело, руки напряжены на ее груди.

Нарастает тревога, все сильнее и сильнее.

Я нервничаю. Я не хочу, чтобы она проснулась через пару часов и набросилась на меня с кулаками.

— Линкс? — выдыхает она сонно и медленно, и если бы не ее сердце, так ровно бьющееся рядом с моим, я бы подумал, что она вот-вот умрет.

Я открываю рот, чтобы ответить, ее имя вертится у меня на кончике языка, но она опережает меня.

Мои губы сжимаются, когда она шепчет:

— Будь рядом, когда я проснусь.

Что-то вроде тихого требования. Что-то, от чего обычно у меня покалывает кожу, а на языке крутится автоматический отказ, когда мне говорят, что делать.

Вместо этого я прижимаюсь спиной к стене, чувствую, как расслабляются мышцы моих рук, лежащих у нее на груди. И когда ее дыхание становится медленным, глубоким и ровным, я позволяю своим глазам закрыться, чувствуя себя немного удовлетворенным.

Глава 3

РАЙДЕН

Ноги распластаны по белым плиткам, а вода стекает по позвоночнику, когда струи душа бьют по спине.

Капитан нашей хоккейной команды Хадсон Купер громкий. Его раскатистый смех эхом разносится по раздевалке и душевым. Я понимаю, он счастлив, у нас была хорошая тренировка, и мне нравится этот парень. Но, черт возьми, я бы хотел иметь возможность расслабиться здесь, даже если это всего на мгновение.

Гнев течет густо и быстро, вновь заражая мои внутренности. Мой пульс стучит в висках, мышцы шеи напрягаются, и, несмотря на свист в барабанных перепонках, я все еще, черт возьми, слышу его.

— Йоу! Хад! — слова вырываются у меня из горла, грубость прокладывает путь к моим голосовым связкам.

— Кинг? — он рявкает в ответ, и я слышу улыбку и представляю, как она выглядит.

— Не мог бы ты заткнуться нахуй? — кричу я в ответ, прижимаясь лбом к мокрым плиткам, мои черные кудри прилипают к лицу, а горячая вода продолжает хлестать по моей светло-коричневой коже.

Не отвечая, я слышу, как его голос понижается на октаву, выпроваживая остальных членов команды. Оставляя меня в покое. Сегодня мы катались на коньках, отчасти из-за того, что половина команды пришла с похмелья, отчасти потому, что остальные все еще были пьяны. Тренер был не слишком впечатлен, особенно учитывая, что на данный момент мы непобежденные, и это случилось впервые за многие годы.

Студенческий хоккей — кровавый вид спорта. Это единственная причина, по которой я вообще играю. Это единственное, что почти каждый день спасает меня от тюрьмы, поскольку теперь мне запрещено заниматься борьбой. Хотя с тех пор, как ушел Линкс, все стало по-другому.

Сегодня он вернулся. Но он не хотел шума. Сказал, что заедет, что бы это, блядь, ни значило. Я беспокоюсь, что он не хочет нас видеть, что он винит нас.

Меня.

Я должен был увидеть, что происходит, должен был что-то предпринять.

Челюсть хрустит, когда я сильнее стискиваю зубы и слышу, как они скрипят, а в ушах у меня стучит кровь. Мои ноги горят от бедер до икр, и поскольку на Рождество мне пришлось поехать домой к маме, я не тренировался на льду. Я чувствую себя плохо подготовленным, и это только сильнее разогревает мой гнев. Я не слабак. Особенно когда дело касается моего гребаного вида спорта, но я все равно должен усердно тренироваться. Мне нужно быть лучшим, чтобы, даже если я облажаюсь, меня не выгнали из команды. Вот почему я так чертовски усердно работаю, чтобы сдать экзамены.

Делая глубокий вдох, я выпрямляюсь, отталкиваясь от стены. Я провожу руками по лицу, морщась, когда замечаю свой пирсинг в брови. Я заканчиваю мыть тело, выключаю обжигающую воду и беру полотенце, наскоро вытираясь по пути к выкрашенным в серый цвет скамейкам по краям пустой раздевалки.

Пространство открывается, груды мокрых зеленых полотенец наполовину свисают со скамеек, беспорядочно разбросанные по покрытому пятнами белому линолеуму. На бледно-серых стенах расположены полки папоротниково-зеленого цвета, на всех нанесены наши номера, а пространство освещают яркие лампочки с белыми полосками.

Натягиваю на себя одежду: облегающие черные спортивные штаны, черные кроссовки, белую хлопчатобумажную футболку, и все это прилипает к моей влажной коже. Взяв телефон с полки, я хватаю свою спортивную сумку и перекидываю ее через плечо, проверяя сообщения. Я выхожу из комнаты в широкий холл, останавливаюсь, когда за мной закрывается дверь, и открываю групповой чат.

РЕКС

Вечеринка у нас.

КИНГ

Мило.

ЛИНКС