Фаворитка короля Мафии - Дэй Каролина

– У меня есть. Я займусь!

– У тебя свадьба на носу, тебе хватит забот.

Свадьба после похорон родителей? Мадонна…

Он потер глаза двумя пальцами и взял в руки планшет. От него пахло… нет, не мускусом, не лимонными плантациями, которыми он наверняка владеет. Смертью. Приближающейся смертью, которая тянула ко мне свои кривые ручонки.

– Надеюсь, ты поняла, бамбино, что сбежать от меня не удастся, – произнес он низким тоном, не отрывая глаз от планшета.

– Уже не сбегу, ты сломал мое оружие массового поражения.

– Твоя дощечка не стоила таких жертв.

– Я имела в виду телефон.

– Я куплю тебе новый.

– Как тебя зовут?

Он усмехнулся. Чему? Я всего лишь спросила имя. Мне было бы интересно узнать, за кого я выхожу замуж.

– Спишу это на шок. У тебя есть десять минут, чтобы прийти в себя и вспомнить, с кем ты свяжешь себя узами брака.

Или меня свяжут…

Он называл свое имя, точно! Но я… не помнила. Перед глазами стоял перепуганные мамин взгляд, в ушах звенели крики папы. В голове промелькнула только фамилия клана. Гальятти. Я стану женой Гальятти, самого опасного дона мафии в Италии.

– Приехали, босс.

Мужчина вышел из машины, обошел ее и открыл передо мной дверь.

– Выходи.

– Ты не ответил на вопрос.

– Марко Антонио Гальятии. Запомни, бамбино. А теперь вылезай, пока не вытащил.

Мое тело все еще помнило его жесткую хватку на талии, я решила не рисковать и не злить дона мафии. По крайней мере, не сейчас.

– Можно просьбу? – осмелилась я, выйдя из машины. – Не называй меня бамбино.

Насмешка молнией пролетела над моей головой. Никакой реакции более не последовало, но она и не была мне нужна – моим вниманием завладело поместье в стиле рококо. Огромное, массивное, словно я попала в Германию восемнадцатого века. Здесь было бы здорово снять комедию в историческом стиле, папа бы оценилно… эти мечты неосуществимы.

Папа…

Прости, что нагрубила тебе…

– Правое крыло в твоём полном распоряжении, – начал он, когда мы вошли в современно обставленный холл. – На заднем дворе сад и небольшой пруд. Разрешаю иногда прогуливаться, но не в дни собрания семьи. В левое крыло категорически запрещено заходить.

Интересно, если зайду и найду красную розу в колбе, он запугает меня до смерти? Мадонна, как в моей голове в принципе появлялись такие мысли? Особенно после того, как мои родители умерли?

– Завтра будет собрание семьи. Тебя не должно быть видно и слышно, пока я не объявлю о помолвке. Ты не должна выходить из своего крыла, пока я завтракаю, обедаю и ужинаю, не должна появляться при моих капо, при консильери.

– А пешки?

– Не перебивай меня, Виктория. Научись вовремя закрывать рот.

Я бы научилась, если бы нервная система не подвела меня, а моих родителей не перестреляли.

Мы поднялись на второй этаж и прошли в конец темного коридора, окутанного мраком и людскими пороками. Он открыл дверь в огромную комнату размером с наш дом, с белой кроватью посередине.

– Твоя комната. Напротив ванная и гардеробная. Ее будут убирать каждые два дня, просьба держать ее в чистоте.

Куда уже чище? Здесь все белое, даже шторы на террасе, а их сложно заляпать. Мама часто ругалась на темные шторы, которые однажды купил папа. Ей не нравился черный, вечно пыльный и мрачный, как душа этого человека…

– Все время ты будешь находиться в особняке, пока я тебя не вызову, – его голос прорвался сквозь мои воспоминания о родителях. – Спускаешься на завтрак, обед и ужин по расписанию, остальное время в твоем распоряжении. Будь всегда готова к любому деловому ужину и встречами с партнерами.

Партнерами? Это он называет донов других семей? Или поставщиков оружия из южной америки? Или из России? Или откуда они там поставляются?

– За что их убили? – мой тихий отчаянный вопрос звучал громче крика чаек у морских волн.

– Не догадываешься?

Догадываюсь… но не хочу верить.

– Ты смышленая девочка, Виктория Конте. Надеюсь, поумнее своего отца.

– Ты ничего не знаешь о нашей семье.

– Я знаю все о тебе, мне этого достаточно.

– Когда ты узнал? – я резко развернулась, столкнувшись с непроницаемостью на идеальном мужском лице. – За двадцать минут в машине? Между планированием убийства отца? Или когда перерезал кишки этим… Как их там? Банелло?

Мужчина подхватил меня за горло и резко прижал к стене. Его глаза превратились в огромные черные угли, извергаемые из проснувшегося вулкана, а последние остатки воздуха вышли из легких. Я забыла как дышать, окутанная страхом перед этим мужчиной, перед неизвестностью.

– Запомни, бамбино, теперь ты принадлежишь мне. Я знаю все о тебе и о твоей семье. Все.

– Ой, правда? И что же?

Откуда у меня появилась смелость говорить с таким опасным мужчиной? Любая другая сейчас бы просто кивнула и согласилась как перепуганная дичь.

– Тебе двадцать лет, пять месяцев и двадцать два дня, ты провалила экзамен в киноакадемию двадцать минут назад, твое единственное увлечение это кино и скейт.

– У мафиозников есть своя закрытая Википедия на все семьи Палермо?

– Не перебивай, – его хватка на моем горле усилилась, но позволяла кислороду проникать в легкие. – Также я знаю, что двадцать дней назад ты проколола соски в тату мастерской «Убить Билла». Покойный отец так об этом и не узнал.

Откуда… Мадонна, как он это нарыл? Наверняка он прочитал вопрос в моих перепуганных глазах. Шагнул ближе ко мне, прижимаясь всем телом к моему. Была бы возможность, я бы срослась со стеной, лишь бы не чувствовать эту пугающе-завораживающую ауру от дона мафии.

– Ты слишком дерзкая, бамбино, тебе нужно хоть иногда держать свой симпатичный ротик на замке. В нашем браке он тебе понадобится только для одного.

– Для чего же?

– Чтобы сосать мой член, когда я сильно возбужусь и вспомню о твоих проколотых сосках.

Он мельком глянул на мою грудь, которая часто поднималась и опускалась из-за сбитого дыхания. Черт, наверняка я покраснела, но сейчас мне было плевать. Cagna!

– Ты слишком многого хочешь, дон Гальятти.

– Я добиваюсь всего, чего захочу, иначе не стал бы доном Гальятти, – он отпустил меня, и я сползла на пол. Он не двигался, смотрел на меня снизу вверх, пока я не приземлилась на свою пятую точку. Только после он поднял мое лицо за подбородок уверенным движение и прошипел: – Добро пожаловать в семью, бамбино.

Он отбросил мое лицо в сторону и громко хлопнул дверью, оставив меня наедине с собой. Только сейчас я осознала, в какую западню попала, что со мной произошло за последние полчаса. Осознала, что осталась абсолютно одна, без малейшего шанса на помощь. Без брата, без родителей, которых больше нет…

Слезы тихо полились по щекам, оплакивая моих родителей, Джованни и мою счастливую жизнь, которая никогда более не настанет.

– А-а-а!

Глава 3

Виктория

– Сеньора, вы прекрасны! Это платье очень вам идет!

Сеньорита. Я пока что сеньорита.

Белое платье полностью закрытое от кончиков пальцев на руках до самого подола, а горловина словно удавка сжимала мое горло. Оно готовило меня к жизни с монстром, которого я презирала всей душой.

– Теперь померьте вот этот костюм.

– С юбкой?

– А вы хотите щеголять перед доном Гальятти в шортах?

Единственное, чего я хотела – вернуться домой. Чтобы время остановилось на том моменте, когда папа улыбался во всю улыбку и показывал свои морщинки счастья.

Но этому не суждено было случиться…

Я не смирилась, не смирюсь и мириться не собираюсь. Весь вчерашний день я не выходила из комнаты и дала себе возможность принять реальность. С утра ко мне пришла незнакомая женщина в ярко-красном костюме и пыталась надеть на меня платье, костюмы с юбкой и наряды для вечернего приема. Словно я попала в фильм “Красотка”, и меня переодевали тысячи женщин. Правда, удовольствия от этого я не получала. Merda*!