Император ярости (ЛП) - Коул Джаггер

Уф, даже ничего вкусного. Это как распродажа в Victoria’s Secret.

Подними свою игру, девочка.

Она ставит напиток перед Киром, ее рука задерживается на стакане немного дольше, чем нужно, ее голос мягкий и сладкий, когда она шепчет:

— Могу я еще что-то принести вам, сэр?

Кир даже не смотрит вверх.

— Это все, Мия.

В его голосе нет злого оттенка, но отказ ясен. Он не заинтересован. Он никогда не бывает. Но Мия, как и многие до нее, просто не понимает намека. Ее улыбка дрогнет только на секунду, прежде чем она берет себя в руки и прочищает горло.

— Ну, я доступна весь вечер, если вам что-то понадобится, сэр…

— Я сказал, это все, Мия.

В его тоне теперь звучит окончательность, которая ставит точку во всем этом. Лицо Мии мрачнеет, она резко кивает и, повернувшись, быстро выходит из комнаты, щелкая невероятно высокими каблуками.

Я жду, пока дверь закроется, прежде чем взглянуть на Кира с усмешкой.

— Кажется, она уже должна была понять намек.

Кир наконец поднимает глаза, на его губах мелькает легкая улыбка.

— К утру она исчезнет. Обещаю.

Я усмехаюсь.

— О, не увольняй ее ради меня.

— Я не ради тебя. А ради себя. — Он вздыхает. — Мне не нужно это дерьмо в доме.

Я качаю головой.

— Не понимаю, зачем они вообще стараются.

— Они видят власть и думают, что могут очаровать свой путь к ней, — пожимает плечами Кир, поднося бокал к губам. — Но власть исходит из контроля, а не из отвлечений.

Я киваю, полностью понимая. Мы с Киром вырезаны из одного куска ткани. Не отвлекаемся. Мы не позволяем эмоциям или мелким желаниям затуманивать наше суждение. Это еще одна причина, почему мы всегда так хорошо работали вместе. Мы видим общую картину.

— Ты уже связалась с Брокером? — спрашивает Кир, его острый взгляд скользит к моему ноутбуку.

Я сдерживаю гримасу. Брокер — это посредник на черном рынке, который свел меня и Аннику с работой у Улкана Гакафери, чтобы украсть желтый Ламбо, что, к сожалению, снова привлекло внимание того монстра — Валона Леки.

Однако Кир ничего об этом не знает, потому что мы не рассказали ему о работе с Ламбо.

— Еще нет, — быстро отвечаю я. — Но свяжусь.

Кир смотрит на меня мгновение, его выражение смягчается так, как это бывает только рядом со мной или Анникой.

— Мы во всем разберемся, Фрея. Мы всегда справляемся.

Я отвечаю ему легкой улыбкой, тяжесть его доверия окутывает меня, как теплое одеяло.

— Да. Справимся.

Через несколько часов, когда приближается рассвет и мои глаза затуманиваются от долгого взгляда в ноутбук, я наконец делаю перерыв. Кир спит на офисном диване, когда я накидываю на него одеяло и ухожу в свою комнату, события дня тяжелым грузом давят на меня.

Это были безумные сутки.

Ужин и караоке… скоростная погоня на угнанной машине… пересечение международной границы… разыгрывание серьезно извращенной фантазии с Малом и потеря моей чертовой невинности с ним… и, чтобы завершить все это, взрыв машины на свадьбе Анники?

Серьезно, кнопка паузы была бы кстати.

Усталость накрывает меня, еще хуже от того, что сегодня я не спала днем. Но мой разум слишком беспокоен, чтобы позволить мне покой. Слишком много мыслей крутится, слишком много эмоций спутано внутри меня.

Мал.

Я закрываю за собой дверь, выпуская долгий, дрожащий вздох. Пальцы касаются шеи, где все еще остаются фиолетовые синяки от его прикосновений.

Напоминание о власти, которую он имеет надо мной, даже когда его нет рядом.

Мне не следует хотеть его. Мне не следует хотеть этого. Не следует жаждать его так, как я это делаю.

Мал — монстр — темный, опасный, извращенный так, что это должно, и действительно, пугает меня. Но этот страх смешан с чем-то еще. Я не могу объяснить это, не могу понять, как мое тело реагирует на него, как разум зацикливается на нем. Я должна ненавидеть его.

Подхожу к окну, глядя в темноту. Город тих сегодня, далекий гул трассы едва слышен через толстое стекло, но эта тишина не приносит мне покоя.

Я ловлю себя на мысли, где сейчас Мал. Думает ли он обо мне?

— Сожалеет ли он о том, что так резко ушел прошлой ночью?

Затем я стону и чуть не бью себя по лицу.

Взрослей уже.

Это не школа. Мы два взрослых человека, которые немного повеселились по-взрослому, вот и все. И я отказываюсь быть той самой девушкой, которая ноет из-за парня.

В смысле, ну уж точно он ничего подобного не чувствует. У Мала нет сожалений. Он не знает, что такое вина, или даже эмоции — по крайней мере, я в этом сильно сомневаюсь.

И все же, несмотря ни на что, я не могу не хотеть, чтобы он был здесь со мной.

Это чертовски сводит с ума.

И самое худшее?

Я не хочу, чтобы это прекращалось.

20

ФРЕЯ

На следующий вечер я снова оказываюсь в стерильном, освещенном флуоресцентными лампами коридоре больницы. Резкий, подавляющий запах антисептика висит в воздухе, но я уже привыкла к нему. Когда ты бываешь в больницах так часто, как я, они становятся чем-то знакомым, как бы ты их ни ненавидела.

Долорес сияет, когда я подхожу к стойке медсестер. Прежде чем она успевает что-то сказать, шагаю за стойку, врываюсь в ее пространство и обнимаю ее.

— Спасибо, — выпаливаю я, крепко обнимая ее. — Спасибо, спасибо, спасибо.

Иногда карма находит способ восстановить баланс. Среди всего этого дерьма последних суток и всего, что произошло на свадьбе, случилось что-то хорошее:

Дэмиан проснулся.

Долорес обнимает меня в ответ, покачивая из стороны в сторону, пока я сдерживаю желание расплакаться у нее на плече.

— Говорила же, он боец, — тихо говорит она, улыбаясь, когда мы отпускаем друг друга. — Это все его заслуга, дорогая.

Я бросаю на нее взгляд.

— Эй, это ты заботилась о нем и поддерживала его, чтобы он мог сосредоточиться на выздоровлении. Я принесла тебе кое-что.

Снимаю сумку с плеча и достаю завернутый подарок. Брови Долорес взлетают вверх, когда она берет его.

— Можно открыть сейчас?

— Пожалуйста.

Она чуть не теряет самообладание, когда разворачивает виниловую копию альбома Fleetwood Mac Tusk, подписанную Линдси Бэкингемом.

— Она настоящая?! — вырывается у нее, и она уставилась на небрежную подпись.

— Ага, — ухмыляюсь я. Киваю на ржавое пятно рядом с автографом. — А это, если верить парню, у которого я его купила, пятно крови Стиви Никс после слишком большого количества кокаина.

Долорес визжит и снова крепко обнимает меня.

— Спасибо, дорогая. — Она отстраняется, и ее брови снова взлетают вверх, когда она смотрит на меня.

— Что?

Она улыбается с любопытством.

— Ты выглядишь… по-другому. В смысле… — Она качает головой. — Это как будто аура вокруг тебя.

Я чувствую, как щеки краснеют.

— Уверена, это ерунда.

Она усмехается.

— Моя ошибка. Иди и навести своего красивого брата.

— Спасибо, Долорес.

Я направляюсь вниз по коридору.

— Эй, Фрея?

Оборачиваюсь к ней. На ее лице широкая ухмылка.

— Под «аурой» я имела в виду огромный чертов след на твоей шее. Просто чтобы ты знала.

Жар разливается по моему лицу, и моя рука резко тянется к синяку на шее, который я пыталась замазать тональным кремом. Черт.

Долорес хихикает.

— Если только ты не подралась с цепью, я бы с удовольствием послушала о твоем горячем свидании. — Она кивает подбородком в сторону коридора. — Хотя твой брат, возможно, не захочет…

***

— Ты выглядишь как дерьмо, — хрипит Дэмиан, его голос скрипучий, но все же с той самой дразнящей ноткой, которую я знаю и люблю.

Я закатываю глаза, подходя ближе.

— Спасибо. Ты выглядишь как труп.

Он сидит в кровати, больше без всех этих жутких трубок для питания и дыхания, торчащих изо рта. Его неестественно белые волосы ловят свет, делая его почти потусторонним, как призрак.

Его странные, фиолетовые глаза останавливаются на мне. С Анни и мной они всегда полны улыбок и очарования.