Игрушка Тирана (СИ) - Эм Леди

Это называется осторожность. О которой я ничего не знаю в таком её воплощении.

Я знаю о вкрадчивости и выжидании, когда затаиваешься на время, уличая удобный момент, чтобы отнять, растоптать, уничтожить. Но не сберечь. Я умею отбирать, выгрызать желаемое и рушить преграды, но никак не отдавать или строить.

И я никому ничем не обязан. Не должен поступаться с собой, делая что-то против собственной воли. Но почему-то выворачивает наизнанку и что-то двигается с места. Это дико неправильно, раздражает до умопомрачения.

Хочется сделать всё возможное, чтобы прекратить это аномальный сдвиг с привычный орбиты.

И вместе с тем шагнуть за грань. Что там, за ней? За невидимой полосой, которую чувствуешь всем своим существом?

Медицинский отсек подсвечивается несколькими лампами. Я отдал приказ поместить девчонку отдельно от всех остальных. Дежурный персонал услужливо распластался по стенке, чтобы не привлекать лишнего внимания. Палата Кейт была погружена в полумрак. Свет погашен. Только мерное свечение экранов приборов отбрасывало голубоватые лучи на всё. Бледное лицо Кейт казалось мертвенно-белым. И если бы не тихое дыхание и бьющиеся синусоиды на экране, можно было подумать, что жизни в этом теле уже нет.

И что мне с ней делать? Я подвинул кресло к кровати, скользнув колёсами по полу палаты. Я уселся в креспо, не отрывая взгляда от лица Кейтлин. Беспокойно мечущиеся зрачки под тонкими веками и дрожащие ресницы. Пришлось постараться, чтобы почувствовать её. Раньше не составляло больших трудов дотронуться до её поля, а сейчас нужно было нырнуть вглубь и искать почти вслепую, чтобы обнаружить едва теплящееся свечение и пульсацию. Так мало. Как будто крошечный дикий зверёк, свернувшийся кольцом.

Я осторожно ныряю в её сознание и, кажется, даже перестаю дышать, пытаясь разглядеть видения, проскальзывающие во сне. Дикая мешанина цветов и запахов, смутные образы, искаженные так, что едва угадываются привычные формы. Потом возникает приятное ощущение полёта и расступающиеся облака, жаркое марево секса. Меня обжигает радостью: это уже я, где-то там, внутри нее…

Внезапно видения комкаются и летят в обрыв, появляются другие. И как бы пристально я ни вглядывался, следов моего присутствия уже нет. А хочется, чтобы наоборот… Я осторожно перемещаюсь по краю её сознания, едва сдерживая себя, чтобы не вгрызаться вглубь. Но меня дико прёт от неё, и я не знаю, что с этим делать. Хочется ещё немного того безумства, опаляющего сознание.

Я поднимаюсь и забираюсь на кровать, укладываясь боком. Упираюсь локтём одной руки в кровать, обхватывая голову девчонки пальцами, и одновременно зажимаю её сознание в тиски. Остюрожно-осторожно, стараясь не поцарапать.

Как будто в пальцах с длинными когтями зажат бутон белой розы. И мне нужно раскрыть её лепестки, не разодрав в клочья. Кейт чувствует лёгкий дискомфорт. И наверняка будь она полна сил, уже поняла бы, в чём подвох, проснувшись. Но сейчас она полностью находится в моей власти.

Ты спишь, хамелеон. И тебе всё только снится. В реальности нет ничего. Ни меня, лежащего рядом с тобой, ни моих пальцев, ныряющих под тонкую ткань больничной рубашки. Тшш… Не дёргайся. Я отвожу её бедро в сторону, поглаживая кончиками пальцев тонкую кожу. Пробегаюсь пальцами у неё между ног, легонько касаясь всего. Охренеть можно, дикая пульсация крови делает член каменным, болезненно-твёрдым. И больше всего хочется не осторожно поглаживать дрожащую плоть кончиками пальцев, а долбиться внутрь, вкопачивая себя не только в тело, но и отпечатываясь внутри её головки.

Но пока нет… Пока только едва заметная дрожь, и горячее тепло её лона, начинающего наполняться влагой. Размазываю по складкам крошечные капли росы, забавляясь с клитором. Балансирую на грани: нужно удерживать себя и не давать вырваться ей из объятий сна, убеждая в нереальности происходящего. И медленно-медленно погружаю пальцы в обжигающий источник наслаждения. Она послушно раскрывается и обволакивает мои пальцы тягучей влагой.

Тук-тук-тук… Да, вот так… Мягко сжимается, сначала медленно и словно нехотя, а потом всё быстрее и быстрее. Дрожит, часто дышит и непроизвольно раздвигает бёдра ещё шире, словно предлагая себя. И мне бы надо удержаться, а не забавляться с безвольным телом.

Но рядом с Кейт я становлюсь конченым и убогим изврашенцем, желающим с каждым разом ещё больше. Я перекатываю Кейт на бок, прижимаясь к ней со спины, и приспускаю брюки. Едва не выстреливаю, уткнувшись концом в горячие влажные складки.

Притормозить. Энергия бушует внутри. Меня бьёт ознобом и скатывается пот по спине. Осторожно начинаю входить в сочное лоно, растягивая его мучительно медленно. Проталкиваюсь внутрь и одновременно с этим выпускаю собственную эйфорию. Даю ей сочиться по капле, пытаясь направить её к Кейт Получается.

Кажется, охотно принимает и расступается, изголодавшиеся волны ластятся и просят ещё немного. С каждым толчком получается проще и легче.

Увеличиваю скорость и порции эйфории, накачивая ими её под завязку. Но всё равно мне недостаточно быстро: это какая-то пытка, а не секс. И кажется нереально мало просто считывать только ответную реакцию её тела, лишая себя возможности попробовать её по-другому. Так, как это было сегодня чуть раньше.

Нельзя… И неправильно трахать безвольное тело, крадя даже такие крохи удовольствия, вырывая их против воли. Но я всаживаю свой член в её тугое лоно и тереблю пальцами острый кончик клитора. Меня выплёскивает долго и мощно, одновременно с этим Кейт кончает, сжимая мой член. Плоть под моими пальцами как никогда разгорячённая и пульсирующая, сладко и долго.

Я накачиваю её своими эмоциями, ничего не получая взамен. Дико несправедливо: протяни и возьми, сожри. Но хочется, чтобы дали по доброй воле, одарили и не занесли счёт в долговую книгу. Дай-дай-дай… Похоже, я окончательно тронулся умом, сидя как грязный попрошайка, в тени стен её милости. Уёбищно нелепый и жалкий до безобразия.

Я выскальзываю из её жаркого лона и поправляю одежду на себе, возвращаю Кейт в исходное положение. Аккуратно отцепляюсь от энергии её поля и заставляю себя встать, отодвигаясь от неё. Тихо, медленно, осторожно. Посмотреть со стороны и почувствовать, что сейчас её энергия вернулась в своё русло и напоминает течение реки, тихо журчащей и полной.

Ладно. Обмен любезностями затянулся. Пора прекращать это нелепое трепыхание на пустом месте. Я разгоняюсь, только когда нахожусь на большом расстоянии от её палаты, чтобы не разбудить громкими шагами. Бесконечно злюсь из-за внезапного потворства своей слабости. И обрываю себя, напоминая, ради чего всё затеивалось. Надеюсь, теперь она понесёт от меня. День сегодня ещё благоприятный, хоть и не настолько как тот, самый первый.

Мне мало места на земной тверди. Я заставляю катер взмыть в воздух и кружу бесцельно над поверхностью, тщетно ища выход из лабиринта. А может, просто заблокировать её способности и тогда не придётся испытывать жажду? Не-е-ет, это будет ещё хуже. Находясь в пустыне, зарыть единственный колодец с прохладной водой?

Неожиданно для себя думаю с тоской: давай же, хамелеон, порадуй меня, что на этот раз всё получилось. Тогда можно будет отправить Кейт на Эрентум и ждать обещанное потомство. Отделаться от её навязчивого присутствия в своих мыслях, оставляющего слишком мало места для себя самого.

Глава 40. Рэмиан

Когда я возвращаюсь, уже под утро, меня ждёт сюрприз. Не могу сказать, что неожиданный. Я нутром чувствовал, что здесь что-то не чисто. Нужно быть тупым куском дебила, чтобы принять поведение Кастора Роу за братское. Или просто быть взращенным на этой лжи. Как Кейтлин. Она-то искренне считала Кастора своим братом и относилась к нему не как к мужчине. В её мыслях и чувствах не было ни похоти, ни желания. Тогда я сразу основательно порылся в её головке, ища что-то похожее, но не обнаружил ничего. Кейет была смущена и немного взвинчена, раздосадована, но продолжала верить, что старший брат просто соскучился по своей младшей сестрёнке.