Забытый: ЛУКА (ЛП) - Кеннеди Слоан

- Мы в порядке, Лука, - тихо сказал Реми, а затем слегка сжал мои пальцы. Его великолепные глаза были полны понимания, когда он смотрел на меня. - Мы в порядке, - повторил он.

Я сделал глубокий вдох, не подозревая, насколько сильно в этом нуждался, и кивнул. Тот факт, что он знал, что большая часть моего гнева на самом деле была вызвана выбросом адреналина, когда мой разум пытался осмыслить тот факт, что молодой человек и маленькая девочка больше не были в опасности, был напоминанием о том, насколько хуевыми были отношения между мной и Реми.

Мы простояли так несколько секунд, пока я пытался успокоиться.

- Лучше? - Тихо спросил Реми, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы никто из окружающих нас не услышал.

Я кивнул. Мне должно было быть стыдно за свое проявление эмоций, но, как ни странно, не было. Я был удивлен, когда Реми протянул мне ребенка.

- Поехали домой, - сказал он с легкой улыбкой, затем прошел мимо меня, задев своим бедром мое.

Я обнаружил, что поворачиваюсь и наблюдаю, как он садится во внедорожник. Наши взгляды на мгновение встретились, прежде чем он скрылся внутри. Направляясь к двери, я взглянул на Данте, разговаривающего с моим братом. В тот же момент Вон посмотрел на меня, и его взгляд был таким же жестким, как обычно, если только он не был рядом с Алексом. Но готов поклясться, что заметил, как он на мгновение смягчился, когда мы смотрели друг на друга. Потом все прошло, и я вспомнил все, в чем он меня обвинил, и что я совершил... непростительные поступки.

В отношении него.

В отношении Алекса.

И, прежде всего, в отношении Реми.

К тому времени, как я забрался во внедорожник и передал Вайолет Реми, чтобы он усадил ее в автокресло, все напряжение вернулось. Когда я почувствовал на себе непонимающий взгляд Реми, вместо того, чтобы попытаться объясниться, я достал телефон и написал Кингу, чтобы узнать, продвинулся ли он в поисках семьи Вайолет.

Потому что чем скорее я уеду из Сиэтла и от Реми, тем лучше.

Даже если я больше не был уверен, что хочу этого.

Глава тринадцатая

Реми

Если до того, как люди Ронана взяли на себя нашу охрану, я считал Луку чрезмерно заботливым, иногда деспотичным человеком, то после того, как Данте и другие мужчины начали следовать за нами, он стал настоящим тираном. Вона мы не видели, но, судя по поведению Луки, я заподозрил, что его брат где-то поблизости. Меня бесило, что эти двое мужчин не разговаривали, и что в последний раз, когда мы видели Вона, Лука сразу перешел в наступление.

Из-за нас… меня и Вайолет.

Факт, что он так заботился о нас, должен был заставить меня почувствовать тот уровень комфорта, к которому я не привык, но все, что я чувствовал - это вину. Лука так настаивал на том, чтобы приглядывать за нами обоими, но теперь, когда он начал это делать, казалось, что это приносит ему больше вреда, чем пользы. Я знал, что все это было для того, чтобы он нашел своего рода отпущение грехов за то, что произошло между нами, когда я был ребенком, но, если уж на то пошло, наше присутствие рядом только заставляло его все глубже и глубже погружаться в себя.

Он редко разговаривал со мной, разве что для того, чтобы рассказать о своих планах на день. Он больше не готовил для нас с Вайолет; фактически, мы его вообще не видели. Даже когда он был с нами, он на самом деле отсутствовал. Даже маленькая Вайолет не смогла вытащить его из-под покрова молчания, в который он погрузился. Когда он все-таки заговаривал, это были отрывистые приказы людям, которым было поручено присматривать за мной и Вайолет. С одной стороны, я никогда не чувствовал себя более защищенным, но, с другой стороны, я никогда не чувствовал себя более отвергнутым.

Что было нелепо, потому что для того, чтобы чувствовать себя отвергнутым, ты, в первую очередь, должен был чувствовать себя желанным. Эти эмоции я испытывал в первые несколько дней, когда мы с Лукой были вместе и заботились о Вайолет, но теперь я чувствовал себя просто обузой, не более того. Было несколько случаев, когда я чуть было не позвонил Алексу и не спросил, могу ли я пожить у него, но что-то меня удержало.

Я знал, что это за «что-то», но боялся признать это. Я больше не доверял своим инстинктам. Поскольку Лука игнорировал меня день за днем, я говорил себе, что пришло время уйти, но потом случались короткие моменты, когда он смотрел на меня, и я видел нечто в его глазах, нечто... большее. Именно этот мимолетный взгляд удерживал меня в слишком большом пентхаусе.

Визиты к психологу Вайолет были ежедневными, и мы стали замечать результаты. К счастью, терапевт не заметил никаких признаков того, что Вайолет подвергалась какому-либо насилию со стороны Карлы или кого-то из ее клиентов. По-прежнему не было никаких новостей в поисках семьи малышки, и есть ли они вообще у нее, но она добилась значительных успехов в таких вещах, как зрительно-моторная координация, языковые навыки и равновесие. В будущем Вайолет предстояло много лечиться, но шаги, которые она сделала всего за несколько дней, были доказательством того, что она сможет жить нормальной жизнью. Нам просто нужно было найти человека, который мог бы дать ей это.

Как бы мне ни хотелось стать для маленькой девочки таким человеком, в глубине души я знал, что не смогу. Тот факт, что потребность употребить продолжала мучить меня, особенно в ответ на безразличие Луки, был доказательством того, что я был не в том положении, когда могу гарантировать свою трезвость. Мне было неприятно признаваться в этой слабости, но я был не настолько глуп, чтобы притворяться, что это то, с чем я могу справиться просто. Как только все это закончится, я вернусь к нормальной жизни, к тому, как все было раньше. Я был уверен, что баланс, который мне удалось обрести в своей жизни, вернется.

Так и должно было случиться.

Когда мы возвращались в город, я бросил на Луку косой взгляд. Он работал за ноутбуком на сиденье рядом со мной. Вайолет сидела между нами в своем автомобильном кресле, но он не обращал на ребенка особого внимания. Несколькими минутами ранее она, наконец, задремала. Я воспользовался возможностью понаблюдать за Лукой, и мне не понравилось то, что я увидел. Его челюсть была сжата, как обычно, а пальцы порхали над клавиатурой. Его взгляд был прикован к экрану ноутбука перед ним. Как будто нас вообще не было.

Я сказал себе просто оставить все как есть, что чем скорее это закончится, тем лучше. Но потом я вспомнил, как проснулся, прижавшись к нему на диване, а его пальцы скользили по моей спине. Образ его губ, прижимающихся к моим, после того, как я почти без слов умолял его поцеловать меня, запечатлелся в моем мозгу, и я снова и снова прокручивал в голове этот момент каждую ночь. Я даже несколько раз выходил в гостиную в надежде найти его снова, чтобы мы могли продолжить с того места, на котором остановились. Мне отчаянно хотелось узнать, какими будут его прикосновения. Я хотел услышать грубость в его голосе, когда он произнесет мое имя со смесью потребности и отрицания.

- Лука, - тихо позвал я. Я предположил, что он не услышит, когда я произнесу его имя первым, но увидел, как его пальцы замерли, а и без того напряженная челюсть напряглась еще сильнее. Но он не отвел глаз от ноутбука.

Это было похоже на пощечину.

Я повернулся, чтобы снова посмотреть в окно, но тут та маленькая часть моего мозга, которая всегда призывала меня не молчать, начала сигналить. Я напомнил себе, что Лука настоял на том, чтобы мы с Вайолет остались с ним. Если он больше не хотел нас видеть, ему придется прямо сказать нам об этом. Молчание больше не действовало на меня.

- Я бы хотел сводить Вайолет в парк, - твердо сказал я. Я почувствовал, как ко мне возвращается прежняя жизнь, когда подумал, как весело было бы Вайолет играть на улице. Пентхаус в отеле был великолепен, но он не мог заменить ощущения мягкой травы под ногами или прохладного ветерка, овевающего кожу.