Вчетвером (ЛП) - Кеннеди Слоан

- В любом случае, он любил армию, но война была для него тяжелой. Он всегда должен спасать жизни, а не отнимать их.

Я кивнул. Я определенно видел это в Заке. Когда Киллиан не продолжил, я сказал:

- Зак сказал, что настоял на том, чтобы ты ушел из полиции. Он сказал, что кое-что случилось, и вы, ребята, пережили трудные времена.

Киллиан замер. Я видел, что его рука дрожит. Я накрыл ее своей.

- Продолжай резать, Киллиан. Это помогает.

Он посмотрел на меня, его красивые карие глаза были полны муки. Его взгляд вернулся к картофелине, которую он резал. Он втянул воздух и начал нарезать овощ на невероятно тонкие ломтики. Мне не нужен был настолько тонко нарезанный картофель для еды, которую я планировал, но уже некоторое время это перестало быть связано с едой.

Часть меня не хотела давить на Киллиана, но моя интуиция подсказывала, что его версия событий сильно отличалась от версии Зака, и именно это мешало им поговорить.

- У меня было дело, которое провалилось. Ребенок… умер ребенок, - тихо сказал Киллиан. - Ему было всего пятнадцать. Я был вынужден... вынужден...

Киллиан покачал головой.

- Все в порядке, - прошептал я.

- Все изменилось. Я изменился, - сказал Киллиан. - Я начал рисковать, чего не должен был делать. На работе. Дома. Я был зол… по-настоящему зол. Когда я не работал, я стал пить. Мой департамент послал меня поговорить с психиатром о стрельбе, но мне было неинтересно. Я пошел, потому что должен был, но я сказал все, что хотел от меня доктор. Все это было чушью собачьей. Ребенок мертв, и разговоры об этом не вернут его или не исправят ситуацию.

Я был на грани того, чтобы сказать что, что бы ни случилось, что вынудило его убить подростка, это была не его вина, но потом я понял, что это последнее, что ему нужно было услышать. На самом деле, в данный момент ему не нужно было ничего слышать. Поэтому я держал рот на замке и медленно разрезал помидор.

- Однажды на работе я нарушил протокол и вошел в дом, не дожидаясь своей команды. Меня ранили в грудь. Пуля была бронебойной, так что мой жилет только замедлил ее. Зак работал в отделении неотложной помощи, куда меня доставили. У меня не было пульса, когда меня привезли. Я был в коме три дня. Когда я проснулся, Зак сидел рядом с моей кроватью. Я никогда… Я никогда не видел его таким.

Киллиан перестал резать и уставился на разделочную доску под своими пальцами. Я осторожно высвободил нож из его руки, потому что знал, что он его больше не видит. Он видел Зака, как бы тот ни выглядел в тот роковой день.

- Я сделал это с ним, - пробормотал он. - Я был эгоистичным ублюдком. - Киллиан посмотрел на свои руки. - Когда он попросил меня бросить службу и уехать из города, я согласился. Мне даже не нужно было об этом задумываться. Я знал, что если не сделаю этого, то потеряю его. Он всегда боялся, что ему позвонят и скажут, что я погиб, так что увидеть, как я попадаю в эту неотложку и действительно умираю… быть тем, кому пришлось бороться изо всех сил, чтобы вернуть меня... Сказать ему «да» было одной из самых простых вещей, которые я когда-либо делал.

- Он говорит, что заставил тебя отказаться от своей мечты.

Киллиан покачал головой.

- Он был моей мечтой. И все еще остается. Эта жизнь, - Киллиан оглядел кухню, - это моя мечта. Но я и тут облажался.

- Ты начал больше пить, - предположил я.

- Утром, днем и вечером. Зак довольно быстро устроился на работу в здешнюю больницу, но я изо всех сил пытался найти работу, но все, что я знал – это как быть копом. Я начал работать над домом, ремонтировать его и все такое. Было достаточно легко пропустить стаканчик после обеда и еще один, прежде чем Зак вернется домой. Затем несколько утром, после того как он уйдет. Потом еще несколько, чтобы разбудить меня... немного, чтобы помочь мне уснуть. Зак работал в две смены, чтобы прокормить нас, а я пропивал его зарплату. Он несколько раз просил меня обратиться за помощью, но только когда он собрал мои вещи и положил их на переднее крыльцо, до меня дошли его слова. Это был второй раз, когда я сломал его, - прошептал Киллиан.

Я хотел ответить, но Зак и Ной выбрали именно этот момент, чтобы войти через заднюю дверь. Зак улыбался, говоря:

- А потом Киллиан вошел в Нанино...

Ной тоже улыбался, но в ту секунду, когда пара увидела Киллиана, Зак захлопнул рот, и Ной опустил глаза.

- Ты дома, - удивленно сказал Зак.

- Да, - пробормотал Киллиан. - Но я не могу остаться. - Он резко отошел от островка и подошел к раковине, чтобы вымыть руки.

- Лиам готовит нам ужин. Уверен, что не можешь... - с надеждой начал говорить Зак, делая несколько шагов вперед. Большой лабрадор Бентли начал нервно скулить, расхаживая туда-сюда между Киллианом и Заком.

- Нет, - прервал его Киллиан.

Несколько минут назад я бы набросился на него, но теперь, когда я лучше понял, что у него на уме, я придержал язык. Оба мужчины винили себя во всем, что произошло в их отношениях, и молчание стало неким механизмом преодоления для них обоих, и часть меня задавалась вопросом, смогут ли они вообще преодолеть это. Может, это было уже не так просто, как «поговорить».

Я увидел, как Ной придвинулся немного ближе к Заку, когда лицо Зака вытянулось. Мой брат умоляюще посмотрел на меня.

Но разговор с Киллианом открыл мне глаза на многие вещи.

Нам с Ноем было слишком комфортно в обществе этих мужчин. Однако хуже всего было то, что я подозревал, что мы можем быть частью той пропасти, которая, казалось, росла между ними с каждым днем.

- Эм, так как вы, ребята, оба здесь, я просто хотел сообщить вам, что мы с Ноем уходим завтра.

- Что? - удивленно спросил Киллиан, но мои глаза были прикованы к Ною. Мое сердце сжалось, когда я увидел, как он потянулся к руке Зака. Зак сжал пальцы моего брата, прежде чем оба, казалось, поняли, что они делают, и отпустили друг друга. Ной сделал шаг назад, пока его спина не уперлась в дверь. Он покачал головой, глядя на меня, но в остальном не издал ни звука.

В этом не было необходимости.

Я видел в его глазах то, что он сказал бы, если бы мог.

Я не хочу уходить.

И именно поэтому нам нужно было уйти.

Потому что, несмотря на мои подозрения, что мы с Ноем добавляли еще один слой к проблемам Зака и Киллиана, я тоже не очень хотел уходить.

Часть 5

Киллиан и Зак

Глава шестнадцатая

Зак

Я нашел Ноя в том самом стойле, в котором мы работали перед тем, как вернуться в дом. Он сидел, прислонившись спиной к стене, подтянув колени и уткнувшись лицом в ноги. Я уже слышал его рыдания, когда вошел в сарай.

Я ожидал, что Лиам погонится за ним, когда он выбежал из дома после неожиданного заявления Лиама, но Лиам не сделал ничего, кроме как сжал челюсти и продолжил готовить ужин, как будто он только что объявил, какая будет погода, а не что-то настолько важное.

Мысль о том, что двое молодых людей снова окажутся на улице, привела меня в ужас. За последние несколько дней я пару раз пытался поговорить с Ноем о том, что случилось с братьями, чтобы заставить их жить той жизнью, какой они жили, но он всегда замолкал, когда я поднимал этот вопрос.

Не то чтобы он действительно «говорил» со мной.

Но я начал понимать, как улавливать сигналы от его глаз и тела.

И я довольно много узнал.

Во-первых, он любил наших животных. Он не мог пройти мимо любого из них и не обнять. Уолдо и Нана, как и следовало ожидать, казались ему немного особенными, но даже Борис, наша очень толстая и вонючая свинья, получил объятия молодого человека. Последние пару ночей, когда мы сидели и смотрели телевизор, Ной постоянно обнимал любое животное, которое лежало у него на коленях, привлекая его внимание.

Во-вторых, Ной говорил о многом, если вы знали, как его читать. Его эмоции были такими, что любой мог увидеть, если просто смотрел достаточно пристально и не отвергал его молчание как часть его личности. За те несколько часов, что я провел с ним один на один с того утра, как открыл ему свою душу после того, как столкнулся с Киллианом из-за его пустой бутылки из-под алкоголя, Ной взаимодействовал со мной на разных уровнях. Он слушал, задавал вопросы, используя блокнот и ручку, которые всегда носил с собой, улыбался и даже смеялся. И я чудесно провел время, знакомясь с ним. Он был милым, терпеливым и добрым, но в нем также была определенная свирепость, которую я чувствовал прямо под поверхностью.