Контракт на рабство. Рэй (СИ) - Ртуть Мика

Демоны бы их обоих подрали. Что они делают? Рэй — нормальный, он не занимается сексом с мужчинами. Он не хочет…

Лоренцо приподнял бедра, не разрывая поцелуя, зашуршала ткань — и к Рэю прижалось второе обнаженное тело. Второй член. Такой же горячий и твердый. От мысли, что они оба могут оказаться в нем, Рэя затопила волна паники, замелькали какие-то страшные, отвратительные картинки. Но их тут же прогнал тихий голос Мэтью:

— Я не дам тебя в обиду, мой малыш. Все хорошо.

Хорошо? Ладно. Раз Мэт так говорит, значит, в самом деле хорошо.

Он расслабился, снова ответил на поцелуй Лоренцо. Да, он верил Мэтью. И Лоренцо тоже — они оба не хотят причинить ему боль, надо только не думать, не думать о…

— Посмотри на меня, лисенок, — велел Лоренцо, оторвавшись от его губ.

Рэй распахнул глаза, не в силах… нет, не желая противиться приказу. И утонул — в темной, пылающей бездне вампирских глаз.

— Смотри на меня, мой маленький. Откройся мне, доверься, — бархатный голос проникал в Рэя, растекался щекотными пузырьками от шампанского по венам, касался самых потаенных уголков тела и души. Рэю хотелось одновременно и слушать его, покоряясь ему, и бежать в ужасе.

Но за его спиной был Мэтью. Он держал Рэя, не позволяя струсить, и обещал: все будет хорошо, я не дам тебя в обиду.

И Рэй смотрел в глаза Лоренцо, шел ему навстречу — и чувствовал, как их все теснее скрепляет незримая нить, все крепче их связь…

Рэй не понял, как и когда Лоренцо переместился, только почувствовал прикосновение чего-то шелкового и горячего к своим ягодицам, раскрылся ему навстречу — и вскрикнул от невероятно яркого и сладкого ощущения: его заполнили, взяли, одновременно членом в зад — и член в ладонь, его хотят и любят, он нужен, необходим, в нем сейчас бьется сердце Лоренцо — а в Лоренцо течет кровь Рэя… Толчками, стонами, единым движением они соединяются в одно целое… вот сейчас, сейчас он взлетит…

До оргазма оставались считанные мгновения, когда его член остался в болезненном одиночестве, а в заду стало пусто. Рэй недоуменно открыл глаза, попытался потянуться за любовником — и осознал, что его запястья по-прежнему сжимает Мэтью, лежащий рядом, а Лоренцо нависает сверху, опираясь на локти.

— Сладкий лисенок, — довольно шепнул Лоренцо и, наклонившись, легко укусил Рэя за плечо.

Рэй вздрогнул и повернул голову к Мэту: желтые волчьи глаза горели вожделением, сам он в нетерпении терся о бедро Рэя и скалился на Лоренцо. Как будто добычу делят, мелькнула мысль — и тут же пропала, потому что Лоренцо тихо засмеялся и вздернул Рэя за плечи, заставляя сесть… нет, не на постель — а на Мэтью. Тот послушно перевернулся на спину, потянул Рэя на себя — жестко, голодно. Насадил на свой член, огромный и скользкий. Рэй вскрикнул и зажмурился, когда эта дубина растянула его, вошла на всю длину…

Мэт был еще больше Лоренцо, и Рэю показалось, что он достал ему до самого горла. Нанизал на себя, как жука на булавку. Но почему-то это было совсем не больно, а наоборот — сладко, сумасшедше сладко, не хватало лишь самой малости…

Ладони на члене. Да. Вот так. Вот так.

— Двигайся, лисенок, мой красавчик, — шепнул Лоренцо, обнимающий его сзади, и сильно ущипнул оба соска. От резкой боли Рэй сжался, еще острее ощутив внутри себя каменный волчий член.

А Лоренцо снова дернул за соски, вжался напряженным членом в ягодицы Рея, намекая, что тоже не против присоединиться к Мэтью…

Мэт резко сел, прижав к себе Рэя и схватив за плечо Лоренцо.

— Порвешь же мальчишку, — прорычал низко и хрипло; от его рыка что-то внутри Рея задрожало, расплавилось, растеклось по всему телу сладкой волной истомы, запульсировало в члене, прижатом к животу волка.

Вместо ответа Лоренцо засмеялся, безумно и жестко, как залаял, и запустил руку в волосы Мэта, потянул его к себе — и поцеловал.

Зажатый между ними Рэй чуть не кончил, так это было странно, неправильно и сладко. Секс — почти драка, и он — как добыча, приз. Отвратительно, неправильно, но… безумно, до судорог горячо и возбуждающе.

Его чуть привел в себя сильный шлепок по ягодицам. Больно, обидно и унизительно — но почему-то от этой боли и унижения Рэй еще острее почувствовал член Мэта внутри себя — именно так, как нужно, с нажимом на то самое местечко внутри, от которого по всему телу расходятся волны наслаждения; и немыслимо нежное, правильное касание ладони оборотня к своему члену.

— Не уплывай, лисенок, еще рано, — насмешливо велел Лоренцо, схватил его за волосы и оттянул назад. — Я знал, что тебе понравится.

Рэй только застонал, дар членораздельной речи он потерял… давно потерял, и демоны с ним. И с глупым желанием сопротивляться — те же демоны. То, что с ним делают эти двое, немыслимо прекрасно. Только еще немного потереться членом о ладонь Мэта, и…

— Повернись, лисенок, — попросил Мэт.

Рэй не слишком понял, куда повернуться, зачем повернуться, просто послушался его рук. Их обоих, Мэта и Лоренцо. Позволил поставить себя на четвереньки, потерся лицом о руки Лоренцо, о его бедро, и в голос застонал, когда Мэт снова вошел в него — так, сзади, было еще глубже, еще полнее… да, хорошо…

— Всего-то и надо, что позволить себе получить удовольствие, а, Лис? — горячо шепнул ему на ухо Лоренцо.

Рэй согласно простонал — да. Сейчас он на что угодно готов был сказать "да", лишь бы ощущать это, это… он не знал, как это назвать. Слов не было, мыслей не было, только чистое животное удовольствие и жажда, нестерпимая жажда.

Шелковый, влажный член ткнулся ему в губы, властная рука сжала волосы.

— Хочешь взять меня в рот, лисенок? — искушающий, ласкающий душу голос звучал в его голове, звучал повсюду, и Рэй снова хотел ответить: да. Но оказалось достаточно всего лишь открыть рот и впустить в себя нежную плоть.

Они входили в него оба, с двух сторон, в едином ритме, и с каждым толчком наслаждение росло, ширилось, заполняло его всего — пока не выплеснулось, как рождественский фейерверк, оставив Рея в свободном падении.

Опустошенного.

Счастливого.

Целиком и полностью удовлетворенного.

Его, не имеющего сил даже открыть глаза, уложили на сбившиеся простыни. Его ласкали и целовали. Ему обещали, что все будет хорошо — и что в следующий раз будет еще лучше.

Рей почти готов был согласиться, что он принадлежит им обоим, что он — тень, эхо…

— Ты мое сердце, лисенок, — сказали ему и положили его руку на влажную горячую грудь, так, чтобы он ощутил биение сердца.

Правда, он уже не разобрал, чье сердце билось в его ладони, Лоренцо или Мэтью. И, честно сказать, ему уже было все равно.

Он спал.

А утром Рэй ничего не помнил. Лишь удивился, откуда на столике букет жасмина и отчего так ноет тело, словно он вчера занимался силовыми упражнениями?

Окончательно он проснулся он от легкого прикосновения пальцев к щеке.

— Вставай, лисенок, завтрак на столе.

Свежий ухмыляющийся Мэтью вызвал только одно желание — запустить в него чем-нибудь тяжелым. Рэй натянул на голову одеяло.

— Вставай, иначе я принесу воду прямо сюда.

В этом он не сомневалась. Этот волк сможет. Притащит таз воды и выльет его в постель. Рэй высунул нос из-под одеяла и приоткрыл глаза, втягивая аромат свежей выпечки и кофе.

Мэтью стоял в дверях и улыбался, но в его настороженных желтых глазах Рэй увидел еще что-то. Напряжение? Сожаление? Вину? Да ну. Показалось.

— Жду завтракать. Потом я отвезу тебя на работу, ты сдашь отчет, и мы поедем в стаю. В полдень похороны Вайсс. Вопросы? Нет? Отлично. Десять минут. Твоя одежда в ванной. Ее почистили, отгладили и привели в приличный вид.

— Так точно, папочка, — промямлил Рэй и зевнул. Как же не хотелось вставать.

— Рэй, — парень поднял лохматую голову, — я не люблю повторять. Будь умницей, не зли папочку.

Когда зевающий заспанный Рэй вышел в большую комнату, Мэтью уже пил кофе. Зал под ними тонул во тьме, ни одного посетителя. Часы на стене показывали пятнадцать минут шестого.