Ее дикие звери (ЛП) - Бали Э. П.

— Да, Минни? — тихо спрашиваю я, засовывая сумку обратно под кровать.

— Ты действительно думаешь, что это твой единственный выход?

Мне даже не нужно уточнять, о чем она говорит, потому что я ни о чем другом не думала с тех пор, как приняла решение. И, честно говоря, Минни была единственным человеком, который помог мне пережить последние несколько дней. Она веселая, и внутренний ботаник во мне безмерно забавляется, видя обширные, упорядоченные, помеченные цветами заметки в ее розовой папке, которую мы повсюду носим с собой. Она так гордится этим, что даже не обращает внимания на поддразнивания Сабрины и Стейси.

— Я действительно так думаю, — честно отвечаю я. — Я просто пыталась прожить еще один день, пока…

— Пока не сбежишь, — заканчивает она за меня шепотом, как будто комната прослушивается. Я серьезно надеюсь, что это не так, и оглядываюсь с новым интересом. Хотя Лайл не похож на сталкера.

— Я уважаю то, что ты не хочешь посвящать меня в свои планы, Лия, — мягко говорит она, заправляя розовый локон за ухо и накладывая румяна. — Просто хочу, чтобы ты знала, что я ценю то, что ты дружила со мной всю эту неделю. Куда бы ты в конечном итоге ни отправилась, возможно, я смогу навестить тебя после того, как выберусь отсюда.

Минни и сама никогда не говорила о причинах своего зачисления в Академию, мы уважаем частную жизнь в обоих направлениях, но ее чувства поднимают мне настроение, потому что, черт возьми, я напугана, а она была моим единственным настоящим другом за, ну, в общем, когда-либо. Я говорю ей об этом, и ее лицо морщится.

Я бросаюсь к ней и крепко обнимаю. Минни издает писклявый звук, как и Герти у нее на плече. Генри отвечает грустной трелью.

— О, прости, — говорю я, отстраняясь. — Тереза сказала, что мы должны спросить согласия, прежде чем обнимать друг друга.

— У тебя есть мое гребаное согласие, — всхлипывает она, притягивая меня обратно к себе. Я смеюсь и целую ее в розовую макушку. — Ты возьмешь Генри с собой?

— Я и так украла все остальное, так что могу украсть и его тоже.

Снимаю нимпина со своего плеча и смотрю в его влажно-черные глаза. Он подпрыгивает на своих крошечных ножках, явно понятия не имея, о чем я говорю. Я взяла с собой его корм и щетку для ухода, чтобы быть уверенной, что смогу за ним присмотреть. Не смогу жить в мире с собой, если Генри придется есть помои из мусорных баков.

Раздается стук в нашу дверь, и мы резко вздрагиваем. Ни я, ни Минни не двигаемся, чтобы открыть дверь. Мы просто смотрим друг на друга широко раскрытыми глазами, как будто по другую сторону находится хищник. Но кто бы это ни был, он подсунул листок бумаги под дверь, и наши чары ужаса рассеялись. Минни подскакивает, чтобы схватить записку.

Она пробегает по бумаге взглядом, и ее брови взлетают вверх.

— Это для тебя.

Я осторожно беру записку, замечая, что она на модной толстой карточке, похожей на наше предыдущее уведомление об отработке.

Но это не уведомление о отработке. Это нечто гораздо худшее:

Реабилитационная терапия для Аурелии Аквинат

Сеанс: Суббота, 9 утра

Терапевт: Лайл Пардалия, заместитель директора

Расположение: Офисы для руководителей, верхний этаж, центральное здание (пользоваться лифтом)

— Почему я должна встречаться с ним для личной терапии? — в ужасе спрашиваю я.

Дата указана на завтра, и под ней замысловатая подпись Лайла, сделанная его верной авторучкой. Я провожу пальцами по жирному черному шрифту и вздрагиваю.

Минни делает судорожный вдох.

— Лия, не думаю, что ты осознаешь серьезность своего положения.… помимо трех монстров. Согласно справочнику, заместитель директора ведет худших учеников, а тебя буквально разыскивают за убийство.

Все, что я могу, это уставиться на нее, потому что она права. Но мысль о том, чтобы сесть напротив этого льва и поговорить о своих мыслях и чувствах? Немыслимо. Смехотворно.

Тогда и к лучшему, что меня здесь не будет. Я почти жалею, что не могу увидеть выражение этого ангельского личика, когда он поймет, что я обманула его ожидания и разрушила все одним махом.

Мы посещаем занятия по гигиене и взаимодействию с людьми как обычно, и я немного расстроена, потому что Тереза сообщает, что в среду мы увидим студенческую деревню, а мне очень хотелось посмотреть на маленький городок, созданный множеством поколений студентов академии. Кроме того, через несколько недель мы должны были начать занятия по «Здоровым отношениям», и я знаю, что упускаю возможность хорошо провести время.

Но моя свобода слишком важна. Минни, Ракель и я внимательно следим за тремя монстрами, чтобы не случилось чего-нибудь странного. Дикарь по-прежнему полон решимости игнорировать меня, а Коса с Ксандером сегодня просто апатичны. Но у меня нет времени обдумывать их поведение, потому что слишком рано наступает время обеда, и я знаю, что скоро приедут грузовики с доставкой.

Мы выходим из класса гигиены, и я говорю Минни:

— Мне просто нужно взять тампон.

Минни сразу понимает, что я использовала кодовую фразу.

— О.

Эта мысль меня немного печалит, потому что мы разработали секретный язык, как это сделали бы лучшие друзья, включая кодовые слова и бегающие глазки. Я кладу руку ей на плечо и сжимаю его, пытаясь передать свои эмоции одним прикосновением.

— Все в порядке, — не знаю, говорю я это ей или себе, потому что мое сердце колотится, как в одной из рок-песен Ксандера.

Она поджимает блестящие лиловые губы, а ее веки переливаются в тон. Она просто кивает, и я ухожу, пока не начала плакать.

Пройти в общежитие несложно. Там все еще стоят четверо охранников, и когда я говорю им, что мне нужны средства гигиены, они отходят в сторону.

Мы с Генри поднимаемся в нашу комнату. Я осторожно снимаю свой студенческий шнурок, наматываю вокруг бейджа и кладу на комод. Хватаю сумку, затем поднимаю восьмой щит и забираю нимпина. Прохладное спокойствие щита-невидимки ощущается так, словно я надеваю старую любимую пижаму. Так дом кажется ближе, и я привыкла к этому состоянию, что заставляет мое сердцебиение замедляться. Я уже выполняла подобные мелкие задания, я справлюсь.

Выдохнув почти с облегчением, я говорю:

— Генри, если ты хотя бы пискнешь или чирикнешь, я позволю Дикарю съесть тебя, как он и просил. Понял?

Генри издает тихий испуганный звук, и впервые я задумываюсь, не совершила ли ошибку, взяв его с собой. Но сейчас уже слишком поздно менять свои планы.

Мы с Генри покидаем наше общежитие, и я бросаю последний прощальный взгляд по сторонам. Картина маслом с драконом в конце коридора, как всегда, привлекает мое внимание. И всего на мгновение я задумываюсь…

Но у меня нет времени размышлять о магии драконьего дома, потому что мне нужно уходить прямо сейчас, чтобы все сработало. Развернувшись, я бросаюсь по коридору и спускаюсь по трем лестничным пролетам.

Мне приходится немного подождать, пока один из охранников не войдет в здание во время своего ежечасного патрулирования, но когда только он это делает, я тихо выхожу вслед за ним.

Погрузочная площадка находится за школой, позади кухни, и я никогда раньше там не бывала, потому что туда вход воспрещен. Быстрым шагом направляюсь к восточной стороне Академии, уворачиваюсь от нескольких патрульных, ступая по траве, когда могу, чтобы приглушить свои шаги. У меня есть пятнадцать минут, чтобы добраться до площадки, и этого времени должно хватить.

Но я делаю это. Я и правда сбегаю. Они назовут меня сбежавшей Региной, а Минни создаст движение в Академии в мою честь.

Тебе нужен беглец? Я дам тебе беглеца, Лайл Пардалия, хренов мудак. К черту твою школу. К черту твою терапию. У меня есть мое животное-компаньон, мне больше ничего не нужно. Мне больше никто не нужен.

Я прохожу через боковые ворота, которые, согласно карте, ведут в зону прибытия новых студентов. Справа от меня начинается подъездная дорожка, которая является главным входом/выходом. Огромные ворота из золотого и черного чугуна в настоящее время закрыты и охраняются четырьмя вооруженными охранниками. Золотые детали завораживающе переливаются на послеполуденном солнце, и это почти пересиливает зловещее ощущение от темных, извивающихся прутьев. Старые деревья стоят перед ними, как почетный караул, шелестя листьями на теплом летнем ветерке.