(Не)образцовый айдол Восточной Старшей (СИ) - Блум М.

Мужики-охранники неподалеку выразительно показали на часы, мои ребята напряглись, готовясь меня отбивать, зрители замерли, предвкушая кровавую развязку. Я же выгреб последнюю кучку исподнего, сжал в кулаке, готовясь повторить подвиг и крейсера «Аврора», и крейсера «Варяг» одновременно — в смысле, дать последний залп и гордо уйти на дно… в руки моей жестокой маман…

И тут…

Дверь особняка распахнулась, и по крыльцу мне навстречу спустилась та, для кого все это и было. И время будто замерло, а вместе с ним и все вокруг. За моей спиной застыли пацаны, за ее спиной — высыпавшие на крыльцо подружки. Застыли соседи, застыли мужики-охранники, уже готовившиеся меня паковать, даже собаки прекратили лаять. И на всей большой улице, миг назад такой шумной, вдруг наступила тишина.

И в этой тишине, словно в замедленной съемке, я наблюдал, как Катерина подходила к воротам, топча домашними пушистыми тапочками — которые, кстати, однажды подарил я — рассыпанные по двору трусы, которые тоже подарил я. Вот так совпадение! Зачем бросать парня, который столько тебе подарил?

Она подошла и остановилась по другую сторону ворот — напротив меня, а между нами решетка. Мы стояли как две Кореи — Северная и Южная — близкие, но непримиримые, а потому разделенные железным занавесом.

— На, держи от сердца отрываю! — бросил я последние трусы на вражескую территорию, прямо ей под ноги. — Ты любишь белые розы, белые трусы тоже должна любить!

К молча подняла глаза на меня — поблескивающие, сверкающие, выдающие, что шампанское она пила сегодня без остановок, пока ее дурацкие подружки радовались. А ведь обычно она знает меру. Во всем, кроме засосов.

— Что, — бросил я слова, потому что трусы уже закончились, — бросила парня, чтобы пить по ночам?

Вместо ответа зараза полезла в карман, чтобы достать… Что? Телефон, чтобы позвать на помощь? Баллончик, чтобы от меня отстреливаться? Свои трусы, чтобы кинуть в меня?.. Я никогда не мог ее предугадать. Вот и сейчас…

…в ее руке звякнули ключи, а затем она распахнула передо мной калитку.

— Зайдешь?

— А я все еще твой парень?

— Нет.

— А на фига тогда мне заходить?

— А на фига тогда ты все это устроил?

— Ты забыла добавить «дебил», — подсказал я.

— Я не забыла это добавить. Просто это настолько очевидно, что решила не повторяться. Ну так зачем ты все это устроил? — повторила она, будто и правда не понимая.

Зачем спрашивать, когда и сама все прекрасно знаешь?

— Значит… все?.. — мне не хватало слов.

— Все, — а у нее их будто не было.

— И кто я теперь тебе?

— Я пока определяюсь с твоим статусом…

Что, ты и правда думала, что я это стерплю?

— Демонстрация того, что будет, — с вызовом пояснил я этой недогадливой заразе, — если не одумаешься. И не заберешь свои слова назад!

— Это такая угроза? — прищурилась она, отпинывая в мою сторону валяющиеся у нее под ногами трусы.

— Просто на подумать, — отправил я их обратно, — что в следующий раз, когда я закидаю твой двор трусами, трусы будут уже не из магазина… Даю тебе последний шанс! А то уже чувствую, как карповский кобель вырывается на волю, как свободный дикий мустанг готовится топтать чужие лужайки…

Несколько секунд К просто молча смотрела на меня с еще одним выражением, которого не было в моей обширной галерее ее фоток.

— А знаешь, — бесяще спокойно изрекла она, — спасибо. Спасибо, у меня были сомнения, правильно ли я поступила, но теперь ты их все развеял.

— Уверена? — оскалился я. — Я ведь сейчас развернусь и уйду, и тогда монстр вырвется наружу! Может, тебе лучше еще немножко подумать?

— Иди уже, — кивнула она за мою спину.

— Смотри, я уже начинаю разворачиваться, — предупредил я и, как в замедленной съемке, стал поворачиваться к ней спиной, ожидая, когда же у нее наконец хоть что-то дрогнет.

Зараза лишь сложила руки на груди и беззвучно наблюдала за мной.

— Хорошо, — я, уже почти отвернувшийся, снова повернулся к ней, — последний шанс!.. Последнее мгновение! Не проморгай его!..

И в это судьбоносное мгновение дверь калитки с грохотом захлопнулась прямо перед моим лицом.

— Хватит дурить, — бросила с той стороны К, — и спокойной ночи!

И без всяких колебаний, без всякой замедленной съемки развернулась и пошла в дом.

— Что, прямо так? — на миг охренел я.

Она не ответила, просто уходила — спокойно шагала дальше.

— Смотри, не пожалей! — крикнул я ей в спину. — Этот дикий мустанг уже почти вырвался и вот-вот пойдет топтать чужие угодья! Давай, ты еще можешь его остановить!..

Шаг, еще шаг, еще шаг… Зараза не замедлялась и не ускорялась, просто величаво шагала, и с каждым шагом ее крыльцо становилось все ближе… И я вдруг подумал, что она может вообще и не обернуться…

— Ну тогда, королева-девственница, — что есть дури проорал я в ее равнодушную спину, — следи из первых рядов за похождениями своего короля! Карповский кобель выходит на свободу прямо в этот момент!.. Карповский кобель! Гроза всех сук! И это не намек, кстати, это тебе на подумать!.. Не страшно? Не страшно тебе?..

И… ничего не изменилось. Она просто шла вперед, а я просто смотрел ей вслед, понимая, что кричать больше нечего, да и нет смысла. Запас моих доводов иссяк так же, как и запас трусов в моем мешке — не произведя никакого эффекта, лишь опустошив мою душу так же, как и карман.

Лишь на самом крыльце, готовясь скрыться в толпе своих подруг, Катерина вдруг обернулась — чтобы на мгновение поймать мой взгляд — всего на мгновение — добить, так сказать, контрольным выстрелом. А потом зашла в дом. Ну все, титры. Не хватало только одинокой скрипки на фоне.

Твою мать! Что за долбаный вечер? То, что началось как раздолбайская, веселая, отбитая молодежка, закончилось сопливой, щемящей сценой, достойной финала «Титаника»! Клянусь, даже мужики-охранники чуть не полезли за платочками, а кто-то из соседей по-любому и всплакнул. Вот умеет же она устроить драму!..

— Пойдем, бро, — похлопал меня по плечу Тим, — домой пора…

— Мальчики… — встретила нас у порога моя маман и окинула их взором, которым смотрела на уронивших поднос официантов (некоторые, кстати, роняли поднос именно от этого взора).

И мои орлы, бандиты, бравые хлопцы — отчаянные сорвиголовы, одним словом — потупились и даже засмущались.

— Мальчики, — приказным тоном продолжила она, — по домам! Трезветь и отсыпаться!

— Вообще-то, — возразил я, — это моя команда поддержки!

— Тебя уже достаточно сегодня поддержали, — возразила на возражение эта королева-мать. — Вы по домам, — перешла она к ультиматумам, — а ты, сынок, домой!

Прозвучало ооооочень недобро.

— Крепись… — подбодрили меня мои пацаны и быстренько разошлись, оставляя меня один на один с осерчавшей родительницей.

— Вот скажи, чем я это заслужила? — воздела руки к потолку госпожа Королева, едва мы зашли в дом. — Где и что пошло не так, что мой сын, моя гордость, моя витрина, стал таким злостным трусометателем?

— Ну не знаю, — пожал я плечами. — Может, надо посмотреть в корень, нырнуть глубоко в прошлое? К моменту моего рождения, например. Или, может, еще дальше — к моменту зачатия… Уверена, что там не было ничего такого, что сделано не так?

— Так, — мигом осекла меня маман, — оставим в покое прошлое, за которое ты мне, между прочим, должен быть благодарен! И подумаем, что же нам делать в настоящем, как тебе, бедолаге, помочь…

— Хочешь мне, бедолаге, помочь? — аж изумился я. — В таком случае поговори с Катериной и объясни ей, в чем она не права.

— Придумала! — привычно проигнорировала меня маман. — Завтра же запишу тебя к психологу. Поделишься с ней своими проблемами, и она объяснит нам всем, в чем не прав ты…

— Отличная идея! — показал я большой палец и зашагал к себе. — Только не удивляйся потом, если во всех моих проблемах психолог обвинит тебя…