Найди, если сможешь (СИ) - Ласка Уля

- Но он не будет знать, что меня здесь нет, - она продолжает упрямо топить за своего командира.

И в этом вся Вострикова, с лёгкостью швыряющая свою жизнь разменной монетой за жизни других. И за это я её тоже люблю! Но, сука, так ещё и не успел научить ценить себя так же, как и других.

- Он справится, - повторяю я, и мы оба вздрагиваем от пулеметной очереди совсем недалеко от нас. - Блядь! Быстро! - хватаю я Юльку за шкирку, как и надо было сделать с самого начала и резко ухожу влево.

Мы с Пако спланировали уход, поэтому если он не накосячит, все получится даже при таком дерьмовом раскладе.

Один кустарник сменяется другим. Позади раздается ещё несколько автоматных очередей. Если стреляют, значит есть в кого. Хороший знак. В ловкости Пако я не сомневаюсь.

- Это парни! Они вернулись! - с радостью в голосе выдает мне Юлька прямо на бегу, но, к счастью, не вырывается и не пытается бежать их спасать.

- Нет. Это Пако. И чем дальше мы сейчас уйдем, тем больше шансов всем остаться в живых.

Вот с этого и нужно было начинать!

Упоминание парня придает Юльке такого ускорения, что мы уже через полчаса оказываемся в небольшой горной расщелине, которую присмотрели с Пако заранее.

Идеальное место, где можно укрыться и передохну́ть особенно в ночи.

Пако должен был оставить нам фору минимум в десять минут. По моим прикидкам этого было очень мало, но Юля неожиданно продемонстрировала такую охеренную физическую форму, что Пако нам ещё придется и подождать.

Снимаю с плеча свой рюкзак и автомат, опускаю на камни, но так и не выпускаю руку Юли из своей.

Одно движение и я мягко прижимаю её к себе.

- Нам нужно поговорить.

- О чём?

- О нас.

- Нас больше нет.

- Ты решила это сама?

- Нет.

- А кто?

- Ты, Стёпа. Это решил ты! Но я не хочу об этом говорить! - она нервно дёргается, пытаясь вырваться.

А я опять не могу ее узнать. Она прилично потеряла в весе, но в ней появилась такая сила, что мне приходится приложить дополнительное усилие, чтобы не выпустить из её рук.

Кто эта девчонка, и куда она дела мою Юльку?

- Прости, Юль. Но тебе придется, - я склоняюсь к её уху, дурею от её близости и тепла, инстинктивно тянусь к губам и…

Получаю в ответ настоящий укус!

- Эй! Вострикова! Никаких больше джунглей! Ты тут совсем одичала.

- Я?! Да я…

- Стоп, - вовремя спохватываюсь, понимая, что это провальное развитие разговора. - Ответь мне на один вопрос, почему в день моего отъезда, ты не прочитала ни одного моего сообщения?

Я вижу, как она борется с желанием просто меня послать, но здравый смысл всё-таки побеждает.

- А зачем? Я увидела всё, что мне было нужно.

- Что. Ты. Увидела?

Глава 27

Юля

Они что чем-то посыпали кукурузу?!

Потому что появление Стёпки тянет на очень реалистичную галлюцинацию.

Откуда он тут вообще взялся?!

А где Марат? Это он должен был меня освободить! С ним что-то случилось?!

Ожидание и накопившийся страх бьют по нервам, пробивая меня на слезы.

Чёрт! Ну не сейчас же! Сейчас нужно выяснить, что происходит.

И только когда Степа несколько раз повторяет, что Марат справится сам, а совсем близко начинают стрелять, я более-менее прихожу в себя.

Упоминание Пако заставляет ещё больше собраться. Значит, о том что случилось, уже известно всем. Но тогда тем более не понятно, что делает здесь Стёпа.

Но я бегу за ним автоматически восстанавливая в памяти зазубренные правила скорого передвижения ночью в горной местности.

Ещё два месяца назад я бы не смогла преодолеть и пятой части этого пути. Скорее всего споткнулась бы на первой кочке и покатилась кубарем вниз. Это был сложный путь, но я его прошла. И не собираюсь останавливаться и сейчас.

Когда же Стёпа тормозит, и мы забираемся в неприметную расщелину, чтобы дождаться Пако, передо мной встаёт проблема, на которую до этого я хотела просто забить.

Объяснение со Степаном…

Вот зачем?!

Почему нельзя сделать вид, что мы уже всё выяснили, и не ковыряться в этой куче дерьма?

И ладно бы он просто говорил. Но этот гад пускает в ход всё свое чёртово обаяние. Да с таким напором, что я захлебываюсь от интенсивности чувств, но именно они и сдирают подсохшую корку с раны, которую он собственноручно оставил на моем сердце.

Вот тебе! - кусаю я его вместо поцелуя и получаю такую волну возмущения и негодования, будто бы он вообще ничего не понимает.

- Что. Ты. Увидела? - Стёпка требует ответа на мою последнюю попытку слиться с обсуждения его измены.

- Что ты очень активный парень.

- Так. Стой! Это мы уже проходили в прошлый раз, - он не даёт мне договорить, притягивая к себе ещё ближе. - Вострикова, я менял свою жизнь не для того, чтобы ты из-за своих надуманных проблем, снова попыталась из нее сбежать.

Что?!! Я задыхаюсь от его наглости.

- Каких надуманных, Стёпа?! Ты был со мной утром, а в обед уже трахал другую! - взрываюсь я и не могу остановиться, вываливая то, что миллион раз уже прокрутила в своей голове: - Понимаю, разнообразие в сексе, наверное, такое же крутое, как в еде. Но мне на хер не сдалась роль твоего завтрака, Михеев! - я изо всех сил ударяю его кулаком в грудь, заново переживая то унижение и боль, которые испытала в тот день. - И я бы сказала тебе это тогда же. Но ты, видимо обожрался, - зло шиплю я, - и выкинул меня из своего меню.

Сердце тарабанит как сумасшедшее, уши закладывает от давления при одном воспоминании того кошмара.

Да, я хотела высказать ему все прямо в лицо! Поэтому после его бесстыжего звонка и обещания вернуться через час заблокировала все наши виртуальные контакты.

Но я ждала, что он придет! Час, два, три, всю ночь… Утром стало понятно, что если останусь в одном с ним городе, то просто сдохну.

В девять часов утра победа в схватке с секретаршей Егора Андреевича Рудова осталась за мной.

А полчаса спустя заявился он сам и пусть и со скрипом, но одобрил мое решение.

- Отпусти меня! - я с ещё большим напором рвусь из рук Стёпки. - Теперь у меня все хорошо! Я люблю другого и выхожу замуж! Я достойна быть не только твоим сраным завтраком!

Но он, вместо того чтобы оттолкнуть меня после этих слов, накрывает мою голову своей ладонью, прижимает её к своей груди и не отпускает.

Из-за чего срабатывает хренов условный рефлекс - весь бешеный ураган эмоций, циркулирующий в моей крови, с рыданиями вырывается наружу.

И льется... Льется... Льется…

- Эу! Да живой, я живой! - внезапно раздается сбоку. - Я то, думаю, чего торопиться. Дам вам время после долгой разлуки. А вы?!

- Пако! - резко вдыхаю, быстро вытираю глаза рукой и, пользуясь тем, что Степка ослабил хватку, вырываюсь и от души обнимаю Пако. - Ты цел?

- Да что со мной сделается? - улыбается он. - А как ты? Чего такая грязная? - вглядывается он в моё лицо в слабом лунном свете.

- Посидел бы три дня в яме, посмотрела бы я на тебя, чистюля! - возмущаюсь я.

- Три дня и такая бодрая?! Считай, наша земля тебя приняла.

- Да уж спасибо за такое гостеприимство!

- Всегда пожалуйста! - усмехается он.

- Тут случайно нет вашей воды, которая бы приняла меня на чуть-чуть? - я отлипаю от него. - А то слез мне как-то маловато, - тру друг об друга ладони, ощущая на них внезапную липкую влажность. Подношу одну руку к лицу, рассматривая пальцы. Это что повышенная вязкость моих слёз, или?..

- Пако, ты ранен?! - я улавливаю разницу цвета на пальцах, а со стороны Стёпы моментально вспыхивает узкий луч света фонарика. - Пако, да твою ж мать! - таращусь я на кровавое пятно на рукаве его толстовки. - Ты бы ещё полночи изображал, что у тебя все в порядке! Стёп, быстро помоги ему её снять! Блядь… - смотрю я на свои грязнющие руки. - Надеюсь, вы догадались прихватить аптечку?

- Мы сделали лучше, Юль, - продолжает Пако, как будто не случилось ничего серьезного. - Мы нашли твой рюкзак, - указывает он на камни левее, прежде чем Степка, заставляет его сесть и поднять раненную руку.