Забытый: ЛУКА (ЛП) - Кеннеди Слоан

Когда я вошел в кабинет, я знал, что он просто так не расскажет мне о том, что произошло, и сказать ему, что я уже узнал от Алекса, тоже ничего бы не дало, поэтому я отдал ему частичку себя, которой не было ни у кого другого. Было чертовски больно, и я не мог сказать, что мне как-то полегчало, но я выговорил нужные слова и все еще был рядом. Это казалось такой маленькой победой, но так оно и было.

Мое сердце словно раскололось надвое, когда Лука прошептал о том, как сильно он любит своего сына и просто хочет, чтобы он вернулся. Я никогда не хотел дать кому-либо что-то большее так, как в этот момент. Я не знал, какие слова сказать, чтобы он почувствовал себя лучше, но потом понял, что лучше ему не стало. Точно так же, как не стало легче от того, что мои родители бросили меня на произвол судьбы не один раз, а дважды. Сначала, когда меня похитили, а потом снова, когда я вернулся.

И в тот момент я позволил своему сердцу взять верх над разумом, а затем мои губы коснулись его кожи, и он крепко сжал меня, в то время как его грубое дыхание обдавало мое горло.

И вот его губы оказались на моих губах. Это было не более чем мимолетное прикосновение, и я должен был быть благодарен за это. Но когда он отстранился, я почувствовал себя обделенным, и в итоге именно я последовал за ним, оставаясь в кольце его рук. Я поцеловал его так, как он целовал меня, но его губы по-прежнему не прижимались к моим, на моих губах не было синяков, язык не засовывался глубоко, затыкая мне рот.

Со стороны это выглядело бы как самый обычный поцелуй, но я никогда в жизни не испытывал ничего более страстного. Я боялся его нежных прикосновений почти так же, как боялся самых жестоких мужчин, использовавших меня, когда я был маленьким.

Каждый раз, когда наши губы разъединялись, потеря была невыносимой, и я ловил себя на том, что жажду еще одного поцелуя. Мой мозг продолжал кричать мне, что такого контакта достаточно, что это уже слишком, но я продолжал возвращаться за продолжением.

Лука отвечал на мои поцелуи каждый раз, но никогда не просил о большем, никогда не требовал этого. Его губы были твердыми, но в то же время мягкими. Я чувствовал соленый вкус его слез на губах. Этого должно было быть достаточно, чтобы напомнить мне, что я пришел сюда не за этим, но я не мог заставить себя остановиться. Я никогда не хотел физически быть с мужчиной, даже с теми немногими, которые мне нравились за последние пару лет. Но я понимал, чего хочу, потому что хотел другого. Свобода, семья, наркотики… желание, которое я испытывал сейчас, было таким же, но другим. И в этом была проблема.

Все это было слишком запутанно, ново и волнующе. Это было нечто такое, что я не мог контролировать, а вся моя жизнь за последние два года была посвящена контролю, борьбе со своими желаниями и потребностями, игнорированию их.

Одной мысли о том, что я могу потерять контроль, было достаточно, чтобы я отпрянул. Я не был уверен, рад я или разочарован тем, что губы Луки не последовали за моими. Я прижался лбом к его лбу и попытался отдышаться. Тот факт, что я запыхался от нескольких целомудренных поцелуев, был ошеломляющим. В какой-то момент мои пальцы зарылись в волосы Луки, и я буквально вцепился в него. Мои мышцы словно воевали друг с другом, когда я боролся с желанием притянуть его ближе и снова накрыть его рот своим.

- Лука, - это все, что мне удалось выдавить из себя. Как одно это слово, его имя, могло объяснить ему, почему я остановился? И почему я не хотел этого делать.

- Все в порядке, Реми, - был его ответ. Его нос уткнулся в мой, и это нежное движение едва не заставило меня снова расплакаться. - Почему бы тебе не пойти в кровать? - предложил он. Если он и был раздражен моим отказом, то никак этого не показал.

- А как же ты? Ты идешь? - Как только я услышал свои собственные слова, я почувствовал, как горят мои щеки. - Идешь в кровать… В смысле, идешь спать, - быстро поправился я. - Ты идешь спать? - Готов поклясться, что услышал, как он тихо засмеялся, прежде чем его губы коснулись моего виска.

- Да, - тихо сказал он. - Я пойду сразу за тобой.

Несмотря на то, что именно я уточнил насчет раздельных кроватей, я поймал себя на мысли, что жалею, что не сделал этого различия. Может, каким-то чудом мы могли бы лечь в одну постель, и я бы чувствовал его объятия всю ночь напролет.

Даже если я никак не был к этому готов.

Я мысленно покачал головой, потому что, казалось, не мог собраться с мыслями. Не было абсолютно никаких причин нервничать. Я был рядом с Лукой достаточно долго, чтобы знать, что он ничего не сделает без моего разрешения.

Но, возможно, в этом и была проблема. Я хотел дать ему это разрешение. Мне было все равно, означало ли это, что мне придется притворяться, будто мне нравится то, что он делает со мной, или я буду вынужден мысленно погрузиться в то место, где вообще ничего не происходит.

Если это означает, что после этого я смогу перейти к той части, которую я видел в кино и по телевизору, когда худшее уже позади и есть только те несколько мгновений нежного контакта, я, вероятно, смогу пройти через это. Но это была новая проблема, которой я не ожидал. Мне начинали нравиться эти моменты, когда мы были вдвоем с Лукой. Мне нравилось чувствовать его объятия, нравилось, как он смотрит на меня и разговаривает со мной.

Словно я был кем-то.

Словно я что-то значил для него.

Да, все дело было в чувстве вины с его стороны, но было ли так уж неправильно извлекать из этого выгоду?

Я, разумеется, знал ответ на этот вопрос. Именно так мне удалось высвободить пальцы из волос Луки. Он поднялся вместе со мной, когда я встал. Его руки на мгновение задержались на моих бедрах, прежде чем он опустил их, и я ощутил потерю с большей остротой, чем мне бы хотелось. На самом деле мы еще не закончили разговор, но я надеялся, что сделал и сказал достаточно, чтобы, по крайней мере, помочь ему пережить эту ночь. В ближайшие дни он будет переживать потерю сына, сколько бы времени ни потребовалось, чтобы вернуть Джио. Я знал это лучше, чем кто-либо другой. Возможно, я не смог помочь ему справиться с болью, но, возможно, теперь он чувствовал себя немного менее одиноким.

- Спокойной ночи, - сумел я выдавить из себя. Я чувствовал себя подавленным, хотя винить мне было некого, кроме себя самого. Я хотел, чтобы он попросил меня остаться. Я хотел, чтобы он взял меня за руку, подвел к своей кровати и лег рядом со мной, чтобы хоть раз в жизни мне не пришлось бояться, пока я сплю. Но стать зависимым от него было так же опасно, как быть зависимым от героина. Однажды, когда я был ребенком, я уже нуждался в нем, и я не смог бы сделать это снова.

- Спокойной ночи, - ответил он. Его руки опустились по бокам, но я все еще не мог заставить себя пошевелиться. Мне потребовались все силы, чтобы, наконец, развернуться и уйти от него. Мои губы покалывало, а тело ныло, и это чувство не покидало меня еще долго после того, как я вернулся в свою постель. Несколько часов спустя, когда мои глаза, наконец, начали закрываться, меня преследовали в темноте не мысли о моем прошлом или о наркотиках.

Это был Лука.

Только Лука.

- Реми, мне нужно, чтобы ты проснулся, милый.

Я невольно вздрогнул и проснулся, потому что просто не привык, чтобы меня будил посреди ночи незнакомый голос… Или любой другой голос, если уж на то пошло. Мое сердцебиение мгновенно зашкалило, и я сжал руки в кулаки, готовясь дать отпор мужчине, который считал, что имеет право причинять мне боль.

- Шшш, все в порядке, это всего лишь я, Лука. - Голос сопровождался нежным прикосновением руки к моему плечу. - Вайолет все еще спит.

Напоминание о Вайолет помогло мне сосредоточиться на том, где я нахожусь, и, что более важно, когда. Мои глаза привыкли к полумраку в комнате. Помогло то, что я всегда оставлял для Вайолет включенным свет, чтобы она не испугалась, если проснется посреди ночи. Лука сидел на краю моей кровати, его бедро касалось моего бедра через тонкое одеяло.