Муж мой. Враг мой. Дракон (СИ) - Ворон Светлана

С ужасом я уставилась на свое тоненькое запястье, намертво прикованное к изголовью кровати магической цепью.

Внутри вскипели обида и гнев. Вот же чертов гад! Когда только успел!

Посмотрела на дверь и даже издалека увидела, что ручка светится голубоватой магией.

Фэнрид предусмотрел все. Он лучше умрет, чем кому-то покажет свою слабость. Так безрассудно и глупо!

Похоже, я единственная, кто удостоился чести быть рядом с ним в этот момент. Единственная, кто будет знать, что он не всегда жесткий и неуязвимый… Что он может быть нежным и заботливым мужчиной, от которого трепещет сердце и воспаряет душа. Которого есть за что любить, что бы о нем ни говорили.

Вздохнув от безнадежности своего положения, я взобралась на кровать и устроилась рядом с мужем, укрыв нас обоих одеялом.

Закрыла глаза и стала считать редкие удары ледяного сердца, мечтая, что когда-нибудь оно начнет биться так же быстро, как человеческое… Биться для меня.

Глава 44. (Не) беременна

Я места себе не находила. Нервничала. И постоянно поглядывала через окно на длинную, заснеженную дорогу, ведущую из города и утопающую в снегах.

Почти подошел срок, а Фэнрид так и не вернулся с очередных военных сборов.

Я переживала, что из-за полуторамесячного противостояния, которое мы потратили на ссоры и попытки убийства, у нас осталось слишком мало времени, чтобы укрепить брак. Но я и не предполагала, что у меня отнимут даже оставшиеся четыре месяца!

Вскоре после покушения Арисоба, — который, кстати, благополучно сбежал сам, и помогать не пришлось, — главнокомандующий Тумелона объявил о возобновлении военных действий на границе и призвал всех военнообязанных исполнить долг.

Принц тут же засобирался в дорогу: смертельного яда хватило на один крепкий сон, да и только. Утром он проснулся как ни в чем не бывало.

Муж мой не лгал, когда бахвалился, будто ничто его не берет, но умолчал о том, что справиться с отравлением даже ему бывает непросто.

Через несколько дней он уехал на фронт в сопровождении своих верных псов, и с тех пор мы виделись крайне редко.

Он возвращался в столицу раз в месяц и очень ненадолго. Лишь для того, чтобы выполнить супружеские обязанности. И снова меня покидал.

Весь мой план по завоеванию его ледяного сердца летел ко всем чертям.

Усталый и осунувшийся, порой с едва зажившими ранами, Фэнрид неспособен был даже поддержать разговор. Он принимал ванны, ел и спал — в основном, последнее. И мы могли побыть вдвоем лишь две или три ночи, когда я приходила к нему в спальню по вечерам.

Но даже это теряло смысл, потому что за пять месяцев я так и не смогла забеременеть.

Осталось чуть больше четырех недель. Это был наш последний шанс.

Потом договор будет расторгнут, и я стану одной из брошенных жен, вернувшихся в свои королевства ни с чем.

Я и не предполагала, что будет так больно даже думать об этом. И даже стань я трижды для мужа особенной, он ничего не изменит, потому что таковы условия сделки, и он обязан их выполнить.

Договор подписал его драгоценный дядя. И мой родной отец, даже не поставивший меня в известность о том, что замужество временное!

Думал ли папа о том, каково мне будет стать разведенной неудачницей? Для чего говорил те красивые слова о том, что Фэнрид — подходящий мне человек?

Что если на самом деле он только этого и хотел: выторговать перемирие продажей собственной дочери, и неважно, как сильно это заденет мои чувства?

Может, он уже готовит большой бал, куда прибудут претенденты на мою руку и сердце, готовые взять в жены отнюдь уже не невинную принцессу? Считает, меня устраивает весь этот маскарад?

Или ему просто плевать на то, что я об этом думаю? Я — лишь разменная монета в его политической игре!

Чувствуя растущую горечь в груди, я присела перед камином и уставилась на огонь, вспоминая наши редкие, но жаркие встречи с мужем и мои разбитые надежды. Положила руки на плоский живот и тут же почувствовала слезы в глазах, а еще страх, что все так и закончится, как с другими женами…

Может, пришло время сказать принцу правду о беременностях? Я так долго с этим тянула, не хотела его волновать. Все надеялась сообщить не грустную, а приятную новость вопреки пересудам.

Но когда заглядывала в его глаза, в горле вставал комок: не хотела портить наши прекрасные ночи печальными разговорами о детях, которым не суждено родиться.

Что я знала о беременности, как она должна проходить? Каждый месяц я могла лишь предполагать.

Усталость давила по утрам, просыпался зверский аппетит. Наливалась грудь и болели соски. И моя дорогая Пэт, находящаяся на третьем месяце беременности, тут же восклицала: это оно, вы точно понесли, моя госпожа!

Но… мои кровотечения начинались ровно в срок и были даже обильнее обычного, что исключало вероятность любой ошибки. Надежды превращались в прах. Сообщать мужу о провале становилось все сложнее.

Но затем я решила больше не гадать. Ощутив первые признаки недомогания, отправилась к знахарке, принимающей на местном рынке, потому что во дворце никому не доверяла. Слова женщины потрясли меня до глубины души!

— Кто-то желает тебе зла, — сразу же заявила она, только лишь взглянув на меня.

Седые волосы обрамляли морщинистое лицо, руки старухи дрожали, но глаза были удивительно проницательными и добрыми.

Она усадила меня на кушетку, взяла за обе ладони и заглянула в самую душу. Даже не взяла денег за помощь, сразу принялась за дело.

— У тебя столько врагов, моя дорогая, я вижу их целый легион. Перебежала ты дорожку кому-то очень могущественному, так что он проклял тебя.

— Кто же это? — прошептала я, никак не ожидая именно такого ответа. — Мужчина? Рыжебородый, лет сорока?

— Я вижу… — прищурилась старая женщина, но ее мысли унеслись внезапно совсем в другом направлении. — Ох…

— Что такое? — заволновалась я, особенно когда она опустила глаза и неожиданно накрыла ладонью мой живот. — Что там?!

— Мне… жаль, — печально сообщила знахарка. — Что-то помешает тебе выносить и это дитя. Пока не снимешь проклятие, быть тебе бездетной, моя дорогая.

— Что?!

В тот первый раз подтверждение моей беременности шокировало меня очень сильно.

Но я так и не добилась от чародейки конкретики: она не смогла назвать имя того, кто желает мне зла. И кто обладает достаточной силой, чтобы отнимать наше с Фэнридом дитя, даже не прикасаясь при этом ко мне.

Я знала теперь, что зачатие случается каждый месяц: чувствовала по особым приметам. Вот только ребенок не мог закрепиться в утробе, я его теряла.

И как сказать об этом мужу? Как смотреть ему в глаза?

Я никому больше не доверяла в замке. Каждая из служанок могла быть подослана моим тайным врагом, не желавшим, чтобы у Фэнрида появился наследник. Или ненавидящим за что-то лично меня.

Первой под раздачу попала, конечно же, Эль с ее навязчивым чаем и противными духами, испортившими в начале все впечатление мужа обо мне.

— Что это? — вытащила я из заварки размякшую красную ягодку, разглядывая ее в свете лампы. — Барбарис?

— Нет, что вы, — улыбнулась Эль до тошноты дружелюбно. — Но я спрошу у матушки состав, если вам интересно.

— Так ты еще и не знаешь, чем меня поишь? — прищурилась я разъяренно, напугав Эль до бледности. — Кто эта матушка? Близко ли она общается с регентом королевства? Что еще она добавляет в чай? Шалфей, зверобой, клевер? Я чувствую запах душицы!

Все названные мной растения издревле использовались женщинами для прерывания беременности. Если я права, то я нашла того, кто мне вредит! Раскрою заговор и успею спасти нашего с Фэнридом младенчика, прямо сейчас растущего в моей утробе.

Увы, напрасно я тогда переполошилась и напугала несчастную Эль, так старающуюся мне угодить.

Матушка оказалась ее матерью, не имеющей никакого отношения к замку и заваривающей этот чай для всей своей семьи. В травяном сборе не нашлось ничего из перечисленного, он был безобиден.