Драйв (ЛП) - Стюарт Кейт

Рид откинулся назад, громко смеясь, как и Джон, который меня слышал. Я покраснела настолько, насколько позволял алкоголь, и схватила бледную руку Рида. Он посмотрел на меня.

— Спасибо. За сегодняшний день.

— Это самое малое, что я могу сделать. — На его лице появилась тень беспокойства. — Ты в порядке?

— Под шафе, но нормально. Я съела шесть пакетиков арахиса, — успокаивающе сказала я.

— Надо тебя накормить, — сказал Рид, салютуя Джону и вставая.

Я перегнулась через бар, схватила Тихого Джона за футболку и чмокнула его прямо в губы в знак благодарности. Успела к нему привязаться.

Словно ожидая этого, он схватил меня за руки и перетянул через бар. Мои кеды сбили две пустые бутылки, и я вскрикнула от неожиданности, когда он поцеловал меня в ответ — ровно так же, как я его, без языка.

— Ах ты, ублюдок, — сказал Рид с равной долей угрозы и юмора в голосе. — Ты заплатишь за это!

Джон отстранился, на его губах блестел свежий слой моего мятного блеска, без малейшего чувства вины.

— Оно того стоило, чувак. Черт возьми, стоило.

— Оууу, детка, — сказала я, уперев руки в бока. — Не ревнуй, мы можем пропустить буррито и сразу пойти раздеться.

Позже в душе Рид изо всех сил старался удержать меня в вертикальном положении и заставить хотя бы на минуту замолчать.

— Господи, ты действительно не знаешь, когда нужно заткнуться. Думаю, пришло время съесть тебе мыла, Эстелла Эмерсон.

— Эстелла Роза Мария Эмерсон, — сказала я, выпятив грудь и уперев руки в бока, всё еще пошатываясь от выпивки.

— Серьезно? Это твое полное имя? — спросил он, схватив мою голову и поднося мыло к моему рту.

— Да, — сказала я, схватив его за яйца. — Если ты засунешь это мне в рот, я оторву тебе вот это.

Он выронил мыло, перехватил мою руку и переместил ее вверх, обвивая ею свой возбужденный член.

— Как насчет того, чтобы мы поработали над тем, чтобы засунуть это тебе в рот?

— Нет уж, извини.

— Если ты не очень хороша в этом, я пойму, — подколол он меня, пожав плечами.

— Как насчет того, чтобы ты поцеловал мою латинскую задницу? Минет — это привилегия, которую нужно заслужить. Эти губы — чистое золото, детка. Абсолютно невинны. Этот номер я приберегла для достойного мужчины.

— О, черт, — сказал он с хитрой усмешкой. — Вызов принят.

— Не особо надейся. Мой школьный парень до сих пор ходит с синими яйцами.

— Правда? — он провел пальцами по моим губам. — А девственность твоя, значит, не была священной?

Я вздохнула.

— Должна была быть. Отдала не тому парню. Знаю, выбор был отстойный, но другого у меня нет.

— Проклятье, это сделает меня извращенцем. Теперь я буду думать только об этом.

— Да ладно тебе. Это не так уж важно, — сказала я, когда он намылил меня от кончиков пальцев до ног, а затем отвернулся, передав мне мочалку.

— Черта с два неважно, — сказал он с такой убежденностью, которая заставила меня рассмеяться. — Я отношусь к этому очень серьезно, Эстелла Роза Мария Эмерсон.

— Что ж, называя меня полным именем, ты точно не получишь желаемого. Моя мать делала это ежедневно, чтобы напомнить мне, насколько она серьезна. И теперь я даже не могу смотреть на тебя голого, — сказала я, закрывая от него лицо. — Это отражается у меня в голове, как заевшая пластинка. Великолепно.

Рид фыркнул и наклонился к жалкому подобию душевой насадки, его губы коснулись моего уха. Он потерся о мою спину, скользя рукой вниз по моему животу.

У меня перехватило дыхание. Сердце заколотилось быстрее, поскольку он напомнил мне, кто именно находится со мной в душе.

— Рид, — сказала я, задыхаясь, реагируя на его возбуждающие прикосновения.

— М-м?

— Рид, — выдохнула я.

— Что, Стелла? — прошептал он, когда его средний палец закружил по моему клитору, прежде чем он опустил его ниже.

— Она простит нас, правда?

Он отстранился от меня, и я повернулась к нему.

Он выглядел ошеломительно: темные волосы были зачесаны назад, кожа блестела от воды, всё тело в татуировках, а с его рельефных мышц стекали капли воды.

— Я не знаю.

— Извини, я… извини, — сказала я, мои глаза наполнились слезами. — Но что, если она не простит тебя?

Он прижал меня к стене душевой кабины, его руки блуждали по моему телу и отлично справлялись со своей задачей.

— Ты можешь продолжать спрашивать, Стелла, но я не знаю ответа.

— Хорошо. Мне жаль. Я замолкаю.

— Давно пора, — сказал он, прерывая мой ответ своим жадным языком.

Глава

20

Down with the Sickness

Disturbed

Зависимость подкрадывается незаметно. Она тонкая, едва уловимая. Ты получаешь свою первую дозу, наслаждаешься кайфом, а потом начинаешь жаждать новой. Ты знаешь, что эйфория временна, но эта жажда — коварная сука.

И я начинала жаждать Рида Кроуна.

Он был идеальным наркотиком. И я никогда не знала, когда случится следующая доза. Свернувшись калачиком на дерьмовом красном диване в «Гараже», я наблюдала за ним с растущей жаждой. И дело было не только в Риде, хотя одного его было достаточно. Мне нужна была его музыка. Я никогда раньше не была так глубоко вовлечена в сам процесс, и было невероятно завораживающе наблюдать за этим. За рождением новой песни, чего-то нового и безоговорочно принадлежащего «Мертвым Сержантам». Иногда парни просто импровизировали, пока не нащупывали нужную жилку. И хотя порой они вели себя как клоуны — особенно Бен и Рай, у которых явно была какая-то хроническая форма «троицы из комедии»⁹³ — к музыке они относились чертовски серьезно. И когда у них всё складывалось, по коже пробегали мурашки, и волосы на затылке вставали дыбом.

Я знала, без тени сомнений, что группу ждет великое будущее, и я чувствовала, как оно рождается прямо между ними. Рид реагировал на Бена, только когда тот играл. Он бросал на него взгляд, когда тот его подначивал, но чаще всего просто растворялся в музыке, и я это обожала. Спустя несколько часов в этой перегретой дыре, которую они снимали, майки полетели долой. Рид засунул свою в задний карман джинсов, безжалостно отбивая на барабанах. Я не могла не почувствовать, как меня заводит это зрелище — голодные, необузданные мужчины передо мной.

Бен был красив; его маска «милого парня» была чертовски обманчива. Истину о нем выдавали лишь глаза. А его голос был способен на всё. Я не могла дождаться, когда Лекси увидит то, что вижу я — с самого лучшего ракурса. Пока я предавалась обожанию группы и вожделела к беспечному барабанщику, сука-реальность отвесила мне звонкую пощечину.

Пейдж: Тебе пришла почта.

Я:Можно я заеду забрать?

Пейдж: Нил привезет.

Я: Спасибо.

Я уставилась на телефон и ждала. Она что, хотела перемирия? Что я могла сказать? Она запретила даже Нилу разговаривать с Ридом дольше, чем того требовала вежливость. Это был полный бред, чистой воды. Она явно бесилась от невозможности всё контролировать, но теряла почву под ногами. И у меня было чувство, что Нилу доставалось больше всех.

Я наконец позвонила родителям. После часа, в течение которого отец орал на меня, он передал трубку матери.

Это был ад, но мне удалось выложить свои аргументы, и вскоре я стала получать гневные сообщения от сестры. Видимо, они вынесли ей мозг после разговора со мной. Не могу сказать, что не улыбнулась, читая ее хреновые оправдания.

Бен присел рядом со мной на диван, когда группа заканчивала свой последний сет. Рид всё еще возился с одним ритмичным переходом, который он отрабатывал для новой песни.