Присвоить любовь (ЛП) - Харт Кэмерон

— Хочешь, я заберусь на стремянку? — спрашивает он.

— Нет, я могу это сделать, — отвечаю я, и слова срываются с моих губ в спешке.

На мгновение мне кажется, что он собирается настоять на том, чтобы быть первым на лестнице. Именно так поступил бы мой отец. Я недостаточно сильна или способна, чтобы совершить что-то настолько рискованное, как подъём на целых четыре ступеньки вверх по лестнице.

— Ладно, — легко соглашается Хаксли. Он нисколько не расстроен и не сопротивляется мне. На самом деле, он улыбается мне и говорит шокирующую вещь. — Я восхищаюсь независимой, трудолюбивой женщиной.

— Я… — не знаю, что на это сказать. Независимая? Я? Он бы взял свои слова обратно, если бы имел хоть малейшее представление о том, какой была моя семейная жизнь. В конце концов я решаюсь: — Я пытаюсь.

Этот слишком сексуальный и милый мужчина одаривает меня нежной, понимающей улыбкой. Я не уверена, откуда он знает, но один взгляд в эти бездонные бирюзовые глаза, и что-то щёлкает. Он словно видит каждую частичку моей измученной души. Он видит борьбу и беспомощность. За всю свою жизнь я не чувствовала себя более понятной, и всё это от простого взгляда в глаза Хаксли. Боже, помоги мне, если я буду делать что-то ещё с этим мужчиной. Я могу никогда не оправиться.

— Да, я заметил твоего отца на днях, — начинает Хаксли, берясь за лестницу внизу, чтобы я забралась наверх, не тряся её. Как только я достигаю нужной высоты, Хаксли поднимает коробку, чтобы я выбрала нужные отвертки и повесила их на нужное место. — Он немного… грубый, — говорит Хаксли, наконец подбирая нужное слово.

Я пожимаю плечами и тянусь за другой отверткой.

— Он слишком меня опекает. С тех пор, как… — я замолкаю, не желая обременять Хаксли подробностями. — Ну, в любом случае. Мой отец хочет для меня самого лучшего. Я так думаю.

Я не хотела произносить последнюю часть вслух. Хаксли тоже не пропустил мимо ушей эти два последних слова, его брови сошлись в озабоченной гримасе.

— Он всегда был таким строгим?

Я могу сказать, что он мудро подбирает слова. Этот человек уже знает, что мои отношения с отцом, мягко говоря, сложные, но, похоже, он не собирается менять своё мнение. На самом деле, глядя на то, как Хаксли смотрит на меня прямо сейчас, я почти верю, что он поборол бы всех моих демонов, если бы я попросила его об этом.

Бред, конечно.

Я продолжаю пополнять запасы на подвесной полке, поджимая губы и решая, как много рассказать Хаксли. Он первый, кто проявил ко мне интерес, и пока что моему отцу не удалось его отпугнуть. Я уверена, что рано или поздно это произойдёт, так что, возможно, мне стоит наслаждаться этим временем, пока оно у меня есть. Немного побаловать себя. По крайней мере, у меня останутся захватывающие воспоминания, которые помогут мне пережить остаток моего заточения в клетке.

— Мы были вдвоем с тех пор, как мне исполнилось пять, — начинаю я. Мой голос звучит так тихо, что я не уверена, слышит ли Хаксли меня. Как будто я рассказываю секрет, и мой отец может войти в любой момент и отругать меня. — Моя мать погибла при пожаре в доме. Я была… Что ж, это было ужасно. — Я с трудом сглатываю, не желая вновь переживать ту мучительную ночь.

— Я здесь, — бормочет Хаксли, кладя свою руку поверх моей, лежащей на ступеньке лестницы. — Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это в таком юном возрасте. Я даже представить себе не могу. — Он делает паузу, проводя большим пальцем по моим костяшкам. — Ты не обязана рассказывать мне то, чего не хочешь. — Я киваю, когда он сжимает мою руку. — Спасибо, что рассказала мне часть своей истории.

Я смотрю на него сверху вниз со своего места на лестнице, мой взгляд блуждает по его густым бровям, скулам и сильному носу, прежде чем, наконец, остановиться на его бирюзовых глазах.

— Почему ты так добр ко мне? — выпаливаю я это, не подумав.

Хаксли протягивает мне руку, чтобы помочь спуститься по лестнице. Я беру её и позволяю ему притянуть себя ближе, как только мои ноги оказываются на полу. Загадочный мужчина подносит мою руку к губам, запечатлевая на костяшках пальцев нежнейший поцелуй.

— Мне ненавистно то, что тебе приходится даже спрашивать, — шепчет он, кладя мою руку себе на сердце. — Ты чувствуешь это? Ты чувствуешь, как быстро бьётся моё сердце?

Я киваю, прикусив губу.

— Ты единственная, на кого у меня когда-либо была такая реакция. Я… — он замолкает, глядя в потолок, как будто может найти там больше слов. После недолгой паузы он делает глубокий вдох и снова встречается со мной взглядом. — Я немного подзабыл, когда дело доходит до приглашения красивых женщин на свидание, но я должен сделать всё, что в моих силах, как говорит в наши дни молодёжь.

Я моргаю, глядя на самого красивого и доброго мужчину, которого когда-либо встречала, и на секунду остолбенев от его слов.

— В наши дни молодёжь? — спрашиваю я с усмешкой и сосредотачиваюсь на этом, потому что мысль о том, что он пригласит меня на свидание, просто не укладывается у меня в голове. Это нелепо. Бредовый сон. — Сколько тебе лет? — спрашиваю я игривым голосом.

— Достаточно взрослый, чтобы понимать, чего я хочу, когда вижу это, — отвечает Хаксли, не сводя с меня пристального взгляда. Он наклоняет голову и прижимается своим лбом к моему. — Джордан, ты пойдёшь со мной на карнавал в Иглтоне завтра вечером?

Я вдыхаю его аромат кедра и дыма, слегка дрожа от близости к нему.

— Мой папа… — я обрываю себя, понимая, как глупо звучит, когда я говорю Хаксли, что мой папа мне не позволит. Он всю жизнь прослужил в армии, видел и совершал поступки, о которых я не могу даже мечтать, хотя я знаю, что не все из пережитого им было хорошим. Я просто… я. Одинокая, жалкая, покрытая шрамами девушка, которая работает в хозяйственном магазине своего отца в умирающем городе.

Однако Хаксли не видит меня такой. Моё сердце бешено колотится в груди, а по спине пробегает волна энергии. В отличие от моего отца, который на каждом шагу пытается лишить меня сил, он заставляет меня чувствовать себя смелой и способной на всё.

Один взгляд в эти полные надежды бирюзовые глаза, и я знаю, каков будет мой ответ.

— Да, — отвечаю я, приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку.

Брови Хаксли взлетают до линии роста волос, и на секунду я начинаю беспокоиться, что зашла слишком далеко. Я начинаю отступать, но Хаксли обхватывает меня рукой за талию, снова притягивая к себе. Он наклоняется, щекоча губами мочку моего уха. Каждое его дыхание овевает мою кожу, ощущая каждый сантиметр.

— Я не могу дождаться продолжения, но мы будем двигаться в твоём темпе, милая девочка.

Я киваю, с трудом переводя дыхание. Хаксли легонько целует меня в висок, вдыхая мой запах, словно наслаждаясь им.

Когда я слышу, как открывается задняя дверь магазина, я выскакиваю из объятий Хаксли, не зная, как отреагирует мой отец, увидев нас в таком виде. Он, конечно, никогда больше не позволил бы мне открывать магазин в одиночку.

— Во сколько завтра карнавал? — спрашиваю я приглушённым голосом.

— Я заеду за тобой около семи?

— Встретимся в кафе на Уолнат-стрит, — перебиваю я.

— Я буду более чем счастлив заехать за тобой…

— Кафе на Уолнат-стрит, завтра в семь, — говорю я ему, умоляя Хаксли довериться мне в этом вопросе. Будет достаточно сложно убедить моего отца отпустить меня куда-нибудь на ночь. Он выйдет из себя, если узнает, что я встречаюсь с мужчиной как минимум на десять лет старше меня.

— Завтра в семь, — подтверждает Хаксли, по-видимому, понимая, что именно так всё и должно произойти. Он выглядит так, будто хочет снова обнять меня или, может быть, поцеловать по-настоящему, но, когда мой отец кашляет в задней комнате и роется там, мы оба понимаем, что наше время истекло. — Скоро увидимся, — говорит Хаксли с улыбкой.

Я смотрю, как он выскальзывает за дверь, и понимаю, что он так ничего и не купил. Неужели он проделал весь этот путь только для того, чтобы увидеть меня? Пригласить на свидание? Это похоже на сказку.