Королевство грешников (ЛП) - Шанджида Нусрат Али

Он резко кивает.

— Да, сэр. Стенограмма должна быть на вашем столе к вечеру.

Я киваю, махнув рукой, чтобы он уходил. Я со вздохом откидываюсь на спинку стула, моя голова обращена к потолку, руки лежат на коленях. Почему Франциско разговаривал с Реей в тот день? Или это был просто случайный разговор клиента и бармена?

Я потираю лоб, чувствуя, как мои мышцы напрягаются от напряжения. Мои мысли блуждают туда-сюда между Элишей и Реей. Каждый раз, когда я смотрю на нее, я вижу отражение Реи. Я знаю, что они должны быть связаны. За этим, должно быть, кроется тайна. Но мое темное, как смола, сердце продолжает думать об Элише, в то время как мой разум не может перестать представлять Рею. Я знаю, что это пиздец — хотеть двух женщин одновременно, но кто сказал, что что-то в жизни нормально?

У обеих одно и то же лицо, и все же они так сильно отличаются друг от друга. Рея — богиня, которая никогда не позволяет мужчине руководить ее жизнью. И еще есть Элиша, которая является воином, настоящей королевой, готовой сражаться в бесконечных битвах за свою свободу. Они обе несут на своих плечах свое прошлое, и от любой из них я должен узнать правду.

Мой телефон звонит с сообщением, возвращая меня к реальности. Открыв его, я нахожу сообщение Николая о деталях благотворительного бала.

Это бал-маскарад в официальной одежде. Я закатываю глаза. Его жена не могла бы выбрать что-нибудь получше. Что-нибудь, кроме этой жалкой темы. Он даже упоминает о том, что взял партнера, и первый человек, который приходит мне на ум, — это Элиша.

С того дня, как я привел ее в свой дом, она никуда не выходила. Ей это запрещено. За то короткое время, что я ее знаю, я прекрасно понимаю, что она не собирается сдаваться. Так или иначе, она ищет возможность сбежать. Но с сотнями охранников, круглосуточно окружающих помещение, выхода нет. Хотя я хотел бы увидеть, как она попытается поймать ее снова, потому что острые ощущения от погони за кем-то всегда были моими любимыми. Она знает, какой силой я обладаю, и мне потребуются секунды, чтобы найти ее. Итак, если она даже думала о побеге, то все это было бесполезно.

В этот момент в кабинет входит Игорь с кубинской сигарой в зубах.

— Ты нашел что-нибудь от этого ублюдка? Ты мало что сказал в своем сообщении. Как всегда, — спрашивает он, садясь напротив меня.

Я киваю, прижимая указательный палец к губам.

— На самом деле, много.

Он наклоняется вперед, выглядя серьезным и обеспокоенным.

— И что?

— Этого мужчину зовут Франциско. Он правая рука женщины, которая жаждет моего королевства. Пока что он привлек на свою сторону новых преступников, и теперь он охотится за бывшими членами нашего сообщества.

— Черт… — шепчет он, глубоко затягиваясь сигарой, прежде чем выпустить дым в разреженный воздух. — И какой у тебя теперь план?

Я рассказываю ему о благотворительном бале и о том, что собираюсь делать. Когда я заканчиваю говорить, его серьезное лицо вскоре сменяется злобной ухмылкой.

— У тебя действительно ум сатаны.

Я улыбаюсь в ответ.

— В конце концов, я вырос в аду.

Горничная стучит в мою дверь, когда я выхожу из душа с полотенцем, обернутым вокруг талии. Ее глаза, как обычно, опущены.

— Сэр, звонила ваша мать. Она приедет через пятнадцать минут, — шепчет она.

— Приготовьте ее любимые блюда. Убедитесь, что десерты не содержат сахара.

Кивнув в ответ, она уходит. Одевшись, я выхожу из своей комнаты, и мои ноги останавливаются у двери Элиши. Я не могу рассказать о ней своей матери. Если она узнает, что я держу Элишу у себя в рабстве, она не только придет в ярость, но и каким-то образом убедит меня освободить ее. И я определенно не намерен так легко ее отпускать.

Без стука я врываюсь в ее комнату. Ее крик приветствует меня, когда она внезапно оказывается полуголой, прижимая рубашку к груди.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Ты не можешь постучать? — кричит она и надевает его.

Я тихонько хихикаю.

— Что теперь с твоей застенчивостью? Не то чтобы я раньше не видел тебя обнаженной.

Она сердито смотрит на меня, застегивая верхние пуговицы, прежде чем скрестить руки на груди.

— Я зарабатываю свою свободу от тебя понемногу. По крайней мере, ты мог бы попытаться относиться ко мне с приличной человеческой вежливостью. Если ты не можешь дать мне этого, тогда убирайся нахуй.

Я подкрадываюсь к ней, пока она не оказывается спиной к зеркалу, мои руки лежат по обе стороны от нее, пока она не сводит с меня обжигающего взгляда.

— Не забывай, что ты живешь под моей крышей. Если я захочу, я могу выбросить тебя на улицу, где мужчины сожрут тебя, как голодные гиены. Так что подумай, прежде чем говорить.

Она прищуривает глаза, когда гнев начинает сменяться намеком на страх. Я наклоняюсь ближе. Ее цветочный аромат наполняет мои ноздри. Ее кожа сияет даже без всякого макияжа. Такое чувство, что с каждым днем она становится все красивее. У меня возникает внезапное желание расцеловать ее до чертиков и трахнуть прямо у этого стекла. Но моя мать может прийти с минуты на минуту.

— Ты не выйдешь из комнаты в течение следующих нескольких часов.

Она хмурится.

— Почему?

— Это не твое дело. Оставайся здесь и не спускайся вниз. — Я отталкиваю ее и направляюсь к двери.

— Я не твоя гребаная собака, Максвелл, — бормочет она сквозь стиснутые зубы.

— Нет, но ты моя рабыня.

Я закрываю за собой дверь и спускаюсь вниз. Несколько минут спустя черный BMW заезжает на кольцевую развязку с черными тонированными окнами и пуленепробиваемыми стеклами. Я подхожу к машине и открываю пассажирскую дверь. Выходит моя мама в длинном светло-голубом платье в цветочек и туфлях на плоской подошве в тон. Ее черные волосы расправлены, и в тот момент, когда она видит меня, ее глаза сияют счастьем и гордостью. Она одаривает меня той же нежной улыбкой, к которой я так привык с детства.

Она тут же заключает меня в объятия. Я взрослый безжалостный мужчина, который день и ночь сталкивается с насилием и тьмой. И все же моя мама — единственный человек, которому я никогда не показываю свою плохую сторону. Она заслуживает каждой частички счастья в своей жизни.

— Сын мой… Я так по тебе скучала. — Она испускает счастливый вздох.

Она ниже меня ростом, ее голова покоится у меня на груди, а руки обвиты вокруг моей талии. Я обнимаю ее в ответ, целуя в висок.

— Как поживаешь, мама?

— Ты стал выше с тех пор, как я видела тебя в последний раз?

— Ты видела меня несколько месяцев назад. Так что да, изменение роста произошло.

Она хихикает и отстраняется, кладя руку мне на щеку.

— Ты выглядишь таким… — она замолкает на несколько секунд, — …взрослым.

Мы оба смеемся, я беру ее за руку, целую ладонь, прежде чем завести в дом. Я почти не вижу свою маму из-за работы, но всякий раз, когда я это делаю, это скрашивает весь мой день. Ее любовь и обожание ко мне — единственное чистое чувство в моей жизни.

Следующие тридцать минут мы с мамой проводим на заднем дворе, сидя в шезлонге и обедая. Она выглядит сияющей в лучах теплого солнечного света. Чего-то, чего ей не хватало, когда она была замужем.

Моя мать вышла замуж за отца, как и любой другой здешний брак по договоренности. И, как и другие жены мафиози, она столкнулась с теми же последствиями.

Боль. Печаль. Одиночество.

Раньше у нее постоянно были синяки и порезы на лице и теле. Даже густой макияж и одежда с длинными рукавами почти ничего не могли сделать, чтобы скрыть ее синяки, нанесенные отцом.

А теперь?

Она выглядит такой счастливой… такой умиротворенной.

— Как работает приют? — спрашивает она после того, как служанки убирают тарелки со стола.

Я со вздохом откидываюсь на спинку стула.

— Все идет очень хорошо. Детям нравятся новые игрушки, которые ты им прислала.