Ткач (ЛП) - Робертс Тиффани

— Поцелуй меня в ответ, Рекош, — Ахмья провела языком по складке его рта.

Он отстранился с резким вздохом. Их взгляды на мгновение встретились — ровно настолько, чтобы Ахмья увидела огненную бурю в его взгляде.

Сила его желания заставила ее сердце подпрыгнуть.

Зарычав, он усилил хватку на Ахмье и снова прижался ртом к ее губам. На этот раз его рот открылся, и длинный язык выскользнул наружу, проводя по ее губам. Требуя входа.

Ахмья повиновалась.

Его скользкий язык проник в ее рот. От чувственных поглаживаний по телу пробежала волнующая дрожь, и она открылась шире, переплела свой язык с его. Это изгнало все мысли из ее головы, оставив только Рекоша — ощущение его, его запах, его вкус. Сладкий и пряный — все, что было его сутью.

Как он мог быть таким вкусным?

Ахмья хотела большего. Она сомкнула губы вокруг его языка и пососала.

Он замурлыкал, и одна из рук скользнула вверх по ее позвоночнику, чтобы погладить затылок. Звук отдался в ней вибрацией, заставляя соски затвердеть, а клитор подергиваться. У Ахмьи вырвался всхлип, когда она вцепилась в его плечи, желая — нуждаясь — в том, чтобы он был ближе.

Его язык не замедлился. С каждым движением он становился смелее, голоднее, пылче, и ее потребность обострялась по мере того, как жидкое тепло собиралось в сердцевине. Он не оставил ни одной неизведанной частички ее рта, ни одной нетронутой.

Она почувствовала что-то еще, что-то длинное и тонкое, скользнувшее по бокам ее икр, свернувшееся за коленями, задравшее шелк платья.

Его застежки.

Рекош резко прервал поцелуй, отстранив лицо и запустив пальцы в ее волосы, чтобы помешать Ахмье последовать за ним. Язык прошелся по ее подбородку и медленно спустился вниз по шее. Она вздохнула и откинула голову в сторону. Ахмья почувствовала, как шелковый цветок снова упал, но тут же забыла о нем. Невозможно было сосредоточиться на чем-то другом, пока его язык был на ней вот так.

Он лизнул впадинку на шее, прежде чем проследить вдоль ключицы до плеча. Большие, зловещие клыки на жвалах задели ее чувствительную кожу, оставляя после себя покалывание, когда он снова провел языком вверх.

Она вцепилась ему в плечи и захныкала, когда он лизнул за ухом.

Издав удовлетворенный возглас, он уткнулся лицом в ее шею и потерся ртом о кожу. Она наслаждалась каждым резким движением, каждым дразнящим касанием жвал, каждым горячим выдохом и движением языка.

Он отмечал ее, и она не хотела, чтобы он останавливался. Она хотела ощутить его запах с головы до ног.

— Ахмья, — пророкотал он. Его рот открылся шире, и она почувствовала острые зубы на своей шее.

Ахмья ахнула, но не отстранилась. Вместо этого она запустила пальцы в его волосы и притянула ближе, заставляя сжать зубы сильнее. Она видела след от укуса, который Кетан оставил на плече Айви. Она хотела такой же у себя. Хотела, чтобы метка Рекоша была у всех на виду.

Но она не могла сравниться с ним в силе, когда он разжал зубы. Гибкий язык Рекоша смягчил жжение укуса, его голод укрощен благоговением.

— Моя. Моя пара. Моя Найлия. — от его шкуры исходил жар, и дрожь пробежала по конечностям, когда он испустил тяжелый, хриплый вздох. Пальцы зацепились за низкий вырез платья. — Нужно его снять. Сейчас же.

— Да… Нет, подожди! — Ахмья подняла голову и посмотрела на Рекоша, поспешно накрыв его руку своей, прежде чем он смог дернуть слишком сильно. — Пожалуйста, не рви его.

Твердые мышцы напряглись под ее ладонью, и пальцы сжались вокруг ее ног.

— Я сниму его, — она провела большим пальцем по его руке. — Но я слишком люблю его, чтобы видеть, как оно портится.

Он издал натужный звук. От него исходило напряжение, и она знала, что не сможет остановить его, если он потянет за ткань. Но также знала, что он хотел видеть платье порванным не больше, чем она сама.

Одного взгляда на платье было достаточно, чтобы понять, сколько времени и заботы он вложил в его создание, сколько себя вплел в него. И это делало его бесценным.

Наконец, его хватка ослабла. Сначала он отпустил платье, а затем и ее, убрав застежки и все остальное, откинувшись назад. Свет в его глазах был не менее ярким, когда он оглядел ее с ног до головы.

— Снимай медленно, — приказал он. — Я хочу услышать шелест шелка по твоей коже.

Ее живот затрепетал по его команде. Она хотела, чтобы его руки снова оказались на ней, хотела его язык, но больше всего на свете она хотела ощутить его прикосновения к своей плоти, и чтобы даже этот тонкий шелк не был преградой между ними.

Она отступила назад.

И застыла.

— О…

Действительно, красная ракета. Очко в пользу Келли.

Щель Рекоша была полностью раздвинута, и из нее торчал алый член. Он был длинным, толстым и блестящим. Ствол расширялся у головки, а затем сужался до заостренного кончика с двухдюймовой прорезью в центре. У основания члена была пара выпуклостей, по одной с каждой стороны.

Киска Ахмьи сжалась — не от страха перед его размерами, а от острой потребности. Она хотела, чтобы он был внутри нее, наполнял ее, растягивал, хотела чувствовать его пульс, бьющийся в ее сердцевине, хотела быть с ним единым целым. Доказательством ее желания была пульсация клитора и влага с внутренней стороны бедер. Ее тело умоляло о нем.

Она подобрала шелк юбки на животе и сжала бедра вместе. Это никак не облегчило боль внутри нее. Ничто не смогло бы… кроме него.

Легкий ветерок пронесся мимо, словно бальзам на разгоряченную кожу.

— Ахмья?

Грубый, сиплый голос Рекоша заставил ее поднять на него взгляд. Откровенная тоска в его красных глазах только раздула пламя, пылающее внутри нее.

— Я никогда не видела… — Ахмья опустила глаза. — Я никогда раньше не видела член врикса.

Его взгляд опустился на свою эрекцию. Застежки плотно прижались к тазу, когда он обхватил пальцами ствол. Звук, который он издал, был наполовину щебетанием, наполовину шипением.

— Он не похож на человеческие стебли.

Ахмья крепче сжала шелк, уставившись на член.

Нет, определенно не похож.

— Я пугаю тебя, Ахмья?

— Нет, — сказала она, покачав головой, прежде чем встретиться с ним взглядом. — Ты нужен мне, Рекош.

Он выпрямил правую переднюю ногу, протянул ее к ней и уперся концом в землю позади нее. Волоски на его ногах встали дыбом.

— Сними платье, ви’кейши.

Какие бы запреты ни сдерживали Ахмью в прошлом, они исчезли. Ее не волновало, что они на открытом месте, что кто-нибудь мог наткнуться на них. Все, что имело значение в этот момент, — он. Они.

Она собрала шелк в ладонях, пока подол юбки не оказался выше колен. Рекош с восхищением наблюдал, как она снимает туфли. Она зарылась пальцами ног в мягкую траву, и на ее губах заиграла улыбка.

Опустив юбку, она медленно провела руками по животу и груди, ощущая под ладонями вышитые цветы и твердые кристаллы. Дыхание перехватило, когда она провела руками по соскам-бусинкам. Щекочущее ощущение пронеслось по ней, прямо к клитору. Но на этом она не остановилась.

Взявшись за ремешок, который был обернут вокруг ее шеи сзади, Ахмья сняла его через голову, волосы дразнили чувствительную кожу, рассыпавшись по плечам и спине.

Она выдержала взгляд Рекоша, прижимая платье к груди.

Больше никаких преград.

Ахмья отпустила платье.

Шелест ткани, скользящей по коже, заставил ее вздрогнуть. Он был таким легким, таким мягким, таким чувственным, пробуждая каждую частичку ее существа к новому осознанию, новому страстному желанию. Ласка шелка заставила ее жаждать его прикосновений. Чтобы эти длинные, сильные пальцы с грубыми мозолями прошлись по каждому дюйму ее тела, чтобы он заставил ее почувствовать то, о чем она только мечтала.

Вся ее жажда, весь голод отразились в низком рычании, которое донеслось от Рекоша. Восемь алых глаз уставились на нее, горящие, пожирающие, повелевающие. Как только платье собралось складками у ее ног, он придвинул переднюю ногу ближе, обвивая вокруг нее и проводя по икре. Крошечные волоски щекотали, скользя по коже.