Когда она откидывается назад, ее цепочка цепляется за конец моего ошейника.
Это не ее обычная цепочка с крестиком. Это серебряное ожерелье с подвеской в виде бабочки на конце.
— Это твое? — Спрашиваю я.
Она кивает с мягкой улыбкой.
— Моя мама подарила мне это на мой десятый день рождения.
Я провожу пальцем по коричневым и черным крыльям бабочки, когда она отводит руки назад и отцепляет их. Зажав в кулаке, она протягивает его мне.
— Я хочу, чтобы это было у тебя, — шепчет она.
Я хмурюсь.
— Но это твое.
— Это как частичка моего сердца. Частичка, которую я хочу оставить тебе, потому что я доверяю тебе. С тобой я вижу новую надежду, которую я потеряла давным-давно. Точно так же я чувствовала себя, когда у меня была моя жизнь, мой дом. Но сейчас? Ты мой дом… часть меня.
Мое сердце переполняется ее любовью и доверием, я наклоняюсь и нежно целую ее в губы.
Я беру ожерелье и целую подвеску в виде бабочки, не сводя глаз со своего ангела, наблюдая, как краснеют ее щеки.
— Ты мне доверяешь?
— Больше, чем себе. — Она целует меня в щеку своими мягкими губами.
— Ты любишь меня?
Придвигаясь ближе к моим губам, она запечатлевает сладкий и нежный поцелуй, прежде чем прошептать.
— Больше, чем ты думаешь.
НАСТОЯЩЕЕ
Я врываюсь в ее комнату, но кровать пуста. Я подхожу к балкону, и там ее тоже нет. Обнаружив, что дверь ванной открыта, я захожу внутрь и вижу ее.
Обнаженное тело Элиши отмокает под бурлящей водой в ванне, ее глаза расслабленно закрыты. Ее волосы собраны в неряшливый пучок, а голова опирается о бортик. Делая свои шаги громкими и четкими, я подхожу к ней и опускаюсь на колени рядом, наслаждаясь ее красотой.
Ее глаза все еще закрыты, но она осознает мое присутствие, потому что ее плечи внезапно напрягаются.
— Я сказала тебе стучать, когда будешь заходить в мою комнату, — бормочет она.
Я стискиваю зубы, чтобы подавить свой гнев.
— Я сделаю это в следующий раз, — сказал я.
Она открывает глаза и выгибает бровь, с сомнением глядя на меня, как будто не верит мне.
— Что тебе сейчас нужно? — спрашивает она, но мой взгляд падает на ее блестящую грудь.
Черт. Я хочу слизать эти капельки с ее кожи.
Качая головой, я пытаюсь сосредоточиться на нашем разговоре, ради которого я пришел сюда.
— Завтра вечером я должен посетить благотворительный бал.
— И какое это имеет отношение ко мне?
— Ты пойдешь со мной на бал. — Ее глаза расширяются от шока, но затем она в замешательстве хмурит брови, и я уже чувствую, как ее мысли разбегаются кто куда. — Никаких сделок. Никаких планов. Это было бы точно так же, как любое другое обычное мероприятие; я займусь своими делами, а ты тем временем сможешь пообщаться с женами.
Она несколько секунд смотрит на меня непонимающим взглядом.
— Я не знаю, что происходит на балу или что делают люди.
Я хмурюсь.
— Что ты имеешь в виду?
Она смотрит вниз на пузырьки, на ее губах растягивается грустная улыбка.
— У меня никогда не было нормальной жизни. С самого детства я была в плену, — говорит она прерывающимся голосом.
Мне не следует ее жалеть. В конце концов, она рабыня. Сценарий распространен среди многих захваченных рабынь. И все же мое сердце сжимается, заставляя грудь ощущать стеснение и боль.
— Тебя продали или похитили? — Спрашиваю я, придавая ей стоическое выражение. Но я не могу удержаться и прикасаюсь к ее щеке тыльной стороной ладони.
— Похители. Так много кошмаров заполнило мои дни и ночи, что я почти ничего не помню о том, как началось мое уничтожение. Все, что я знаю, это то, что с того дня у меня все отняли без моего согласия. Моя семья, сестра, мое детство, моя невинность, мое тело. Все. Я никогда не могла даже увидеть, есть ли у мира прекрасная сторона.
Она имеет в виду Рею?
Позже я должен узнать больше о ее сестре, хотя у меня есть подозрения относительно того, кто это.
— Это не так, малышка, — шепчу я, не сводя с нее глаз.
Она поворачивает голову ко мне, и ее ранимые глаза встречаются с моими, в них столько эмоций.
Печаль. Сожаление. Страдание.
— Красоты в реальности не существует. Это всего лишь отражение, которое показывает нам жестокий мир, просто чтобы поиграть с нашими эмоциями. Единственная красота, которая существует, — в темноте.
Я наклоняюсь ближе, когда мой большой палец касается ее скулы.
Ее губы приоткрываются, и трудно не заметить мурашки, покрывающие ее кожу.
— Я видела тьму. Там нет ничего, кроме агонии и жестокости.
Я качаю головой.
— Вот тут ты ошибаешься. То, с чем ты столкнулась, было реальностью. Жизнь, которой я живу каждый день, — это истинная тьма, где я правлю с гордостью.
— И что ты получаешь взамен?
Мой большой палец скользит вниз и проводит по ее губам.
— Власть. Контроль. Уважение.
Элиша наклоняется вперед. Ее влажная рука сжимает мое запястье.
— Но какой смысл, когда ты получаешь все это из-за страха людей?
Я хихикаю себе под нос.
— Кто сказал, что мир справедлив? Страхом или ложью ты получаешь то, что заслуживаешь, маленькая девочка. Всеми правдами и неправдами.
Что-то осенило ее. Осознание? Понимание? Что бы это ни было, ясно, что мои слова что-то изменили в ней.
Ее плечи откидываются назад, когда она отстраняется от моего прикосновения и возвращается в свою прежнюю позу, которую я впервые увидел, конда вошёл. Это ее способ сказать, что разговор окончен, но он не закончится, пока я не скажу об этом. Я встаю, и она запрокидывает голову в ответ на мое движение.
— Будь готова сегодня вечером и приходи в мою спальню к десяти, — приказываю я холодным тоном.
— Нет, — бормочет она.
— Что значит «Нет»?
— Ты когда-нибудь слышал это слово? — Ее глаза сужаются.
— У меня было несколько случаев, когда я перерезал горло своим врагам или разрезал их на куски, — говорю я небрежно, как будто это самая обычная тема для разговора. Кажется, ее это не смущает, но я знаю, что она скрывает свое отвращение.
— Я сказала тебе, что ты проявишь ко мне уважение и предоставишь мне мои права. Так что, если ты хочешь секса, то ты должен попросить об этом.
— Это не было частью сделки.
— Так и было. Ты только что отдал мне приказ, как будто я собака, — шипит она, прежде чем встать, совершенно не обращая внимания на свое мокрое обнаженное тело.
Блядь. Маленькая шалунья.
Направляясь в душ, она быстро смывает остатки мыла. Обернув вокруг себя полотенце, она выходит из душа и встает передо мной. Эта девушка определенно просит, чтобы ее жестко трахнули, пока она не закричит в экстазе. И сегодня вечером она это получит.
— Ты должен попросить об этом как нормальный человек.
Я засовываю руки в карманы и изображаю любопытство.
— Как именно? Пожалуйста, поподробнее.
Она скрещивает руки на груди.
— Сделай мне комплимент, пофлиртуй со мной как джентльмен, который хочет одновременно обожать и трахать меня.
Я ухмыляюсь.
— Итак, ты хочешь, чтобы я сделал тебе комплимент, принес розы или шоколад, как будто я твой парень. — Я хихикаю. Я провожу рукой по волосам. — История между нами никогда не будет историей любви, малышка. Я не Ромео, а ты уж точно не Джульетта. Романы — для слабаков, но в твоем списке есть одна вещь, которую я могу сделать, и это трахнуть тебя. Только потому, что я соглашаюсь с твоими требованиями, не думай, что я забуду о своих.
Она впивается в меня взглядом, и ее челюсть тикает.
— А я-то думала, что у меня есть право голоса, когда дело доходит до траха.
