Рядом со мной Уор требовал ответов, и хватка Гарета на моей руке была такой крепкой, что причиняла боль. Все вокруг нас погрузилось в хаос, и казалось, что все кричат одновременно. Август, Фауст, Меррик и Бастиан вышли из парадных дверей, толкая Сиренити за собой, пока пытались понять, из-за чего весь этот переполох.
Мои глаза в панике встретились с глазами Сиренити, и она яростно закричала на мужчин, которые держали оружие у моего лица. Один из этих вооруженных людей встал между Уором и мной, преграждая Уору путь ко мне, даже когда он сражался с ними. Его глаза были черными, смотрели яростно и дико. Я выкрикнула его имя, когда они оттолкнули его назад.
Он начал расталкивать людей с оружием, как будто они были не более чем муравьями, отшвыривая их в стороны, рыча, как животное, но их было слишком много. Внезапно мне стало ясно, как он получил свое прозвище. Он был монстром, который в нескольких секундах от того, чтобы сломать позвоночник и шею. Магия окутала Уора, удерживая его на месте.
Гарет тоже зарычал на них, но его сильно ударили сзади прикладом пистолета, и он пошатнулся. С него все еще капал пот, и когда он повернулся ко мне лицом, у него под глазами были глубокие синие мешки. Он выглядел так, словно его вот-вот разнесет сильным ветром.
— Что происходит?! — Я запаниковала, все еще поднимая руки вверх. Моей первой мыслью было, что это как-то связано с Эстель. Возможно, она нашла какой-то способ обмануть систему или сбежать из заключения до того, как ей вынесут приговор.
Но это была полиция Сол-Сити. Некоторые из них были явно людьми, но другие были чернокнижниками или оборотнями. Теперь они окружили меня полным кругом, и я все еще слышала щелканье вспышек фотоаппаратов позади себя.
Я закричала, когда мои колени выбило из-под меня, и я ударилась о мраморную лестницу. Я оперлась на руки, но меньше чем через секунду кто-то схватил меня за запястья и дернул их мне за спину. Я почувствовала, как холодный металл сжал мои запястья, и до меня дошло, что на мне наручники.
Я подняла глаза, охваченная паникой, когда вперед выступила женщина со значком, которая говорила, что передо мной начальник полиции города. Ее глубокие карие глаза были жесткими и неумолимыми. В толпе вокруг нас воцарилась тишина, когда она сказала:
— Беатрикс Кровавая Луна, настоящим вы арестованы за убийство Саванны Кровавая Луна. У вас есть право хранить молчание…
Ее голос потонул в шуме крови, пульсирующей у меня в ушах. Я покачнулась на коленях, но тот, кто держал меня за наручники, рывком поднял меня на ноги. Губы шефа полиции продолжали шевелиться, пока она зачитывала мне мои права.
Мои права? Что происходило? Саванна была мертва? Ничто не имело никакого смысла. В последний раз, когда я видел Саванну, она пробиралась сквозь толпу, чтобы зализать свои раны, пока на меня орали трое разъяренных мужчин.
Придя в себя, я попыталась сказать шефу, что они взяли не того человека. Я умоляла ее выслушать меня, понять, что если Саванна каким-то образом была мертва за короткий промежуток времени между вчерашним днем и сегодняшним вечером, то я не имею к этому абсолютно никакого отношения. Я умоляла и упрашивала, но никто не обращал на это внимания.
Я увидела Гарета, стоящего на коленях на лестнице, а рядом с ним Бастиана, который держался за его плечо, чтобы не упасть. Гарет схватился за грудь, его лицо исказилось в агонии, как будто у него был сердечный приступ.
Его пара умерла… О боже, его пара была мертва.
Вот почему этим утром он выглядел ужасно — вот почему он был в нескольких секундах от того, чтобы потерять сознание. Может, он и ненавидел эту суку, но насильственного разрыва брачных уз было достаточно, чтобы искалечить тебя на несколько дней, если не недель. Я выкрикнула его имя, когда меня подняли на ноги. Его глаза встретились с моими, по его щекам потекли слезы. Прежде чем кто-то встал между нами, я увидела, как он произнес мое имя.
Уор боролся за то, чтобы добраться до меня, но его тоже сдерживали под дулом пистолета. Папарацци фотографировали меня, когда меня вели обратно вниз по лестнице, и я всю дорогу сопротивлялась им. Мои ноги практически скользили подо мной, когда двое солдат несли меня к ожидавшей патрульной машине.
Как раз в тот момент, когда офицер положил руку мне на макушку, готовый запихнуть меня на заднее сиденье, я услышала голос, эхом отдающийся в моей голове.
— Не отвечай ни на один из их вопросов, Беатрикс. Делай, как они говорят, и не поднимай шума, поняла? От этого зависит твоя жизнь. Предупреждение Тэйна заставило мои плечи поникнуть, когда меня заталкивали в машину.
Не поднимай шума? Не поднимай гребаный шум? Чего он ожидал от меня, просто тихо уйти? Меня арестовали за преступление, которого я явно не совершала, как я могу не поднимать чертову шумиху?!
Дверь захлопнулась у меня перед носом, в то время как камеры продолжали сверкать за окном. Я искала Тэйна в толпе, но нигде не могла его найти. Этого не могло произойти прямо сейчас. Не сейчас, когда мы были так чертовски близки к концу этого кошмара. Не тогда, когда все, наконец, начало налаживаться. Не тогда, когда я наконец нашла кусочек гребаного счастья в этом темном, разрушенном мире, в котором мы жили.
Этого не могло быть на самом деле…
Все мое тело тряслось от страха и растерянности, и последнее, что я услышала, когда патрульная машина тронулась с места, увозя меня от всех, кого я знала, был низкий, успокаивающий голос Тэйна в моей голове, говорящий:
— Мы едем за тобой, красотка. Сиди тихо и не говори ни слова. Мы идем.
