Когда она расцветает (ЛП) - Сэндс Габриэль

Когда наступает вечер, охранник приносит мне ужин. Я обнаруживаю, что очень голодна, и когда я понимаю, почему это так, от образов Дамиано, мокрого в душе, жар поднимается к моей груди. Я поглощаю холодный гаспачо и поглощаю испанскую лепешку. К тому времени, когда я заканчиваю десерт — кусок невероятно сливочного чизкейка — я наконец наелась.

Что, если Дамиано защитит меня с той же преданностью, что и Мартину? Останусь ли я тогда? Конечно, это не реальный сценарий. Он может желать меня физически, но он не любит меня. Я ни за что не стану для него кем-то по-настоящему важным. Даже если он намерен сдержать свои обещания сейчас, всегда есть чем пожертвовать ради власти в нашем мире. Нет никакой гарантии, что однажды я не стану одной из них.

Тем не менее, какие варианты у меня есть? Если я не буду сотрудничать с ним, как он хочет, что тогда? Он еще может передумать насчет пряника и вернуться к кнуту.

Нет, отказ не вариант.

Я скажу ему, что знаю, а когда он станет доном, я уйду.

ГЛАВА 28

ДАМИАНО

Я говорю Расу, что решил не отдавать Валентину обратно ее отцу, когда на следующее утро мы садимся обедать на террасе.

Когда я заканчиваю объяснение, он ставит столовые приборы и скрещивает руки на груди. — Это не сработает.

— Почему? — Я спрашиваю. Это имеет смысл для меня.

— Потому что она ничего не знает. Строка о сестре была просто уловкой, чтобы выиграть себе больше времени.

— Этого не было.

Он закатывает глаза. — Черт возьми, ты потерял голову из-за нее. Когда ты признаешься в этом?

— Признаться, в чем именно?

— Что ты влюблен в нее.

Во рту у меня пересохло, а в груди что-то вспыхнуло. — Это абсурд.

— Когда она еще работала в Revolvr, ты стал проводить там гораздо больше времени. Все для того, чтобы ты мог быть рядом с ней.

— У меня была работа.

— Ты либо разговаривал с ней, либо мечтал о ней в своем кабинете.

— Откуда ты знаешь, о чем я мечтаю? — возражаю я, не желая останавливаться и размышлять над правдой в его словах.

Рас качает головой. — Я думал, ты уйдешь, когда мы поймем, кто она такая, но ты копаешься все глубже и глубже. А теперь это. Ты хочешь включить ее в наш план. План, который требует от меня, Наполетано и многих других людей рискнуть своими жизнями. Ты знаешь, что я пойду за тобой на край света, но ты не заработаешь большого уважения со стороны других капо, если они увидят твою стратегию захвата власти, как дон использует твой член как компас.

Его слова разжигают мой гнев, но я делаю вдох и тушу его, пока он не взорвался. — Я понял, кто она такая. Женщина, которая спасла мою сестру. Это делает ее достойным уважения, моим и твоим.

Он усмехается. — О, я уважаю ее. Очень сильно. Она сделала невозможное. Она поставила тебя на колени.

Моя рука сжимает вилку. — Тогда, может быть, тебе не хватает уважения ко мне.

— Ты же знаешь, что это чушь. — Он вздыхает. — Черт возьми, Дем. Ты знаешь, я хочу, чтобы ты был доном. И не только потому, что ты мне брат, но и потому, что, в отличие от Сэла, ты настоящий лидер.

— Тогда поверь немного. Она не лгала. Она что-то знает.

Мерцание на мониторе системы безопасности привлекает мое внимание. — Охранники просто пустили машину. Ты кого-то ждешь?

Брови Раса нахмурились. — Нет. Это Мартина?

Я приближаю машину, и внутри у меня скручивается предчувствие. — Она в «Мерседесе» со своим водителем. Она не должна вернуться из похода по магазинам еще несколько часов. Это белый БМВ. Почему охранники пропускают кого-то, не посоветовавшись с тобой?

Он ходит вокруг, чтобы посмотреть на экран как раз вовремя, когда машина припарковалась перед домом. Дверь открывается.

Рас ругается. — Это Пироцци. Нело и Вито.

— Какого хрена.

— Они должны быть здесь по приказу Сэла. — Это единственная причина, по которой охранник пропустил бы их. У Раса звонит телефон, и он берет трубку. — Говори.

Не прошло и двух секунд, как Рас вешает трубку. — Охранник только что подтвердил это.

— Скажи шоферу Мартины, чтобы он не возвращался, пока мы не скажем ему, что все чисто, — говорю я, доставая пистолет из ящика стола и проверяя, заряжен ли он. — Я собираюсь пойти поприветствовать их. Оставайся здесь, если не считаешь, что мне нужна поддержка.

Когда я иду к входной двери, звенит звонок. Это хороший знак, что они использовали его, а не вламывались. Я засовываю пистолет за брюки и застегиваю куртку. Я не знаю, зачем они здесь, но я бы предпочел не начинать войну сегодня. Мы еще не готовы к этому. Мне нужно выиграть для нас время, что означает умиротворение, что бы это ни было.

Они стоят по другую сторону двери с двумя дерьмовыми ухмылками.

— Ciao, cugino. Мы боялись, что вас сегодня может не быть, — говорит Вито.

Перевод: здравствуй, кузен.

— Моя машина там, — говорю я, указывая на «мерседес», который они припарковали рядом. — Ты думал, что я отправился на долгую прогулку, чтобы созерцать пейзажи или что-то в этом роде?

Нело переступает порог. Его одеколон нанесен таким толстым слоем, что у меня чуть не слезятся глаза.

— В эти дни тебе есть над чем подумать, — говорит Вито, проводя рукой по своим гелевым волосам.

— Как всегда. Бизнес не работает сам по себе.

— Мартина здесь? — спрашивает он, проходя мимо меня.

Лед капает в мою кровь. Какого хрена они спрашивают о моей сестре?

— Нет.

Входим в гостиную, где Нело сразу идет к барной стойке, чтобы налить себе выпить, а Вито идет на запахи, доносящиеся с кухни. Повар готовит нам обед там.

— Это spezzatino di manzo? — восклицает Вито с преувеличенным ликованием. — Пахнет лучше, чем тот, который готовит моя мама.

Перевод: Тушёная говядина.

Я останавливаюсь позади него и жестом указываю кухарке уйти. Ее глаза превращаются в блюдца, но ей удается натянуто улыбнуться Вито. — Почти готов. Просто нужно дать ему покипеть еще пять минут.

— Сделай перерыв, Анжела, — говорю я ей, и она, не колеблясь, снимает фартук и исчезает через заднюю дверь.

— Думаю, мы останемся на обед, — говорит Вито, хлопая меня по груди и возвращаясь в гостиную. Мои кулаки сжимаются. Я силой разжимаю их.

Они удобно устраиваются на диване. Нело делает что-то похожее на двойную порцию виски, изучая люстру над головой. — Это великолепная вещь.

Я сажусь в кресло. — Это с Мурано.

— Потрясающая работа. Моя посуда оттуда. Дон порекомендовал мне ту же мастерскую, в которой он брал всю свою стеклянную посуду.

Вито упирается лодыжкой в колено и ухмыляется. — Дон очень щедрый парень.

— Он действительно такой. Не так ли, Дамиано? Посмотри на все это. — Нело разводит руками. — Он дал тебе все это.

Я не пытаюсь его поправлять. Сэл мне ничего не дал. Я превратил первоначальные инвестиции отца Раса в целое состояние, и только после того, как я проявил себя, Сэл настоял на том, чтобы дать мне больше капитала для развертывания. Я сделал ему одолжение, забрав его деньги и приумножая их год за годом.

— Почему вы здесь? — Я спрашиваю. Даже мое терпение не безгранично.

Нело делает глоток своего напитка. — Помнишь, что случилось со мной в Revolvr? Знаешь, на самом деле это было не так уж и важно. — Он поднимает руку и показывает мне корку. — Почти зажило. Я был готов уйти и забыть об этом, но каким-то образом это вернулось к дону…

— Интересно, как это произошло.

— Без понятия. Я полагаю, у него везде глаза.

Я не сомневаюсь, сказал ему сам Нело. Эти двое — глаза дона на Ибице.

— Он был недоволен, — пожимает плечами Вито. — Он сказал, что, когда кто-то оскорбляет нас, это все равно, что оскорблять его.

— А Сэл не любит, когда его не уважают, — добавляет Нело.

Они не торопятся, выплевывая это. — Чего ты хочешь?

Заранее торжествующий блеск в глазах Нело заставляет меня насторожиться.

— У меня было время подумать обо всем, что я получил, и я думаю, что с меня хватит на несколько жизней, — говорит он. — Я готов остепениться. Дон одобрил эту идею. Он предположил, что Мартина может стать мне хорошей женой.