Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

Оберон однажды угодил в канаву — его заманили Хейзел и её братья. Мидоу запутался в развешанных тканях и покатился по земле, как червяк, свернув за угол, не глядя. Самым трудным оказался Персимон — он вырос в Анисе и знал город, как свои пять пальцев. Но всё же под конец он гнался за иллюзорной копией меня целый час до рассвета, а я в это время, улыбаясь, наблюдала за ним с крыш.

Мэддокс всё это время парил надо мной. Он поклялся не вмешиваться, и я уступила — дракону нужно было видеть меня, по крайней мере до тех пор, пока мы не запечатаем нашу связь и его инстинкты не утихнут. Мы договорились, что это не произойдёт в Анисе. Мэддокс не говорил этого вслух, но по его взгляду, по огню в глазах было ясно — он хотел уединения. Настоящего, глубокого, горячего уединения.

Когда солнце уже поднималось за моей спиной, я вернулась к Фионну — с чистыми ступнями и нераспущенной косой. Морриган была рядом с ним, уже гораздо более окрепшей. На её плече сидел ворон, который с недавних пор не сводил с неё глаз. Её силы возвращались к ней медленно, но она была права — никакая она не богиня, просто одна из сидхов. Просто Морриган, дочь мерроу и человека, от которого она унаследовала бессмертие.

Бессмертный протянул мне флягу — уже второй раз.

— Glaine ár gcroí. Чистота в наших сердцах.

Мне совсем не хотелось виски натощак, но я сделала глоток — из уважения.

Оберон, Мидоу и Персимон вернулись во двор, выглядя гораздо более жалкими, чем утром. Грязные, взмокшие, а Оберон — ещё и с парой лёгких ушибов, которые зажили бы куда быстрее, не носи он на себе заклятия.

Мэддокс приземлился рядом, сияя от удовольствия.

— Выглядишь неважно, Берон, — заметил он, кивнув на гигантский синяк у него на виске. — Хочешь, чтобы кто-нибудь втер тебе мазь?

— Ты предлагаешь свои услуги, дракон?

— Я могу, — раздался голос за спиной.

Мы все обернулись. К нам приближалась Веледа, держа руки за спиной. Первые лучи солнца освещали её каштановые волосы, заставляя их отливать золотом. Она окинула взглядом фэем, затем — меня, и на её губах появилась лёгкая, почти незаметная улыбка.

Оберон выглядел… ошеломлённым. Он даже не шелохнулся.

— Ты… сделаешь это?

— Разумеется, — кивнула Веледа. — Но взамен мне нужно, чтобы кто-нибудь сопроводил меня за пределы Анисы, в пустыню. Ты там бывал. Сейдж, скорее всего, вцепится мне в руку, а просить об этом какого-нибудь другого сына Волунда… — Она бросила виноватый взгляд на Персимона. — Прости.

— Спокойно, — усмехнулся тот. — Я и сам не перевариваю большую часть своих братьев.

Я с интересом посмотрела на Вел. Её постепенное преображение всё ещё удивляло меня. В замке Сутарлана она всегда казалась замкнутой, скованной. И сама говорила, что чувствовала себя там запертой.

Но путешествие явно шло ей на пользу, несмотря на все трудности. Как мы и предполагали, она тут же принялась за ревизию каждого стеллажа в библиотеке Хайфайдов, выискивая любые упоминания о драконах, которые могли бы объяснить происходящее с Мэддоксом.

Пока — безрезультатно. Среди запрещённых книг те, что касались драконов, были самыми редкими. Я снова пожалела, что когда-то, будучи подростком, не прочла до конца тот единственный компендий, что попал ко мне в руки. Тогда я думала только о том, как получить оплату и поесть. Кто бы мог подумать, что однажды я окажусь связана с драконом?

— А зачем тебе в пустыню? — спросила я.

— Полевое исследование. Нужно проверить, не появились ли ещё растения.

Оберон сжал челюсти.

— Вармаэт — не место для прогулок.

— Я не собираюсь уходить далеко, — отозвалась Веледа. — Мне достаточно исследовать ту часть ущелья, что за этой стеной…

— Нет, — отрезал он.

Вел пожала плечами.

— Хорошо. Попросим Рана.

Оберон выглядел так, будто жевал битое стекло. Он провёл ладонями по своим пепельным косам.

— Я пойду с тобой. Один час.

— Три, хотя бы. Я же сказала — это полевые работы.

— Два.

— Кажется, я видела Рана, он как раз направлялся в сторону конюшен…

— Ладно! Чёрт с тобой! — взорвался он.

Пока Веледа довольно моргала, я кашлянула.

— Я тоже присоединюсь. Любопытство гложет.

Мэддокс тяжело вздохнул:

— Ну тогда и мне придётся идти.

***

— Я бы сказала, что это полынь, — пробормотала Веледа.

Я осмотрела тонкое, чахлое и едва заметное растение со всех сторон.

— Кажется, ты права. Это уже… шестое?

Веледа заглянула в свой маленький дневник.

— Шестое, — подтвердила она.

Я покачнулась назад, опускаясь на собственные пятки, и уставилась на полынь с задумчивым выражением лица.

— Эта почва абсолютно бесплодна.

Она была ещё бесплоднее, чем лес Спорайн. Там хотя бы были деревья — почерневшие и отравленные, но всё ещё стоящие.

— Это невероятно, — подтвердила Веледа.

Над нашими головами раздалось громкое фырканье.

— Невероятно то, что вы теряете время и заставляете нас страдать под этим ужасным полуденным солнцем ради догадок.

Я не посмотрела на Оберона. Он выглядел недовольным с того самого момента, как мы покинули город. Впрочем, синяк на его лице был тщательно замазан мазью, которую ему нанесла Вел. Я стала свидетельницей этого процесса, стоя у конюшен.

Фэй замер до полной неподвижности, пока Веледа дотрагивалась до его виска, и я почувствовала, как между ними что-то проскользнуло. Их высокие, стройные фигуры на фоне яркого, оранжевого света пустыни вызывали во мне массу догадок об их прошлом.

Как Оберон с силой сцепил руки за спиной.

Как пальцы Вел задержались чуть дольше, чем это было нужно для обычного ушиба.

Они были красивы, магнетичны, и даже без магии между ними, казалось, плясали искры.

Они резко отпрянули друг от друга, когда Мэддокс подтолкнул верблюдов. Эпона категорически отказалась разгуливать по пустыне, громко фыркая. Похоже, она несколько раз укусила Мэддокса за крылья за то, что он заставил её пересекать Вармаэт.

Единороги были капризны.

Я потрясла полынь в руках.

— Это не догадка. А ты выглядишь слишком раздражённым, чтобы всё списывать на жару. Что-то хочешь нам сказать? Всё ещё сердишься из-за той ямы? Я не знала, что на дне были гнилые фрукты.

Он медлил несколько секунд, прежде чем ответить.

— Вармаэт такой и есть. Огромный, опасный, полон тайн. Не всему обязательно быть объяснённым.

Я вспомнила, как он тогда резко обернулся к нам несколько недель назад, когда я упомянула гаванзу.

В памяти всплыли и слова Рана: «Пустыня — наша, наше законное право. Защищать её, почитать её».

Очень похоже на то, что говорил его отец: «Это место принадлежит мне по крови. Моя семья оберегала его втайне на протяжении поколений».

Преданность или глупость? Пытаться создать королевство фэй там, где нет ни капли жизни, казалось абсурдным. Они не выживут здесь. Фэй всегда жили рядом с лесами и плодородными землями — там, где можно было собирать травы и камни для магии. Там, где можно было питаться авеном и пульсирующим ойвом.

Я поднялась на ноги и встала перед Обероном. Его лицо было само воплощение усталости и раздражения.

Проблема была в том, что я и сама некогда была мастером по части скрытых мыслей и эмоций.

Я заговорила с ним тихо:

— Мне бы очень хотелось тебе доверять. Тьме с тобой всегда было спокойно, а уж она умеет разбираться в людях. Постарайся не облажаться.

В его серебристых глазах читался безмолвный ответ. Что-то вроде: «Не доверяй мне». Разумеется, это только подогрело моё желание докопаться до сути — что скрывает этот таинственный фэй.

Три часа, которые Оберон согласился быть нашим проводником, пролетели быстро. Мэддокс несколько раз поднимался в воздух, чтобы убедиться, что поблизости нет угроз. Проблемы были маловероятны — после мятежа Волунда торговля прекратилась, а вместе с купцами исчезли и разбойники с прочими преступниками.

Мы неспешно направились к верблюдам, где нас с нетерпением ждал Оберон. Я посмотрела на силуэт Мэддокса с его крыльями, вырисовывающимися на фоне безупречного голубого неба. Улыбнулась.