Гарем на шагоходе. Том 4 (СИ) - Гремлинов Гриша

Роза слушала эти цифры и хлопала ресницами.

Сама концепция счета пока казалась ей странной и ненужной.

Вот рептил. Вот река. Рептил прыгнул в реку. Значит, он там. Надо только хорошенько поискать.

— Но он сбежать! — возмутилась дриада.

— С учетом метаболических особенностей рептилов, можно предположить наступление бессознательного состояния спустя 10–20 секунд после введения анестетика «Баюн-55». Скорость течения и особенности прибрежного рельефа минимизируют вероятность обнаружения тела.

— Он утонуть? — не поверила Роза.

— Вероятность утопления 99,9 процента, — отчеканила Вайлет. — Задание провалено. Доставить объект живым не удалось. Предлагаю возвращение к остальной группе.

Роза нехотя кивнула, а киборг закрыла глаза и собралась связаться с коммуникатором Шондры.

Но тут звук сирены стал быстро приближаться.

Через миг на набережную приземлилось две полицейские машины. Из них выскочили копы и тут же навели табельное на девушек.

— Не двигаться! Руки вверх!

Змей очнулся в невесомости.

В ушах стоял гул, плащ колыхался вокруг тела.

«Река… как я оказался в реке?» — судорожно подумал он.

Мутная, тяжелая вода обступала со всех сторон, душила, пыталась поглотить случайную жертву. Через миг Змей вспомнил про дротик и прыжок, который превратился в падение. Он рухнул в воду без сознания. Поэтому не барахтался, не рвался на поверхность — и не нахлебался едкой влаги. Но легкие уже пылали жаром, будто ему в грудную клетку щедро засыпали раскаленных углей. Бронхи разрывались от жгучей, невыносимой боли. Срочно требовалось угостить их порцией кислорода.

Каждой клеткой своего существа Змей осознал: если он немедленно не поднимется к спасительному воздуху, то умрет.

Вода была отвратительна.

В потоке плавали пластиковые пакеты, баночки из-под йогурта, использованные подгузники, мятые коробки от соков, крышки от кофейных стаканчиков и бесконечное количество другого дерьмища.

Его чешуя ощущала каждую частицу этого мерзкого коктейля из грязи, гнили и мусора. Если бы не агония от нехватки воздуха, его бы начало мутить.

Эта река — позор человечества. Канализация, протянувшаяся через город-миллиардник и впитавшая в себя всю дрянь цивилизации. Она просто вопила об экологической катастрофе.

Мутная взвесь не пропускала достаточного количества солнечного света. Но все же лучам удавалось проникнуть в царство блевотного ужаса. Блеклый, слабый свет помог Змею сориентироваться и понять, куда двигаться, чтобы выбраться из этой клоаки.

Скрипя зубами, он рванулся вверх.

Мускулы заныли от напряжения — им тоже требовалось больше кислорода. Еще чуть-чуть — и Змей доберется до долгожданной свободы…

Но тут мутная река, словно насмехаясь, начала меняться.

Течение несло в его сторону потоки более чистой воды.

Окружающий мрак прояснился. Жижа, все еще отвратительная, становилась прозрачнее, будто в сточную канаву вылили цистерну родниковой воды. Слабый свет становился ярче, солнце начало освещать подводный мир с его скалистыми выступами.

Проступили и другие формы — крупные и движущиеся.

То, что разглядел Змей, заставило его исторгнуть сонмище пузырей из легких — нехватка воздуха сразу же стала непереносимой. Но на короткий миг она отошла на второй план.

Если бы он мог, то завопил бы от ужаса.

Потому что увидел их.

Они плыли прямо на него. Исполины из металла, созданные человеком, чтобы показать природе, кто здесь хозяин. Гладкие, обтекаемые роботы-рыбы пронзали воду огромными телами. Их плавники двигались, как настоящие. Голубые огни сенсоров светились в глазницах, а внушительные воронкообразные пасти занимались фильтрацией. Машины без устали затягивали потоки воды и мусора. Пластик, тряпье, органика — они запросто могли засосать и его самого.

Змей замер, но лишь на мгновение.

Он всегда рассчитывал на себя, даже когда надежда утекала, как песок сквозь пальцы. Рептил-мутант рванул прочь, но течение становилось все сильнее, тянуло его — словно невидимыми щупальцами. Гигантские пасти фильтраторов сияли огнями, а глубоко в горле этих чертовых монстров вращались измельчители.

Острые, тонкие, они двигались с пугающей скоростью.

Мусор превращался в труху, едва попав на них.

Змей знал, что это цикл переработки.

Отходы измельчаются и утрамбовываются в брюхе стальной рыбины. Затем прессуются в стандартные брикеты, которые роботы-фильтраторы выдают в пунктах приема. Получаются дешевые стройматериалы.

Змею совершенно не хотелось, чтобы его кости стали частью стены какого-то бюджетного коттеджа.

Одна из рыб пронеслась рядом, и Змей содрогнулся от низкого, вибрирующего гула ее двигателей. Стальной корпус сужался в хвост и оканчивался перистыми плавниками, которые сыграли с рептилом злую шутку. Рыбина взмахнула хвостом — поднялась волна и отбросила Змея. Кувыркнувшись, он ощутил мощное влекущее течение.

И увидел приближающуюся пасть.

Змей разглядел ее изнутри: острые лезвия, яркий свет, хищная безмолвная утроба, жадно пожирающая все подряд. Лезвия встретят его через пару секунд. И с чудовищной силой потока невозможно бороться.

«Чертова железная килька!» — подумал он, глотнув отвратительную воду.

Кислую, горькую, резкую.

Он понял, что не успеет всплыть.

Поток нес его прямо к смертоносной мельнице. Плащ затрепыхался и потянулся вперед, Змея резко завертело, перевернуло. Он попытался развернуться, но ничего не вышло.

Панически забился — крокодилий хвост рассекал воду. Но ничего не помогало — Змея продолжало тянуть с чудовищной силой!

Воронка оказалась уже совсем близко — но Фортуна в последний момент вспомнила о своем любимце. Уже влетая в круглый рот механической рыбины, ему чудом удалось зацепиться когтями за внешний контур. Змей раскорячился, упираясь руками и ногами, а его плащ полоскался в водных потоках и норовил угодить в измельчитель.

Бешеная круговерть лезвий сулила ужасную, но быструю смерть.

Нехватка кислорода убивала медленно и очень мучительно.

Робо-рыба вдруг шевельнула хвостом, подстраиваясь к течению. Предательский толчок стряхнул Змея с опоры. Он потерял равновесие и сорвался в пасть…

Еще секунда, мгновение, смерть.

Он зажмурился, принимая неизбежное. Но не погиб. Гул внезапно утих, а лезвия замерли. Вибрация исчезла. Сенсоры в глотке рыбы забили тревогу — голубые лампочки изменили цвет, вспыхнули красным. Машина остановилась, процессоры пытались вычислить: что за странный объект попал внутрь? Животное или разумное существо?

Радоваться благополучному исходу Змей уже не мог — в легких полыхал нестерпимый пожар. От нехватки кислорода в голове нарастало давление. Еще немного, и мозг просто разорвется.

Паника — вот ощущение, которое командовало им.

Оттолкнувшись от застывших лезвий, Змей рванул прочь из смертельной ловушки. Стальные пластины рыбьего корпуса послужили опорой для нового толчка. Он греб всеми руками и ногами, поднимаясь вместе с пузырями воздуха, исходящего от машины. Хвост работал без остановки, мускулы горели жестоким огнем, болью, жаждой выживания.

Один мощный рывок — еще один — и он вырвался на поверхность!

Первый глоток воздуха — новая порция боли, но она начала быстро проходить.

Змей дышал так, словно впервые ощутил, что такое свобода.

Живой. Все еще живой.

Под ним, там, в глубине, проплывали громоздкие силуэты рыб-фильтраторов.

Эксцесс устранился сам собой. Они продолжали работу.

Едва отдышавшись, Змей бросил взгляд на берег. Его укрепляли бетонные плиты, а выше сверкали на солнце небоскребы.

Надо плыть.

Собрав остатки сил, Змей поплыл к берегу, его хвост продолжал рассекать воду, добавляя хозяину скорости. Но каждая последующая секунда давалась тяжелее, вода казалась гуще, чем минуту назад. Однако он, упрямо стиснув зубы, продвигался к цели.