Такие лжецы, как мы (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

Хотя зеркальные солнцезащитные очки затеняют его глаза, кажется, что он смотрит в сторону моего магазина.

—Эм? Ты еще здесь?

Страх пронзает меня, заставляя дрожать.

— Я здесь.

— Ты в порядке? У тебя вдруг странный голос.

— Давайте я тебе перезвоню.

Я вешаю трубку, прежде чем она успевает сказать что-то еще, и пристально смотрю на незнакомца в черном, мое сердце колотится, а адреналин бурлит в жилах.

Я знаю, что видела его раньше. Я знаю это. Но где? Когда?

Он следил за мной?

Словно услышав мои мысли, мужчина отталкивается от стены и исчезает через открытые стеклянные двери ValUBooks.

Вив поднимает взгляд от коробки с книгами, которую она распаковывает, и смотрит на меня.

— Что случилось? Ты белая, как простыня.

Я едва слышу ее, потому что вспоминаю, где уже видела человека в черном. Это было в день торжественного открытия ValUBooks. Он стоял почти на том же месте и смотрел в сторону моего магазина из-за зеркальных очков-авиаторов.

Повернувшись, чтобы посмотреть в окно, Вив спрашивает: — На что ты смотришь?

Я облизываю пересохшие губы и вытираю липкие ладони о переднюю часть рубашки.

— Там был мужчина... парень, который показался мне знакомым.

Она оборачивается и хмурится на меня.

— На парковке?

— Вон там, у входа в ValUBooks. Кажется, я видела его там раньше, он смотрел в ту сторону. В нем есть что-то странное.

— Как он выглядел?

— Высокий. Мускулистый. Одет в черное с зеркальными солнечными очками. Выглядит как ходячая проблема.

Через некоторое время она говорит: — Как тот парень на похоронах твоего отца.

Испугавшись, я смотрю на нее.

— Что?

— Ты как-то давно упоминала об этом. Мы читали список лучших сцен похорон в кино, составленный каким-то критиком, и Сабина сказала, что, когда ее будут хоронить, она хочет нанять кого-то, кто будет стоять отдельно от скорбящих под зонтом, глядя на них издалека, чтобы все подумали, что она причастна к чему-то таинственному, и ты сказала, что так было на похоронах твоего отца. Что там был таинственный незнакомец, наблюдавший за происходящим из-под фиолетового цветущего дерева. Я помню, потому что ты сказала, что у него были флюиды Джеймса Дина и Росомахи, и я совершенно точно представила его в своем воображении.

Джеймс Дин и Росомаха.

Все мое тело холодеет. Руки покрываются мурашками.

Сейчас я помню это в мельчайших подробностях, хотя до этого момента я все забыла. Тогда меня поразило то, что этот человек выглядел так непринужденно среди склепов и надгробий, словно проводил там большую часть своего времени.

Как будто он ходил среди мертвых, чтобы жить.

Как будто он сам был призраком.

И хотя это невозможно, я убеждена, что человек, которого я видела на улице, — это тот же человек, которого я видел на похоронах моего отца.

Похороны, которые состоялись четыре года назад.

Несмотря на то, что сердце колотится, а желудок сводит, я быстро иду к входной двери.

— Вив, присмотри за всем минутку. Я направляюсь к ValUBooks.

— Почему? Что ты делаешь?

— Отправляюсь на охоту за привидениями.

Как только вхожу в двери ValUBooks, я понимаю, почему они так успешны.

Это не тонкий аромат ванили и цветов апельсина, доносящийся через систему кондиционирования. Это не сверкающие белые травертиновые полы или элегантная современная мебель. Дело даже не в огромном кофе-баре, очаровательных цветочных витринах или привлекательном персонале в униформе, который выглядит так, будто его набрали по каталогу Ralph Lauren.

Это то, как все объединяется в одно плавное, элегантное целое, настолько прекрасное, что оно может заставить библиофила плакать от радости.

И книги. Милая родная Алабама, количество выставленных книг поражает воображение. Это место может дать фору Библиотеке Конгресса США.

Я стою на входе, ошарашенно оглядываясь по сторонам, пока мимо меня не проходит раздраженная покупательница, бормочущая себе под нос про идиотов, загораживающих дверные проемы.

Затем я стряхиваю с себя благоговение и начинаю охоту.

Бодро шагая, сначала обхожу магазин по периметру, заглядывая в проходы и выглядывая из-за витрин. Высокий мужчина в черном нигде не попадается мне на глаза, поэтому я продолжаю искать, поднимаясь на стеклянном лифте на второй этаж, чтобы просмотреть секции путешествий, истории и детской литературы. По-прежнему ничего.

Я не знаю, что скажу ему, если найду его, но я буду думать об этом, когда придет время.

Может, он вышел через черный ход?

Разволновавшись, я торопливо прохожу проход за проходом, пока не сворачиваю за угол и не натыкаюсь на неподвижный предмет, преграждающий мне путь. Это молодой парень в футболке и джинсах, читающий раскрытую книгу в руках.

— Вот черт! Мне так жаль!

Задыхаясь, я начинаю пятиться назад. Нахмурившись, парень поворачивается, чтобы посмотреть, кто так грубо врезался в него. Наши глаза встречаются, и мы оба застываем в шоке.

Это Бен, мой бывший.

Он выглядит точно так же, как и в последний раз, когда я его видела. Взъерошенные каштановые волосы, которые нужно подстричь. Джинсово-голубые глаза, окаймленные длинными ресницами. Мальчишеская внешность еще более очаровательна благодаря ямочкам на обеих щеках.

Мы смотрим друг на друга в течение одного долгого, застывшего мгновения, пока он не говорит грубовато: — Эй.

Эй?

Блядь, эй?

И это все, что он может сказать после того, как исчез без единого слова, разбил мне сердце и оставил меня с постоянной неуверенностью в себе?

Пульс бешено колотиться в венах, я отступаю на шаг назад, делаю прерывистой вздох и сглатываю камень в горле.

— Привет, Бен.

Неловкое молчание. Ах, как мучительно. С таким же успехом я могла бы прыгнуть в бассейн с голодными акулами. Мое сердце может просто истечь кровью по всему этому прекрасному блестящему травертиновому полу.

Для человека, который бросил меня так жестоко, выражение его лица удивительно мягкое. Он медленно оглядывает меня с ног до головы, его глаза одновременно теплые и тоскливые, как будто он вспоминает что-то, чем когда-то дорожил и что потерял.

Но он не потерял меня. Он выбросил меня как мусор.

Он бросил меня, бессердечный урод.

Жар обжигает щеки и уши. Сердце колотится под грудной клеткой. Ему повезло, что мы в книжном магазине, а не в хозяйственном, потому что я бы схватила молоток с ближайшей полки и от души приложилась бы к его яйцам.

Я должна уйти, но не могу. Я прикована к месту, как будто вросла здесь.

Он мягко спрашивает: — Как ты, Эм?

Ярость накатывает на меня горячей, неистовой волной. Я огрызаюсь: — О нет, ты не это имел в виду. Ты не просто спросил, как я себя чувствую.

Этот туманный, сентиментальный взгляд исчезает очень быстро. Бен хмурится и раздраженно качает головой.

— Подожди. Подожди секунду, прежде чем начать кричать на меня.

— Нет, я так не думаю. Я думаю, что начну громко кричать, чтобы все в очереди на кассу знали, какой ты придурок, по моему мнению. На самом деле, я думаю, что буду кричать изо всех сил...

Он хватает меня за руку и тащит за угол в проход, затем прижимает к полке с книгами и смотрит мне в лицо с выражением крайней сосредоточенности.

Он говорит: — Я не хотел этого делать, понимаешь? Я никогда не хотел оставлять тебя.

Застигнутая врасплох, я моргаю.

— Ты хочешь сказать, что я заставила тебя уйти? Я прогнала тебя, так что ли?

Разочарованный, он качает головой.

— Нет. Дело совсем не в этом. Послушай, я хотел позвонить тебе тысячу раз. Я никогда не переставал думать о тебе. И никогда не переставал заботиться о тебе, Эм.

Сбитая с толку, расстроенная и чувствуя тошноту, я закрываю рот рукой.