Когда она расцветает (ЛП) - Сэндс Габриэль

Он обхватывает своими большими руками мои бедра и поднимает меня, не позволяя своему рту покинуть мою киску. Как раз в тот момент, когда я думаю, что могу умереть, если не кончу прямо сейчас, блядь, он берет мой клитор в рот и сосет. Жестко.

Я лопнула. Все мое тело наполняется удовольствием. Он опускает меня на кровать, вводит внутрь меня два пальца, пока я еще пульсирую от оргазма, и каким-то необъяснимым образом трахает меня ими, пока я снова не оказываюсь на грани.

— Боже мой, — бормочу я.

Он ухмыляется. — Его здесь нет. Есть я.

По моему позвоночнику пробегает дрожь. — Думаю, я могла бы кончить снова.

— Хорошая девочка, — хрипло говорит он. — Покажи мне, что у тебя есть.

Он безжалостен, бьет меня по этому месту снова и снова, а потом вдруг это происходит. Мне кажется, я вижу, как вся моя жизнь проносится передо мной. Я выгибаю спину, выкрикиваю его имя и чувствую, что снова падаю с обрыва.

Он стонет. — Трахни меня. Детка, ты только что брызнула.

Несмотря на ошеломляющую эйфорию, его слова настолько шокируют меня, что я быстро соображаю. — Что?

Я ничего не вижу, но, когда я сажусь и прижимаю руки к простыням, они мокрые.

— Ни за что. — Я абсолютно подавлена.

— Черт, не могу поверить, что не видел этого.

Дамиано тянется ко мне, чтобы включить свет на тумбочке, а затем возвращается туда, где он был.

Я думала, он будет выглядеть встревоженным.

Вместо этого он выглядит так, словно кто-то гордо восхищается своей работой, глядя на испорченные простыни. Он выглядит таким довольным, и это сразу же снимает мое смущение. Затем он поднимает на меня глаза и бросает на меня взгляд. — Мы собираемся сделать это снова с включенным светом.

Я смеюсь и падаю обратно на кровать. — Позже, пожалуйста. Я не думаю, что переживу еще один.

Он там надо мной через несколько секунд. Его рот находит мой, и он целует меня целую вечность. Я отчаянно хочу вернуть услугу, даже если я уверена, что не буду в этом так же искусна, как он был со мной. Когда я прошу его сесть на край кровати, и он понимает мое намерение, его взгляд становится закрытым.

Я отбрасываю свою нервозность и облизываю губы. Я не могу поверить в то, что собираюсь сказать. — Ты сказал мне, что заполнишь каждую мою дырочку своей спермой. До сих пор ты не сделал этого.

По его губам расплывается ленивая ухмылка. — Ты чертовски плохая, Вэл.

Я трусь одной щекой о его твердую длину, затем другой. Его пальцы путаются в моих волосах, но он позволяет мне контролировать свои движения. Я облизываю нижнюю часть его члена и провожу языком вокруг верхней части.

Он стонет. — Обхвати его ртом.

Да, и я заглатываю это настолько далеко, насколько могу, а это не так уж и далеко. Он толстый и длинный, и когда мой рот не достигает больше половины, я обхватываю рукой его основание.

Кажется, ему это нравится. Его дыхание становится тяжелее, чем больше я его глажу, и его хватка на мне крепче.

— Расслабь горло, — говорит он. — Ты можешь заглотить меня дальше, детка.

Он прав. Я сильнее упираюсь ягодицами в пятки, и он наклоняет бедра вперед так, чтобы между его членом и моим ртом образовалась прямая линия. Он толкается мне в горло, глаза слезятся, но каким-то образом мне удается не захлебнуться.

— Ты так хорошо справляешься, — шепчет он. — Черт, Вэл. Ты чертовски идеальна.

В следующий раз, когда он выходит, я вспоминаю, как восхитительно было, когда он сосал мой клитор, поэтому я пробую то же самое на нем. Он издает мучительный стон.

— Я наполню твой хорошенький ротик своей спермой, — выдыхает он. — Это то, чего ты хочешь, не так ли?

Я не могу говорить, но увеличиваю скорость, чтобы показать ему, что именно этого я и хочу, и через мгновение чувствую, как он напрягается еще больше и взрывается на моем языке.

Это первый раз, когда я попробовала мужчину. Вкус не совсем приятный, но, Боже, то, что он потерял контроль, уже само по себе достаточно восхитительно. Я падаю на руки и смотрю, как он пытается собраться. Он еле держит себя. Его локти упираются в колени, и он выглядит таким истощенным, таким разбитым, что это наполняет меня гордостью. Я сделала его таким.

Он подпирает лоб ладонью и смотрит на меня. — Я боюсь того, что ты сделаешь со мной после того, как попрактикуешься.

— Может быть, я свяжу тебя и поступлю с тобой по-своему, — говорю я. — Говорят, что расплата — это сука.

Он смеется и тянет меня к себе на колени. — Думаю, мне понравится такая расплата.

Я утыкаюсь лицом в его шею и улыбаюсь ему в кожу.

Чувство умиротворения омывает меня.

Я хочу, чтобы солнце не вставало.

Хотела бы я забыть обо всем и остаться с ним навсегда.

ГЛАВА 32

ВАЛЕНТИНА

Я просыпаюсь поздно и обнаруживаю, что Дамиано уже ушел. После того, как мы разобрали кровать и сменили простыни посреди ночи, мне потребовалось некоторое время, чтобы снова заснуть, и теперь я сонная.

Я моргаю, глядя на часы, висящие у него на стене. Там написано… половина первого дня.

У Джеммы занятия в десять утра, и, учитывая разницу во времени, я могу говорить с сестрой всего через несколько часов. Внезапно я резко проснулась. Что я ей скажу?

Я вскакиваю с кровати, одеваюсь и спешу вниз. Мартина на кухне, готовит, и когда она видит мой измученный вид, она вопросительно смотрит на меня. — Ты выглядишь так, будто опоздала на экзамен. В чем дело?

— Твой брат здесь?

Она качает головой. — Он ушел несколько часов назад. Я не знаю, куда он пошел.

Дамиано должен быть здесь, когда я поговорю с Джеммой. Мне нужно, чтобы он был здесь. Как быстро он превратился из человека, от которого я пыталась уйти, в человека, поддержки которого я жажду.

Мартина хмурится, глядя на мое встревоженное выражение лица. — Садись, Вэл. Я принесу тебе кофе.

Она тащит через остров тарелку с картофельными медальонами, увенчанными яйцами и ветчиной.

Я взбираюсь на один из табуретов — тот самый, на котором сидел Вито, когда они с Нело проходили мимо, — и беру вилку. Еда, как всегда, вкусная, и когда Мартина протягивает мне эспрессо, я выпиваю его залпом.

— Спасибо, — говорю я.

Она садится на стул напротив меня. — Что тебя беспокоит?

Я перемещаю картофель вокруг желтка. — Сегодня я поговорю со своей сестрой Джеммой.

Мартина потягивает свой эспрессо. — Разве это не хорошо? Я думала, ты сказала, что скучаешь по своим сестрам.

— Да, я просто… не знаю, что ей сказать. — Я встречаюсь с ясным карим взглядом Мартины. — Я чувствую себя виноватой за то, что оставила ее в Нью-Йорке.

— У тебя не было выбора, — говорит она. — У тебя не было времени забрать ее, когда мы убегали. Если бы мы остановились, нас могли поймать.

Я скрещиваю ноги на лодыжках. — Я знаю. Я никак не могла вытащить ее в то время, но, может быть, как только я доставила тебя в аэропорт, я могла вернуться за ней. — В тот момент, когда я говорю это, я понимаю, что это всего лишь детская фантазия. Я вздыхаю. — Честно говоря, я не уверена, что она вообще пошла бы со мной. Мне пришлось бы ей все объяснить. Ты, Лазаро и все, что привело к этому моменту.

Мой желудок скручивает. — Мой муж был плохим человеком, Мартина.

— Я знаю, — тихо говорит она, глядя на свою чашку. Она что-то вспоминает. Вещи, которые она не должна помнить ради меня.

— Настоящий вид, а не тот, который предупреждает тебя о том, какие они плохие, — говорю я, намекая на вчерашний разговор и мягко улыбаясь ей.

Она поднимает руку, чтобы скрыть смешок, и качает головой. — Не дразни меня. Я чувствую себя такой глупой из-за того, как я отреагировала. Наверное, я покраснела, как помидор.

Я смеюсь. — Не беспокойся об этом. Какова вероятность того, что ты увидишь его снова?

Ее выражение тускнеет. — Я полагаю, вряд ли.

Мы немного едим, прежде чем Мартина прочищает горло. — Ну, мне кажется, ты не могла сделать что-то по-другому в отношении Джеммы. Ты сделала все, что могла в тот момент. Я уверена, она поймет.