Когда она расцветает (ЛП) - Сэндс Габриэль

— Может быть. Я просто не знаю, как перестать чувствовать себя виноватой.

— Она счастлива в Нью-Йорке?

Правда в том, что я не знаю. Я не знаю, чего хочет моя сестра, и она, вероятно, тоже не знает, потому что, как и я, она была папиной марионеткой столько, сколько мы живы, и столько же раз ей внушали ложь о нашей семье. много лет. Я не могу позволить папе выдать ее замуж за какого-то монстра вроде Ласаро.

— Думаю, я скоро узнаю, — бормочу я и заканчиваю свой завтрак.

Мы бездельничаем в гостиной и ставим фильм, но я почти не обращаю внимания. Когда Дамиано входит в дверь, я вскакиваю на ноги. — Что-нибудь от Раса?

Его глаза смягчаются, когда он видит Мартину и меня.

— Он написал мне, что ему удалось попасть в студию, и он ждет ее прибытия, — говорит он. — Пойдем в мой кабинет, чтобы быть готовыми к его звонку.

Это действительно происходит. Если Рас проник внутрь, у него не должно быть причин не найти Джемму.

Оставляем Мартину на диване и закрываем за собой дверь в его кабинет. Он кладет свой мобильный телефон лицевой стороной вверх, чтобы мы могли видеть идентификатор вызывающего абонента, когда кто-то звонит и прижимает меня к груди. Я погружаюсь в него. Удивительно, как легко принять его утешение, как естественно поддаться его прикосновениям. Могу ли я действительно уйти от этого, когда придет время?

Он подталкивает мой подбородок указательным пальцем и целует меня. Когда он отстраняется, его глаза сужаются. — Ты напряжена.

— Прошло много времени с тех пор, как я с ней разговаривала.

Он скользит рукой вниз по моей руке. — Она все еще твоя сестра.

Когда телефон начинает звонить, мы оба смотрим на него. Дамиано дает ему один звонок, а затем включает громкую связь.

— Рас?

Почему он не отвечает? Его поймали? Это кто-то из охранников Джеммы звонит нам?

— Да.

Я втягиваю воздух. Боже мой, это была самая длинная секунда в моей жизни.

— Рас! Джемма с тобой?

На другом конце провода смех сухой, как Сахара. — Она здесь, все в порядке. Валентина, что за черт возьми, с твоей сестрой что-то не так?

Мы с Дамиано переглядываемся. — Что ты имеешь в виду? Что ха…

— Дай мне трубку, маньяк!

Это голос Джеммы. Моя грудь вздымается от облегчения. — Дай мне поговорить с ней.

Рас ругается. — Она раскрутила несколько шурупов. Она укусила меня.

— Ты нащупал меня.

— Я, блядь, не лапал тебя, мелкий псих. Вот, поговори со своей сестрой, чтобы я мог убраться от тебя к чертям собачьим.

— Это ты запер нас в этом пыльном чулане.

Раздается шорох.

— Джемма, — кричу я.

— Вэл, это действительно ты?

Не могу поверить, что разговариваю со своей сестрой. Комок застревает у меня в горле, но я выдавливаю из него слова. — Да. Джемма, это я.

Она издает сдавленный звук. — О, Вэл, ты жива. Мы так волновались. Я не спала целую ночь с тех пор, как ты ушла, и Клео тоже. Ты в порядке? Где ты?

— Я в порядке. Сколько у тебя есть времени до начала урока?

— Забудь о классе. Я могу пропустить это.

Дамиано кладет руку мне на поясницу и шепчет: — Нет, она не может.

— Ты не можешь пропустить урок, — говорю я. — Никто не должен знать, что мы разговаривали.

— У тебя есть пять минут — говорит Рас, его голос звучит слегка приглушенно.

— Как дела?

Мне нужно знать, что с ней все в порядке, прежде чем я смогу говорить о чем-то еще.

— Несчастная с тех пор, как ты ушла. Мама стала еще строже, и Клео постоянно с ней воюет. Нам разрешается выходить из дома только по заранее оговоренным прогулкам, и ничего, что могло бы привести нас к большому количеству людей. Где ты?

— Я в безопасном месте, — говорю я ей. — А как же «Мессеро»? Они все еще говорят о том, чтобы выдать тебя за них замуж?

— Я помолвлена.

Мой желудок опускается. — Нет.

— К Рафаэлю. Контракт уже подписан, но дата еще не установлена.

Отчаяние ощущается как холодная струйка по моей спине. — Как он?

— Я действительно не знаю. Мы встретились однажды на том ужине, о котором я тебе рассказывала. Он был холоден и не заинтересован. Я не думала, что он хотел меня, но после того, как ты сбежала, папа как-то это устроил.

Я подношу ладонь ко лбу. — Мне очень жаль, Джем.

— Я в порядке. Мама всегда говорила, что это произойдет. Конечно, Клео уже заявила, что, если ей не понравится ее будущий муж, она застрелит его, как ты.

Я весело вздыхаю. — Она бы хотела, не так ли?

— Я сказала ей, что ей лучше прицелиться.

По моим рукам бегут мурашки. — Что ты имеешь в виду?

— Лазаро выжил. Ты знаешь, что это правильно?

Внезапно я чувствую легкое головокружение. Я качаюсь на мгновение, прежде чем две руки поддерживают меня за талию.

— Садись, — говорит Дамиано, подводя меня к стулу.

— Я не знала, — шепчу я в трубку.

— Зачем ты это сделала, Вэл?

Нет времени на долгие объяснения. Я закрыла глаза.

— Папа приказал Лазаро схватить и причинить вред невинной девушке, поэтому я помогла ей сбежать. Мы с ней побежали вместе. Сейчас я в безопасности, но я не могу сказать тебе, где я.

— Я не понимаю, — говорит Джемма. — Папа не стал бы просить Лазаро причинить вред какой-нибудь случайной девушке. Это не имеет смысла.

— Он хотел, и он сделал. Клянусь своей жизнью, что он заказал это. Я не могла позволить Лазаро сделать это.

На другом конце долгое молчание. — Ты уверена? Тебя кто-то заставляет это говорить?

Я слышу скептицизм в ее голосе. Она верна нашему отцу и настороже, но мне нужно, чтобы она мне поверила.

— Лазаро оскорблял меня, — выдавливаю я. — Он заставлял меня делать ужасные, ужасные вещи. Он злой, и папа знает, но он все равно выдал меня за него замуж. У нас есть поговорка о том, что папа всегда ставит во главу угла нашу безопасность? Это ложь. Единственное, что папа ставит во главу угла, — это сила.

Рука Дамиано впивается в мою рубашку.

— Три минуты, Вэл, — шепчет он.

— Почему ты ничего не сказала? — спрашивает Джемма. Ее голос дрожит, и я думаю, что она плачет.

— Я не могла. Послушай меня, однажды я тебе все расскажу, но сейчас у нас нет времени. Мне нужна твоя помощь.

Давай, Джем. Пожалуйста, дай мне спасательный круг.

— Хорошо. Что тебе нужно?

Нет времени чувствовать облегчение. — В тот день на девичнике Белинды ты сказала мне, что с папой что-то происходит. Он усилил все меры безопасности. Что-нибудь еще произошло с тех пор? Ты знаешь, о чем он беспокоился?

Она делает глубокий вдох. — Когда мы узнали от Лазаро, что тебя нет, папа потерял сознание. Он сказал, что ты совершила ужасную ошибку, за которую расплачивается вся семья. Он назвал Лазаро любителем за то, что он не смог выполнить поставленную перед ним простую задачу. Папа сказал, что не сможет закрыть крупную сделку, над которой работал, а значит, перемирие подходит к концу. Мама закричала ему, чтобы он следил за своим языком передо мной и Клео, и он ушел. С той ночи он почти ни с кем из нас не разговаривал. Весь день он проводит в своем кабинете. Я даже не думаю, что он оставляет его спать.

— Какая сделка?

— Я не знаю, но это как-то связано с тем, что Лазаро должен был сделать для него.

— Сделка с Сэлом, — бормочет Дамиано. — Мы уже знали, что они над чем-то работают.

— Кто это? — спрашивает Джемма.

— Нет времени объяснять, — говорю я. — Ты сказала, что есть перемирие? С кем?

— С одним из других кланов — Риччи — но перемирия больше нет. Через неделю после твоего отъезда они убили Тито.

Боль пронзает мой живот. — Боже мой, бедный Тито…

— Они за что-то мстят, но мама не сообщает нам подробностей. Тем не менее, она не может скрыть смерть нашего кузена. Мы знаем, что происходит что-то опасное. Я думаю, именно поэтому моя помолвка была такой поспешной. Папе нужны союзники.

— Одна минута, — говорит Дамиано.

— Джем, у тебя есть способ узнать больше? — Я спрашиваю.