Сладостное заточение (ЛП) - Олтедж Нева

— Что ты имеешь в виду?

— Давай подумаем, — Он протягивает руку через меня, стаскивая горсть пуговиц с тумбочки. Должно быть, он поднял их и оставил там, пока я спала. — Все началось с приговора судьи Коллинза. — Одна из пуговиц оказывается на моей голой груди. — Это противоречило совместной рекомендации моего адвоката и окружного прокурора после того, как я согласился на сделку о признании вины. Пеппе удалось найти ублюдка, так что я навещу его сегодня чуть позже. — Еще одна пуговица оказывается чуть выше моей правой бедренной кости. — Потом у нас есть Леоне. Пусть он и стоял за убийством Нунцио, но у меня подозрение, что это не все.

— Думаешь, это как-то связано с тобой? Но как?

— Я пока не выяснил это. Но сразу после того, как я вернулся с похорон Нунцио, два ублюдка пытались убить меня во дворе. Оба оказались мертвы вместе с новым охранником, который нанял их и запланировал покушение на меня. Я попросил Сальво покопаться в прошлом охранника и посмотреть, откуда шел приказ, но он ничего не нашел. — Массимо проводит пальцем вверх по ложбинке между моими грудями, его прикосновение легкое и благоговейное. — Время нападения и его последствия крайне подозрительны.

— Должен быть какой-то бумажный след. Записи о трудоустройстве. Финансовые транзакции.

— Ничего нет. — Погрузившись, он берет мой левый сосок между зубами и нежно сосет, прежде чем положить рядом с ним следующую пуговицу. — Я также не могу сбросить со счетов покушения на Неру. Две из них. Я не верю, что все они дело рук Армандо. Интуиция подсказывает мне, что он был лишь козлом отпущения. И избавление от Неры не имело к нему прямого отношения. Это было сообщением для меня. — Четвертая пуговица приземляется на мою другую грудь. — Как и тот прошлый преступник, который стрелял в нас на парковке торгового центра.

Я рассматриваю крошечные жемчужные застежки, разбросанные по моему обнаженному телу. Та, что находится около кончика моей правой груди, находится как раз на краю большого участка бледной кожи. Этой области я больше всего стесняюсь. Я всегда считала, что это делает мою грудь странной. Не сексуальной. Но это убеждение легко отбросить, когда Массимо смотрит на этот участок исключительно голодным взглядом.

— Совпадение? — спрашиваю я.

— Слишком много преднамеренности, чтобы быть совпадением. Кто-то приложил немало усилий, чтобы помешать мне занять пост дона. — Его голова снова опускается, чтобы лизнуть мою грудь. Теплый язык кружит вокруг пуговицы. Один раз. Дважды. Затем Массимо тянется ртом к моей ключице. Его любимое место, судя по тому, как часто он к нему возвращается. — Похоже, я не единственный кукловод в Семье. Кто-то еще участвует в этой игре. И он дергает за ниточки уже много лет. Изнутри.

Я провожу рукой по щетине на затылке. Колючие пряди щекочут мою ладонь, и мне это нравится.

— Ты говоришь о двадцати годах, Массимо. Кто бы вложил столько времени и усилий?

— Кто-то очень умный, кто может позволить себе играть в долгую игру. Кто-то с большим терпением. — Последний раз лизнув мою ключицу, он наклоняется и кладет последнюю пуговицу между моими грудями.

Неужели мое обнаженное тело только что превратилось в шахматную доску?

— Я думаю, что за всем этим стоит нечто большее, чем жажда власти. Это что-то личное, — добавляет он.

— Но почему?

На его лбу появляется морщина, и его прищуренный взгляд скользит по мне.

— Понятия не имею. Давай посмотрим правде в глаза, я не совсем приятный парень. Каждый из капо мог бы выиграть, если бы меня убрали из поля зрения. При должной поддержке любой из них мог бы претендовать на место дона. Однако я не вижу, чтобы у кого-нибудь из этих придурков хватило стойкости так долго идти до конца. И до прошлой недели никто из них не знал, что все это время Семьей управлял я.

— Сальво знад.

Он вскинул глаза, найдя мои.

— Если бы. Это был бы отличный повод придушить ублюдка, и я бы сделал это без капли сожаления. Не могу поверить, что этот сукин сын посмел заявить на тебя свои права. Если бы это был кто-то другой, он давно бы уже сдох и гнил где-нибудь в канаве. Но это не он. Сальво помогал мне с самого начала. И не забывай, что он был моим ровесником, когда меня посадили в тюрьму

— Кто тогда?

— По какой-то причине мои мысли постоянно возвращаются к Адриано. У него есть деньги и связи, чтобы провернуть это. Ему несколько раз предлагали должность капо за эти годы, но он всегда отказывался. Может быть, это его стратегия. А что, если он все это время стремился к более высокому месту?

— Адриано и мухи не обидит. Он бизнесмен, а не убийца.

Крошечные пуговицы разлетаются во все стороны, когда Массимо хватает меня за талию и переворачивает нас так, что я оказываюсь на нем сверху.

— Тебе не следует так красноречиво отзываться о нем, ангел. Мне нужен Адриано, поэтому я предпочел бы не убивать его из-за того что он тебе нравится.

Я фыркаю и опускаю подбородок ему на грудь.

— Не знаю, почему ты так зациклен на Адриано.

— Потому что он единственный человек, о котором ты так хорошо отзываешься.

Стук в дверь избавляет меня от необходимости реагировать на эту сенсационную новость.

— Мисс Захара, — щебечет Айрис с другой стороны. — Прости, что побеспокоила. Здесь дизайнер интерьеров с образцами плитки для ванных комнат, и я нигде не могу найти мистера Спада

Я как раз собираюсь сказать ей, что Массимо здесь, когда он прижимает палец к моим губам и качает головой.

— Почему? — шепчу я, приподняв бровь.

— Нет.

Я вздыхаю.

— Я спущусь через пятнадцать минут, Айрис.

Услышав ее удаляющиеся шаги, я устремляю взгляд на Массимо.

— Я думала, мы с тобой пришли к одному выводу относительно нашей ситуации.

— Мы не сделали этого. — Он обхватывает мое лицо ладонями. — Я бы убил за возможность держать тебя за руку на публике и кричать всем придуркам, что ты моя, Захара. Но мы не можем.

— Почему нет? Тебе так важно, что обо мне подумает Семья? Потому что если это так, знай, что мне наплевать на их мнение.

— Ты сейчас так говоришь. Но поверь мне, ангел, когда ты столкнешься с этим на самом деле… Когда ты почувствуешь, что их осуждение преследует тебя повсюду, куда бы ты ни пошла, увидишь, как они тычут в тебя пальцами и говорят гадости за твоей спиной… — Он качает головой, словно пытаясь избавиться от неприятного мысленного образа. — Я, конечно, перережу горло любому, но это не избавит от боли, которую могут причинить их злобные слова. Мне противно видеть напряжение и печаль на твоем ангельском личике даже на мгновение, особенно если… — Он внезапно замолкает.

— Если что?

— Кто-то хочет моей смерти, Захара. Пока что они потерпели неудачу, но это не значит, что в следующий раз они не добьются успеха. Я не позволю, чтобы ты погибла из-за меня, прежде чем я смогу устранить эту угрозу. Эти претенциозные ублюдки пережевали бы тебя и выплюнули, прежде чем мое тело остыло бы.

— С тобой ничего не случится, слышишь? — рявкаю я. — И мне не нужно, чтобы со мной нянчились, Массимо. Я сама справлюсь.

— Но я хочу нянчиться с тобой. Ты что, не понимаешь? Я хочу, чтобы ты была счастлива. Но прежде всего мне нужно, чтобы ты была в безопасности. Сальво, возможно, прав: удерживая тебя рядом со мной, я, возможно, нарисовал мишень и на твоей спине. — Он зажмуривается и снова качает головой. — Мысль о том, что с тобой что-то случится…

— Ничего не случиться…

— Я никогда сознательно не подвергну тебя опасности. Я хочу, чтобы ты была со мной. Всегда. Только не проси меня об этом, потому что я не сделаю этого. Другого пути нет.

Я сглатываю. Есть способ. Мы могли бы сбежать. Покинуть это место и отправиться в другую страну, где нас никто не сможет найти. Если кто-то и сможет это сделать, то только он. Хотя ему пришлось бы бросить все, ради чего он работал последние два десятилетия. Я бы никогда не попросил его об этом. И в глубине души я боюсь, что он все равно не сделает этого. Не ради меня. Я, наверное, глупая, раз даже думаю о чем-то подобном.