Бархатный ангел (ЛП) - Фокс Николь Николь

— Это значит, что я сделаю все возможное, чтобы вытащить тебя завтра.

— Обещаешь?

— Джо, некоторые вещи я не могу обещать.

— Пожалуйста?

Он вздыхает. — Ох, Чер… Хорошо.

Она хлопает в ладоши. — Ура! Завтра. Ты обещал. — Затем она поворачивается ко мне. — Мама, а можно мы сейчас поиграем в саду?

— Конечно, дорогая. Ты можешь отправиться туда. Я догоню тебя.

Приведя нас всех в форму, она убегает. Исаак выпрямляется и прочищает горло.

— Это было эффективно, — поддразниваю я.

Он закатывает глаза. — Ей пять.

— Ох, ладно. Значит, ты просто сдался по доброте душевной.

— Заткнись, — бормочет он, когда я смеюсь громче.

Он подходит к своему столу, и я уже чувствую, как воздух меняется, становится холоднее, стальнее. Я чувствую, что он переходит в деловой режим. — Ты действительно планируешь нападение на Максима?

— Ты всегда знала, что я такой.

Я киваю и сглатываю. — Просто будь осторожен.

Он улыбается. — Это беспокойство, которое я слышу?

— Заткнись, — повторяю я ему в ответ.

Его смех преследует меня из комнаты. Я заставляю себя не оглядываться назад. Он выиграет бой. Я увижу его снова.

Это не конец истории.

***

Я нахожу Джо в саду у пруда. Никита сидит на одной из каменных скамеек в нескольких футах от нее. Как обычно, она кажется погруженной в свои мысли. Я сажусь рядом с ней, но первые несколько минут она даже не замечает моего существования.

— Она замечательный ребенок, — ни с того ни с сего говорит Никита. — Так сильно похожа на меня, когда я была маленькой девочкой.

— Да?

Никита кивает. — Я тоже росла без братьев и сестер, поэтому мне очень нравилось играть в саду. Я сделала всех животных, которых нашла, своими друзьями.

— Ну, надеюсь, Джо не всегда будет единственным ребенком.

Я говорю, не думая, и в тот момент, когда слова слетают с моих губ, я сожалею о них. Особенно, когда Никита бросает на меня многозначительный взгляд.

— Я… я не это имела в виду… то есть… я не…

— Переведи дух, Камила, — улыбается Никита. — Даже если ты хотела еще детей от Исаака, почему ты должна этого стесняться?

Я открываю рот, но понимаю, что на самом деле не знаю, что хочу сказать. — Исаак и я… я не уверена, насколько это реалистично.

— Почему? Потому что вы из разных миров? Успешные браки заключались на гораздо меньшем. А несчастливые браки распались по гораздо большему.

Я поднимаю брови. — Осторожно. Я могу подумать, что ты меня подбадриваешь.

Она мягко улыбается и смотрит, как Джо болтает с крошечными лягушатниками, прыгающими на кувшинках, плавающих в пруду.

— Как ты делаешь это? — спрашиваю импульсивно.

— Что делаю?

— Я не знаю… Типа, смотри, как все это происходит. Что ты делаешь, когда знаешь, что твои сыновья в опасности, но нет способа их остановить и защитить?

Она делает глубокий вдох. В этом выдохе я могу ощутить ее беспокойство на десятилетия.

— Мужчины Братвы считают себя сильными, — говорит она. — Они считают себя смелыми, стойкими и могущественными. И это все те вещи. Но это все равно ничто по сравнению с силой и стойкостью женщин Братвы. Некоторые из них сражаются вместе со своими мужчинами. Они играют в эту игру, как и все мужчины, которые их окружают. Другие женщины Братвы остаются дома и ждут, чтобы узнать, пала их сторона или победила. Это тоже требует сил. Быть в стороне, быть в стороне от всех решений, но все равно нести последствия.

Она поворачивается ко мне. Глаза у нее яркие, свирепые.

— Если ты решишь стать частью этой жизни, Камила, тебе придется стать намного сильнее.

Мой взгляд падает на колени. — Я буду разочарованием, если попытаюсь.

— Почему ты это сказала?

Я пожимаю плечами. — Мир Исаака до сих пор кажется мне романом. Какая-то вымышленная вселенная, где всегда побеждает хороший парень. Но это не так, и его нет. Просто все слишком реально. Я не уверена, что смогу с этим справиться.

— О, я ничего не знаю об этом.

Я выгибаю брови. — Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

Она пожимает плечами. — Ну, я скажу, что каким бы «нормальной» ты ни казалась, ты все еще жаждешь приключений. Ты гонишся за волнением.

Я качаю головой. — Мне кажется, ты меня с кем-то спутала.

Она улыбается. — Подумай об этом, Камила: как ты с Исааком познакомилась?

Мои щеки краснеют, когда я думаю о той ночи. Как Исаак хладнокровно отправил этого ловкого мешка с грязью куда подальше. А потом, конечно, все, что за этим последовало. Напитки. Смех. Ванная комната.

Взрыв.

Никита не ждет, пока я что-нибудь скажу вслух. — И скажи мне вот что: как ты снова оказалась здесь, в доме Исаака?

Мы оба знаем ответ на этот вопрос: я оказалась здесь, потому что позвонила ему.

Она еще не закончена. — А как ты оказались помолвлены с Максимом?

Это останавливает меня на мгновение. Я перестаю защищаться и думаю о своих мотивах. Мои настоящие мотивы.

Да, Максим яростно преследовал меня. Но раньше у меня никогда не было проблем с отказом. Я могла бы сделать это тогда.

Я до сих пор помню элегантные костюмы Максима, его дерзкую самоуверенность, его очевидную власть и богатство. Я сказала «да» не из-за них.

Но правда была не так уж далека.

По правде говоря, я приняла его только потому, что он был бледным подобием человека, преследовавшего мои сны и кошмары.

— Он напомнил мне Исаака, — шепчу я.

Никита кладет руку мне на колено и нежно поглаживает его. Это настолько не в ее характере, что я делаю двойной дубль. — Самосознание — это первый шаг, Камила.

— Первый шаг к чему?

— Счастью.

— А если и это не сработает? — с трепетом спрашиваю я.

— Тогда ты хотя бы приземлишься там, где я.

— Где это находится?

— Принятие.

34

ИСААК

— Готово, — говорит Богдан, входя в мой кабинет.

— Все убежища укреплены? — спрашивает Влад.

— Да.

— Складские помещения? — Я спрашиваю.

— Сделано и сделано.

— А как насчет нашей собственности? — Я спрашиваю. — У нас в городе есть два клуба, которые нуждаются в дополнительной защите.

— Я удвоил охрану, и каждый входящий будет обыскан по пути.

Вряд ли это надежно, но это лучше, чем ничего. Я снова смотрю на монитор передо мной. Все, что я вижу, это куча цветных пятнышек, разбросанных по экрану.

Последние двадцать четыре часа не было никакого движения.

— Ну? — спрашивает Богдан, вытягиваясь, чтобы самому посмотреть на монитор.

— Он ни хрена не двигался, — рычу я. — С момента нападения на наш склад.

— Серьезно?

— Он заперся в своей чертовой крепости. Кажется, никто не входит и не выходит.

— Как ты думаешь, это хороший знак или плохой? — спрашивает Богдан.

— У Максима все плохо.

— Каков наш ход? — спрашивает Влад. — Если он не покинет свою территорию, тогда…

— Тогда мы сразимся с ним, — говорю я. — Это не имеет большого значения. Единственное, что меняется, — это место, где он умирает.

— У него будет преимущество на домашней площадке, — отмечает Влад.

— Хорошо. Ему понадобится несколько преимуществ, если мы хотим, чтобы этот бой был интересным. Я бы не хотел скучать.

Влад и Богдан обмениваются ухмылками. Я знаю, что они оба взволнованы перспективой неминуемой битвы. Они достаточно опытны, чтобы осознавать риски, но достаточно молоды, чтобы адреналин уже начал выплескиваться.

Я могу относиться к этому чувству, но я все еще нахожусь в некотором отдалении от всего этого.

Я не уверен, говорит ли это о возрасте или просто о бремени ответственности на моих плечах. Влад и Богдан — мои правые руки; они несут основную тяжесть принятия решений.

Но доллар начинается и заканчивается со мной.

Это не то, о чем я когда-либо тратил много времени на размышления. Это просто было.

Как дыхание или ходьба.

Но моя точка зрения изменилась за последние несколько месяцев. Не нужно быть гением, чтобы понять, почему это так.