Рыцарь Спиркреста (ЛП) - Рид Аврора

Сквозь оцепенение до меня доносится шепот вопроса. — Ты все еще ненавидишь меня?

— Мм. Конечно. Я ненавижу в тебе все.

— Все? Даже мою внешность?

— Особенно твою внешность. — Я подавляю зевок. — Я ненавижу твои глупые голубые глаза, твою глупую улыбку. Я ненавижу, какой ты американец, я ненавижу то, как ты говоришь, как ты смеешься над всем. Я ненавижу твою уверенность, твое упрямство, твою энергию золотого мальчика. Я ненавижу все, что ты делаешь.

Он издал низкий смешок. — Даже то, что я делаю с тобой?

— Особенно то, что ты делаешь со мной.

— Значит ли это, что я должен остановиться?

— Нет. — Я теснее прижимаюсь к нему. Нам скоро придется покинуть лазарет, но я не хочу, чтобы этот момент заканчивался. — Ты должен продолжать. Иначе как я смогу продолжать ненавидеть их?

Паралич

Софи

На следующее утро приходит письмо о принятии меня в Гарвард. Я едва оправилась от всего, что произошло на вечеринке и после нее, я еще даже не обсудила ничего из этого с девушками. И тут приходит письмо. Оно наполняет меня такой тошнотворной смесью восторга и тревоги, что я не ем до конца дня.

Вечером Одри, Араминта и я собираемся в комнате Араминты для столь необходимого обсуждения.

Каждая плоская поверхность заставлена флаконами с духами, масками для лица, средствами по уходу за кожей и коробками с косметикой. Кровать завалена одеждой и книгами, поэтому мы расположились на кремовом ковровом покрытии, разделив впечатляющую коллекцию декоративных подушек Араминты.

— Так, — говорит Араминта, хлопая в ладоши. Она одета в крошечную шелковую пижаму и выглядит сияющей. — Я знаю, что мы все хотим обсудить то, что произошло на вечеринке, но… — Она достает из-за спины конверт. — Посмотри, что я получила сегодня!

Одри закрывает рот руками. — Нет!

— Да! — Араминта протягивает ей письмо. — Я изучаю неврологию в Гарварде, детка!

Одри испускает радостный крик. Я подползаю к Араминте и обнимаю ее. Одри присоединяется, обхватывая нас.

— Ты сделала это! Ты действительно это сделала! — визжит Одри.

— Я сделала это! — Араминта издала приглушенное хихиканье. — Я, черт возьми, сделала это!

Они наконец-то отпустили нас, и мы все стояли в стороне, глядя на Араминту и ухмыляясь, как идиоты. Одри берет письмо и смотрит на него, медленно качая головой. — Черт. Это действительно начинает казаться реальным, не так ли?

— Да. — Араминта садится обратно на кровать. — Спиркрест почти закончился. Теперь это действительно становится реальностью.

— Все будет совсем по-другому, — тихо говорит Одри.

— Мы по-прежнему будем видеться все время, — успокаиваю я ее, надеясь, что это правда.

Одри кивает. — Я надеюсь на это.

— Ну, надеюсь, я буду часто видеть Софи, — говорит Араминта, глядя на меня расширенными глазами. — Может быть, на следующей неделе ты получишь известие из Гарварда, когда они будут рассылать письма о зачислении?

Я прикусываю губу, пытаясь подавить улыбку. — Я тоже получила письмо сегодня.

У Араминты открылся рот.

— Что? — говорит Одри, садясь. — Получила? И?

— И мы с Араминтой, наверное, будем часто видеться, да.

— Убирайся на хрен отсюда! — кричит Араминта и бросается на меня. — Тебя приняли?

Я едва успеваю кивнуть, как наступает моя очередь быть затянутой в многослойные объятия девушек.

— Оу, — шепчет Одри мне в волосы. — Я так вам завидую! Я тоже хочу в Гарвард, черт возьми.

После того, как новость о том, что нас приняли, улеглась, наш разговор вернулся к вечеринке. Оказывается, ссора Эвана с Лукой — лишь одна из нескольких, которые произошли. Похоже, многое произошло после моего ухода. Судя по звукам, люди либо дрались, либо перепихивались, либо и то, и другое.

— Что из этого ты делала, Минти? — спросила я, подняв на нее бровь.

— Перепихивалась, конечно. С префектом, не меньше!

— Префектом? — спрашиваю я. — Проверь себя! С кем?

— Перси Бэйнбридж.

— Перси Бэйнбридж? — говорит Одри. — Он не твой обычный типаж.

— Нет, но… — Араминта ухмыляется. — Я кончила… — Она делает паузу, а затем поднимает два пальца. — Дважды!

— Ну, по крайней мере, одна из нас получила немного действия, — говорит Одри, надувшись.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, Араминта качает головой. — Нет. Софи, я думаю, тоже немного поработала.

— Что? — Я моргаю на нее. — Откуда ты можешь это знать?

— У тебя так и светится хороший член, — говорит Араминта, взмахнув рукой.

— Ну что, вы с Эваном разобрались в своем дерьме? — спрашивает Одри, поднимая на меня брови.

— Почему ты решила, что это был он?

Она закатывает глаза. — А кто же еще? Вы двое одержимы друг другом.

— Я бы не сказала, что одержимы, — говорю я.

— Не знаю, он определенно немного одержим, — говорит Араминта.

Я медленно киваю, а потом говорю: — Он сказал мне, что я ему нравлюсь.

— Сказал? — с некоторым удивлением говорит Одри. — Это очень откровенно с его стороны. Он пригласил тебя на свидание?

— Он сказал, что хочет быть моим глупым американским парнем.

— Глупый — это точно, — ухмыляется Араминта.

— Ну, он всегда хотел тебя, будем честны. — Одри качает головой. — По крайней мере, он понял это сейчас — с гребаным опозданием. Так что ты сказала?

— Ничего.

— Ты хочешь пойти с ним на свидание? Вы двое всегда так странно относились друг к другу. Это должно быть конечной целью, нет?

— Мы не были странными, мы… — Я замялась и остановилась. Как я вообще могу начать объяснять, что мы такое? Я вздыхаю. — Слушай, я не знаю. Я даже не думаю, что смогу объяснить, что я чувствую. Но сейчас это наименьшая из моих проблем. говорю я. Это только наполовину ложь. — Сейчас у меня нет времени беспокоиться о чем-либо, кроме экзаменов. И как рассказать родителям о Гарварде.

— Просто скажи им, — говорит Одри, и черты ее лица смягчаются. — Они будут гордиться тобой, я знаю.

Я вздыхаю. — Они мечтали об Оксбридже.

— Но ты не поступила.

Я медленно киваю.

— Наверное, я просто… — Я сглатываю. — Наверное, мне немного страшно.

Одри подходит ко мне и берет мои руки в свои. — Тебе не нужно бояться, Софи. За все время учебы в Спиркресте ты никому не позволила изменить себя или напугать, чтобы ты не стала той, кем должна быть. Твои родители хотят для тебя самого лучшего, даже если их способы показать это могут быть ошибочными. И даже если им это не нравится, что с того? Тебе нечего бояться. Ты сама отвечаешь за свою жизнь.

После этого слова Одри надолго остались со мной.

Страх держал меня в параличе дольше, чем я могу вспомнить: страх попасть в беду, разочаровать родителей, не оправдать их ожиданий. Страх преследовал меня каждое мгновение с тех пор, как я приехала в Спиркрест: страх не вписаться в коллектив, страх насмешек, страх быть недостаточно хорошей.

Даже сейчас, когда я получила предложение от Гарварда, страх все еще крадется за мной по пятам, как тень. Страх, что все пойдет не так, как надо, что все рухнет на меня.

Но Одри, как всегда, права. Бояться нечего. Нет ничего плохого в том, чтобы говорить правду, гордиться своими достижениями и знать, чего я хочу в будущем.

Я жду последнего дня полугодия, чтобы позвонить. На каникулах я буду торчать в школе, и мне не хочется, чтобы это темное облако висело надо мной.

Поэтому я делаю то, от чего у меня всегда замирает сердце и сжимается желудок: Я набираю номер мамы.

Я даже не успеваю собраться с мыслями, потому что она почти сразу же берет трубку.

— Софи! Все в порядке?

— Да, мам. Я просто звоню, чтобы проинформировать тебя о своих заявлениях в университет.

— О?

— Я получила свое первое письмо о принятии.

— Да, я проверила портал твоих заявлений и увидела. Поздравляю, любовь моя. Тем не менее, еще есть много времени для получения других предложений. Обычно Оксбридж рассылает письма о приеме в начале марта.