Перекресток (ЛП) - Перри Девни

Индия, получившая травму, потому что на земле не было ни одной души, в жилах которой текло бы столько же неуклюжести.

А я всегда опаздывал на несколько секунд и никогда не успевал подхватить ее.

— Привет, Уэст.

— Привет, Инди.

Прядь ее вьющихся светлых волос выбилась из пучка, и она заправила ее за ухо. Но она не хотела оставаться там, куда ее заправили. Ее волосы никогда не оставались на месте, но она все равно боролась с ними. Ее карие глаза стали жестче, чем четыре года назад. Их свет потускнел, и она выглядела… усталой. И все же с каждым разом, когда она приезжала на ранчо, она становилась все красивее.

На ней были черные слаксы. Серая блузка без рукавов с высоким воротником плотно облегала ее фигуру, подчеркивая изгибы груди. В комнате витал аромат роз, а вместе с ним — воспоминания о темных ночах и поцелуях украдкой.

Окно было открыто, и порыв ветра снова подхватил этот локон, и он упал на ее висок.

Когда-то давно я бы вытащил шпильки из ее волос. Я бы запустил руки в эти локоны и запер нас в этом номере на неделю.

Но это было до того, как она украла мое наследство.

— Сколько стоит ранчо? — Я скрестил руки на груди.

Индия вздохнула.

— Оно не продается.

Блять.

— Сколько? — Если бы я только мог заставить ее назвать цену, я бы придумал, как это осуществить. Так или иначе, я бы нашел способ.

— Уэст, — ее голос смягчился. — Я не продаю его. А если бы и продавала…

Я не мог бы его себе позволить.

Если бы она назвала цену, она была бы астрономической. Это было бы больше денег, чем я увижу за всю свою жизнь.

Папа был богат теперь, когда продал ранчо.

Но я не был. Даже близко.

Унижение прожгло меня насквозь, но я был здесь не для того, чтобы спасти свою гордость. Я был здесь для того, чтобы спасти землю моей семьи.

— Я буду работать всю свою жизнь, чтобы отплатить тебе. Ты не можешь отнять это у нас.

— Это не то, что я делаю.

— Именно это, черт возьми, ты и делаешь, — мой голос отразился от стен.

Она подняла руку.

— Я знаю, что сегодня это стало для тебя шоком, но…

— Шок, — невозмутимо ответил я. — Да, это был шок. Я вхожу в кабинет, потому что мне звонит папа и говорит, что нам нужно срочно встретиться, и вот спустя четыре года ты сидишь за моим столом. Ты заняла мое кресло прежде, чем у кого-то хватило порядочности сказать мне, что оно больше не мое.

— Уэст…

— Это мой дом. Это мои средства к существованию. Не смей, черт возьми, отнимать это у меня.

Краска отхлынула от ее лица.

— Все уже сделано.

Нет. Из этого должен был быть выход. Должен был быть способ вернуть все назад.

Возможно, моим единственным выходом было прогнать ее.

Я ненавидел себя за то, что собирался сказать, но это был не первый раз, когда я причинял ей боль. Не в первый раз я говорил себе, что это для ее же блага.

— Тебе здесь не место, Индия.

Она вздрогнула, ее взгляд упал на невидимую точку на полу.

— Я знаю.

— Продай его мне обратно. Пожалуйста. — Я был не прочь просить, но только об этом.

Индия вздернула подбородок. На этом прекрасном лице не было ничего, кроме стальной решимости.

— Завтра утром. В восемь часов. Я жду тебя в своем кабинете. Я ожидаю, что ты, твой отец и твой брат будете там. Тогда мы сможем обсудить, кому именно принадлежит мое ранчо.

Она отступила назад, едва не споткнувшись о собственные босые ноги. Но вовремя спохватилась и схватилась за дверь.

И закрыла ее прямо перед моим лицом.

Она хлопнула дверью с такой силой, что Тара, умная женщина, сообразила, что лучше больше не высовывать голову в коридор.

Глава 4

Индия

9 лет

Папа взял меня за руку, когда мы шли по каменной дорожке от Шале «Беартус» к лоджу.

— Чем займемся на этой неделе? Верховой ездой? Рыбалкой? Пешим туризмом?

Я пожала плечами.

— Мне все это нравится. Как скажешь.

— Тогда мы займемся всем этим, — улыбнулся он мне. — Оторвем твою маму от книги и заставим ее тоже присоединиться.

Я хихикнула.

— Удачи, папочка.

Он усмехнулся, оглядываясь через плечо.

— Подожди. Куда она делась?

— Я не знаю. Можно мне пойти поиграть? — Мы только что приехали, но я хотела посмотреть, нет ли поблизости Уэста. Может быть, мы могли бы еще раз навестить Чифа.

— Индия, не убегай. — Мама вылетела из передней двери лоджа, неся в руках две бутылочки. Спрей от насекомых. И солнцезащитный крем. — Давай не будем повторять то, что было в прошлом году.

Солнечные ожоги и комариные укусы меня не сильно беспокоили, но мама не отпустит меня играть, пока я не буду в безопасности.

— Заткни нос, — сказал папа, жестом приказывая мне сделать это.

Зажмурившись, зажав пальцами нос и затаив дыхание, я стояла на крыльце, пока мама обливала меня с головы до ног.

— Вот. — Она улыбнулась и убрала прядь волос с моего лба. — Сейчас вернусь.

Когда она отнесла бутылочки в домик, я побежала обратно к папе.

— Готово. Фу.

Он засмеялся и сделал глубокий вдох, затем задержал воздух в легких.

— Приятно быть здесь, правда, тыковка?

— Да. — Он сказал, что ему больше всего нравится воздух Монтаны. Я думаю, что и мне он тоже нравился. Мы пробыли здесь всего час, а я уже с ужасом думала о следующей пятнице, когда нам придется уезжать.

Эта поездка была папиной морковкой. Вот как он это называл.

Он нарисовал мне человека, сидящего верхом на осле и держащего перед носом животного удочку с морковкой на леске. Так этот человек заставил осла ходить. Животное хотело морковку, и когда оно доберется до места назначения, это будет его наградой.

Папа часто рисовал мне картинки, когда ему приходилось объяснять сложные вещи.

В этом году он нарисовал мне много картинок, так что я знала, что такое рак.

Эта поездка стала для него своеобразной наградой за то, что он перенес операцию и лечение. Химиотерапию. Предполагалось, что это лекарство, но иногда он называл ее ядом. Я не совсем понимала, почему. Если бы я спросила, папа, вероятно, нарисовал бы другую картинку, но меня уже тошнило от картинок о раке.

— Привет. — Отец Уэста — как там его звали? — вышел из-за угла лоджа, снял ковбойскую шляпу и, сунув ее под мышку, протянул папе руку. — Рад тебя видеть, Грант.

— Рад быть здесь, Кёртис.

О, да. Кёртис.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Хорошо. — Папа кивнул. — Это был тяжелый год, но приятно, что он остался позади.

— Я тоже рад, что он остался позади. — Кёртис хлопнул папу по плечу. — Что бы тебе ни понадобилось на этой неделе, просто дай мне знать.

— Калории. — Папа похлопал себя по плоскому животу. — Я пытаюсь набрать вес, который потерял. И свежий воздух.

— Тебе повезло. У нас и того и другого в избытке. По пути на кухню. Сегодняшний ужин пахнет потрясающе. — Кёртис ухмыльнулся, затем посмотрел на меня и наклонил подбородок. — Мисс Келлер. Добро пожаловать.

— Спасибо. Уэст здесь?

— Уверен, что да. Я пойду поищу его. Есть какие-нибудь планы на сегодня? — спросил он папу.

— Нет, мы устроимся сами. Эллен увлеклась книгой и решила немного почитать перед ужином. Я думаю, завтра, может быть, мы покатаемся.

— Я разберусь со своим расписанием. И сам поеду с вами.

— Спасибо, Кёртис.

— Пожалуйста. — Он снова пожал папе руку, а затем подмигнул мне. — Я пойду поищу Уэста.

По пути в лодж, поправляя шляпу на голове, папа обнял меня за плечи.

— Он хороший человек.

Папа всегда говорил мне, когда, по его мнению, кто-то был хорошим человеком. Он не говорил мне, когда кто-то был плохим. Может быть, мы не знали плохих людей?

— Грант! — позвала мама из хижины.

— Да?

Она подняла пузырек и встряхнула его, так что таблетки внутри зазвенели.