Безжалостный альфа (ЛП) - Праймер Си Джей

Первобытный инстинкт берет верх, когда я трахаю ее сильнее, глубже, пока мы оба не становимся скользкими от пота и тяжело дышим, произнося имена друг друга. Она прижимает ладони к моей груди и толкает, давая понять, что хочет, чтобы я перевернулся, что я и делаю, крепко держась за ее бедра и увлекая ее за собой. Она немедленно принимает сидячее положение у меня на коленях и начинает скакать верхом на моем члене. Это мой любимый вид — ее подпрыгивающие сиськи, ее дикие кудри, рассыпающиеся по плечам и спине.

Глаза Слоан прикрыты, когда она смотрит на меня сверху вниз, ее губы приоткрываются, обнажая острые кончики клыков. При виде их у меня покалывает во рту, и мои собственные немедленно опускаются, готовые пометить ее, заявить права на то, что принадлежит мне, и скрепить супружеские узы между нами. Я поднимаюсь в сидячее положение, обхватываю Слоан рукой за талию и прижимаю ее грудь к своей. Меня окружает ее аромат — ноты ванили, жасмина и персика, — и я прижимаюсь своим лбом к ее лбу, глядя ей в глаза.

— Ты и я, детка, — хрипло произношу я, толкаясь в нее, когда она хватает меня за плечи и продолжает прыгать на моем члене с дикой самозабвенностью.

— Я и ты, — выдыхает она.

И, словно молчаливый договор, мы движемся, чтобы скрепить нашу связь. Вместе.

Слоан наклоняет голову, давая мне доступ к месту соединения ее шеи и плеча, и когда я наклоняю свое таким же образом, она вонзает свои клыки в мою плоть в том же месте. Острую боль от ее укуса почти не ощущаешь, потому что мои зубы пронзают ее кожу почти в тот же момент, когда ее зубы пронзают мои, и мы оба распадаемся, когда сыворотка для спаривания проникает под нашу кожу, и наша связь крепнет окончательно.

Нет никакого способа описать чувство полного блаженства, которое охватывает меня в этот момент. Ошеломляющие, сотрясающие землю волны удовольствия проносятся через меня, и я приподнимаю Слоан за бедра, окрашивая внутреннюю сторону ее бедер своим освобождением. Ее тело содрогается в моих объятиях, когда ее собственная кульминация накрывает ее с головой, и к тому времени, как мы оба переживаем это, мы дрожим, изо всех сил пытаясь отдышаться.

— Черт возьми, девочка, — вздыхаю я, обнимая ее и зарываясь лицом в ее волосы. — Ты чертовски идеальна, ты знаешь это? Черт возьми, я так сильно люблю тебя, Слоан.

— Я тоже тебя люблю, — выдыхает она, прижимаясь теплой щекой к моей груди. — Ты всегда был единственным, Мэддокс Кесслер.

Тепло разливается в моей груди, и мы просто обнимаем друг друга в течение долгого мгновения, впитывая каждую последнюю секунду. Затем я, наконец, встаю, крепко прижимая ее тело к своему, чтобы взять ее с собой.

— Пошли, — грубо говорю я, поднимая ее за бедра. — Я отвезу тебя обратно в лагерь.

Потому что Слоан заслуживает большего, чем быстрый грязный трах на лесной подстилке в память о сегодняшней ночи. Она заслуживает того, чтобы ей поклонялись, и я планирую поступить именно так.

Она не спорит — она просто наклоняется и прижимается своими губами к моим, ее твердые соски касаются моей груди. Я начинаю нести ее в направлении дома, оставляя остальную часть моей стаи заканчивать пробежку самостоятельно. Завтра я расскажу им, почему я сбежал. Завтра я поделюсь новостью о том, что нашел свою вторую половинку и у них появилась новая луна.

Но сегодня вечером нас только двое; дети, которые выросли бок о бок друг с другом, которые влюбились друг в друга в пятнадцать, которые были вынуждены расстаться в семнадцать и снова сошлись в двадцать пять. Мы были записаны в звездах с самого первого дня, и луна сегодня вечером только подтвердила то, что я знал с самого начала.

Слоан моя.

Моя первая любовь, моя последняя любовь, моя единственная любовь.

Моя пара.

38

— Мне нравится, как ты выглядишь в моей одежде, — сонно говорю я, наблюдая, как Слоан завязывает пояс пары черных боксеров, которые она достала из моего ящика.

Она бросает на меня немного знойный взгляд, когда заканчивает затягивать ленту потуже на бедрах.

— Забавно, мне нравится, как ты выглядишь без одежды, — отвечает она, облизывая губы, когда ее взгляд опускается на мою обнаженную грудь, в ее взгляде безошибочно угадывается тлеющий жар.

Я пересекаю комнату и направляюсь к ней, пока она опускает подол серой футболки, надетой поверх боксеров. Хотя эта конкретная футболка облегает меня, она полностью скрывает ее, ткань задевает ее колени. И будь я проклят, если она плохо на ней сидит.

— Тебе следовало бы знать, что не стоит так на меня смотреть, — бормочу я, хватая ее за футболку и дергая к себе.

Ее тело прижимается ко мне, с ее губ срывается удивленный легкий вздох, прежде чем я прижимаюсь к ним своими.

Она прижимает ладони к моим грудным мышцам и отвечает на поцелуй с таким же пылом, ее теплый, влажный язык касается моего. Я обвиваю руками ее талию и начинаю вести ее назад к кровати, думая только об одном. Мои икры соприкасаются с краем матраса, и я откидываюсь назад, чтобы упасть на него, намереваясь забрать ее с собой, но Слоан упирается ногами в пол и толкает меня в грудь, заставляя меня упасть на матрас в одиночку.

Мои глаза распахиваются, когда я приземляюсь на спину, моргая, глядя на Слоан. Она стоит надо мной, уперев руки в бедра, в ее глазах дерзкий огонек.

— Ты обещал мне завтрак.

Я стону, когда сворачиваюсь калачиком, чтобы сесть, мои мышцы пресса напрягаются.

— Дразнилка.

Слоан ухмыляется.

— Похотливый ублюдок.

Она не ошибается.

Если раньше я думал, что был ненасытен, когда дело касалось этой девушки, то это ничто по сравнению с тем, как обстоят дела сейчас, когда мы скрепили супружеские узы. Лихорадка после спаривания в полной силе, и мой член постоянно тверд с тех пор, как наша связь прервалась, независимо от того, сколько раз мы трахались. Это, по сути, все, чем мы занимались с тех пор, как прошлой ночью напали друг на друга в лесу.

— Ладно, — соглашаюсь я, провожу рукой по своим растрепанным волосам и поднимаюсь, чтобы встать.

Слоан подбегает к моему комоду, выдвигает ящики и роется в моей одежде. Она разворачивается с футболкой и парой спортивных шорт в руках, протягивая их мне, и я надеваю их, пока она нетерпеливо притопывает ногой.

Несмотря на такую мелочь, девушка серьезна, когда дело доходит до ее еды.

Одевшись, я беру кепку с комода, чтобы прикрыть изголовье кровати, надеваю ее задом наперед и выхожу вслед за Слоан из своей комнаты.

— Так что ты мне приготовишь? — спрашивает она, когда мы прогуливаемся по длинному коридору, с игривой ноткой в голосе. — Надеюсь, твои кулинарные навыки улучшились за последние восемь лет. О боже, помнишь омлет с лососем?

Я провожу рукой по лицу, посмеиваясь.

— Черт, не напоминай мне. Я чуть не спалил это место дотла.

— Я все еще не понимаю, как тебе удалось одновременно недожарить и пережарить его, — хихикает она.

— Эй! — возражаю я, хватая ее за задницу и притягивая ее тело к своему. — Ты сказала, что главное — это усилие.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, но останавливаюсь, когда снизу доносятся голоса. Голоса, которые я узнаю.

Тело Слоан напрягается.

— Это…?

Мы обмениваемся испуганными взглядами, затем отрываемся друг от друга и практически бежим по коридору к лестнице — потому что ничто так быстро не вытаскивает тебя из пост-брачного сексуального тумана, как голоса твоих родителей.

Я хватаю Слоан за руку, и мы вдвоем спускаемся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, пока не оказываемся внизу и не сворачиваем за угол в столовую.

— Привет, голубки, — напевает Эйвери, сидя за столом с дерьмовой ухмылкой на лице. — Самое время спуститься вниз.