Император ярости (ЛП) - Коул Джаггер

Мой разум крутится, пытаясь все это осмыслить. Как, черт возьми, это происходит? Кому понадобилось похищать Кира, Хану и меня? Грудь сжимается, когда я снова смотрю на Кира, сердце стучит в ушах.

— Ты ранен, — шепчу я ему, рука дрожит, когда я касаюсь кровавого пятна на его рубашке. — Тебе нужна медицинская помощь.

Кир слабо качает головой, его выражение стоическое.

— Я выживу.

Я смотрю на него и Хану, тяжесть нашей ситуации оседает на мне. Мы заперты в каком-то подвале или бункере, без понятия, кто нас схватил и зачем. Кто-нибудь вообще знает, что мы пропали? Мы пропали достаточно давно, чтобы они поняли…

Я хмурюсь, снова глядя на Кира.

— Подожди. Ты был в Нью-Йорке?

Он кивает, затем его лоб морщится, когда он понимает, к чему я клоню.

— Черт, — рычит он, глядя на Хану и меня. — А вы были в Киото.

Хана кивает, приглядываясь к его ране.

— Твое ранение серьезное, — бормочет она. — Но кровь перестала течь свободно. Значит, тебя ранили некоторое время назад.

Я смотрю на нее.

— Достаточно времени, чтобы кто-то доставил его к нам, или нас к нему…

— …Или всех нас куда-то еще, — мрачно заканчивает Хана.

Она права. Когда меня опоили тогда во Франции, я была без сознания целые сутки. Мы можем быть где угодно на этой чертовой планете прямо сейчас. Но я подавляю ужасное чувство, которое вызывает эта мысль.

— Ладно, — говорю я, голос дрожит, но звучит решительно. — Мы разберемся с этим. Мы выберемся отсюда.

Но как только слова срываются с моих губ, треск громкоговорителя заполняет комнату, и я вздрагиваю, сердце бешено колотится в груди.

— Мы сыграем в игру.

Голос заставляет мою кровь стынуть. Он жестокий, злобный, с густым скандинавским акцентом. Он эхом разносится по маленькому пространству, отражаясь от каменных стен, как в кошмаре.

Хана резко поворачивается, ее рука хватает мое запястье с силой.

— Но внутри игры есть еще одна игра, — продолжает голос, его тон почти насмешливый. — Фрея, я вижу твою большую заботу о Кире. Ты заботишься о нем, не так ли?

Мой страх превращается в ярость.

— Ему нужна помощь! — кричу я в темноту. — Он ранен! Ты не можешь просто…

— Я могу делать все, что захочу, — голос отвечает пренебрежительно. — Теперь я контролирую ситуацию. Не ты. Сейчас с ним все в порядке.

Я стискиваю челюсть, вглядываясь в темноту.

— Нас будут искать! — кричу я вызывающе. — Они придут за нами! И когда они придут, ты, черт возьми, труп.

Голос замолкает на мгновение, затем раздается темный, зловещий смех.

— О, я знаю, Фрея Линдквист.

Я замираю, ощущая тошнотворный холод, разрывающий меня изнутри.

— Что, черт возьми, он сказал? — хрипит Кир позади нас, его голос слабый.

— Я знаю, что кое-кто придет за тобой, — усмехается голос. — Я на это и рассчитываю. Более того, даже знаю, кто это будет.

Дрожь пробегает по спине.

— Мужчина, который любит тебя, Фрея.

Эти слова вызывают дрожь во мне, и хотя все в этот момент — чистой воды ужас, я не могу остановить искру, которая вспыхивает в груди.

Мужчина, который любит меня.

Мал.

Больно думать о нем после всего, что произошло. Но когда я слышу эти слова, это накрывает меня сразу, и я понимаю, почему это было так больно. Почему это сломало меня, когда я увидела предательство на экране его ноутбука.

Потому что я тоже люблю его.

Я делаю глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие.

— Если ты думаешь, что Мал придет и будет участвовать в твоих чертовых играх, ты заблуждаешься, — яростно бросаю я в ответ, хотя мои руки дрожат.

Голос вздыхает в ответ, звуча почти скучающе.

— О, он сыграет. Но прежде чем это произойдет, Фрея, у тебя есть шанс помочь ему.

— Что, черт возьми, это значит? — резко спрашивает Хана, хотя я слышу страх под ее гневом.

Голос снова усмехается, тот же холодный, насмешливый звук.

— Когда Мал…

— Когда он придет, ему придется сделать выбор: спасти женщину, которую он любит, или свою семью.

Эти слова бьют, как удар в живот, выбивая воздух из легких. Хана и я одновременно смотрим друг на друга, ужас разрывает мою спину, когда наши взгляды встречаются.

Голос продолжает, безжалостный.

— Малу придется выбирать между спасением тебя, Фрея, или Ханы.

Хана хватает меня за руку, ее лицо бледное.

— Ты больной ублюдок, — шиплю я в темноту. — Ты думаешь, люди, которые заботятся о нас, позволят тебе это сделать? Ты думаешь, я позволю?

Голос меняет тон, становясь мрачнее.

— Как я сказал, ты можешь помочь ему, Фрея. Есть способ, которым и ты, и Хана можете быть освобождены.

Я вглядываюсь в тени комнаты, грудь тяжело поднимается.

— Какой? — резко спрашиваю я.

Следующие слова голоса падают, как валуны, тяжелые и сокрушительные.

— Убив своего отца.

Комната замирает.

Я застываю, мой разум пустеет.

— Убей своего отца, — повторяет голос, — и ты и Хана будете свободны.

Воздух кажется густым, удушающим. Сердце стучит так громко в ушах, что заглушает все остальное.

— Мой отец мертв, тупой идиот, — рычу я. — Он умер много лет назад.

Голос смеется, жестокий и насмешливый.

— О, боюсь, это не так, Фрея. Он очень даже жив.

— Фрея…

Я поворачиваюсь к Киру, когда слышу его голос. Его тон все еще слабый и хрупкий, но он больше не смотрит на меня с болью.

Он смотрит на меня с выражением… неверия на лице.

Смятения.

Вины.

— Эта фамилия, — тихо говорит он. — Что… Что он только что назвал тебя?

Я качаю головой.

— Кир, тебе нужно отдохнуть…

— Ну? — Голос насмехается.

Я стискиваю зубы, снова отворачиваясь от Кира.

— Я только что сказала тебе! — реву я. — Мой отец, черт возьми, мертв!

— Это просто неправда, Фрея — пока что.

— Я не играю в твои чертовы игры, тупой…

— На самом деле, он сидит прямо рядом с тобой.

Сотни разных эмоций проносятся в моей голове. Гнев на ситуацию и ложь. Юмор от абсурдности.

Печаль от того, что это неправда.

Но пока буря эмоций проносится через меня, остается какое-то оцепенение.

Маленький коготь, цепляющийся, пока буря не пройдет.

Тишина в комнате оглушает.

Я быстро поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Кира.

Его глаза встречаются с моими, наполненные чем-то, чего я никогда раньше не видела. Не отрицанием. Не смехом над глупостью утверждения.

Просто пустое, ошеломленное осознание.

О боже…

43

МАЛ

Изнеможение давит на меня, как железные цепи, пока я пробиваюсь через стерильные коридоры больницы Маунт Синай. Мой разум расколот на тысячу осколков, пытаясь ухватиться за здравомыслие перед лицом тысячи вопросов, обрушивающихся на мой мозг.

Я здесь, в Маунт Синай, потому что, находясь в Лондоне, был ближе к Нью-Йорку, чем кто-либо из нашей организации в Киото. Нет ничего, чего я хотел бы больше, чем помогать Кензо, Таку и небольшой армии людей Мори-кай, которые разрывают город на части в поисках любых зацепок, куда этот психопат мог забрать Хану и Фрею. Но, учитывая, что я уверен, что нападение на Кира — тоже дело рук Йонаса, я здесь, потому что Исаак, вопреки всему, выжил после этого нападения.

Этот человек, может, и не много говорит, но у него есть глаза и уши. Он может помнить что-то, что приведет нас туда, где Йонас держит их всех.

Два здоровенных русских ублюдка останавливают меня перед комнатой Исаака. Опять же, парень не много говорит, поэтому легко забыть, что он не телохранитель Кира или что-то в этом роде, он фактически номер два во всей Николаевской Братве.

Я сдерживаю нетерпение, пока охранники тщательно обыскивают меня. Мне нужно поговорить с Исааком. Мне нужны ответы, сейчас, потому что у нас заканчивается время.

Все, что я слышу, эхом отдающееся в голове, — это ее крик по телефону, прежде чем Йонас оборвал звонок. Все, о чем я могу думать последние восемь чертовых часов, — это то, что он забрал ее.