Альфа. Взрослые сказки (СИ) - Мун Эми

Руслана мутило от правдивости собственного обмана. От необходимости растягивать губы в улыбке, в то время как хотелось выть. Хотелось скалить клыки и рвать пальцами фантомный ошейник, плотно затянутый на горле. Но ради сына приходилось играть этот спектакль. И он сыграет его снова, лишь бы уберечь ребенка от той мешанины ужаса и отчаянья, в которой заживо сгорал сам.

Номер не определился, но Руслан знал, кто это. Передав сына заплаканной и запудренной Грозовой, вышел под несущееся спину «Папа!» Тревожное и отчаянное. Макс топтался у двери. Все были готовы и ждали этого звонка. Один незаметный вдох и Руслан принял вызов.

— Можешь не представляться, Гричко, — голос звучал резко, но спокойно. Сейчас он не должен чувствовать. Эмоции — это проигрыш.

— С прозрением тебя, Серов, — усмехнулся тот, — стоило подстрелить пару твоих щенков, и ты сложил два плюс два. Идиот.

Не то слово.

— Хватит. Сколько ты хочешь?

Вот и кончился цирк. Даже у Гричко были спабости. И самая главная из них бпистала портретами американских президентов, а иначе Кристина давно бы капнула ему в чай аконит.

— Я хочу все. Все деньги, твоей Стаи и Стаи Жарова. Ты убьёшь его. Порвешь на дуэли. По праву победителя получишь его место и доступ к финансам. А потом поспушным песиком притащишь их мне. И не вздумай рыпаться — за всем будет следить мой человек.

— Нет.

— Именно это будет орать твоя подстилка, когда ее пустят по кругу. Хм, интересно, скольких она выдержит? Как думаешь?

— Нет В любом случае, мы с ней погибнем. Но деньги тебе не достанутся. Только куча проблем, и волчий билет, где бы ты ни появился. Это я гарантирую.

Гричко хмыкнул.

— Как интересно. Пожалуй, я расскажу помеску кто ее лишил шанса на спасение и обеспечил долгую, очень долгую агонию. Деньги Серов. И я, так и быть, сохраню твоей грязной шкуре жизнь. Она ведь не оборотень… Всего лишь грязный помесок.

Молчание измерялось ударами отяжелевшего сердца. Не отпустит Убьёт обоих.

Идеальное преступление, это когда ты снимаешь сливки, а руки по локоть в крови у другого. Две Стаи будут обезглавлены, обокрадены и злы. Начнется хаос, которого не было со времён второй мировой Оборотни уничтожат друг друга, а Гричко добьёт оставшихся, пируя на костях, как стервятник. Обеспечит себе безопасность и отсутствие тех, кто может желать ему смерти. Наведет с помощью своей подстилки шум, делая виноватым во всех грехах его — Руслана.

— Мне нужны гарантии, что ты отпустишь мою пару.

— Торг, это хорошо, — голос сочился довольством, — но тебе придется поверить мне на слово. И все же в знак любезности, я попридержу своих бойцов. Недолго. Ты уже почуял направление, в котором искать, не так ли? Приедешь туда. Один и без глупостей. Если мои ребята обнаружат рядом хоть одного волка, ей не жить.

Отдашь деньги, подпишешь нужные документы, и я отпущу помеска. А решишь дурить… Я перестану быть любезным. У тебя двое суток.

Гудки оборвали их разговор. А потом на телефон прилетело фото. Один взгляд и воздух потек в лёгкие огненной лавой.

— Лика-а-а, — полу хрип полу стон вырвался из горла. Корпус хрустнул, и по экрану поползли трещины, скрывая под собой кошмарное изображение. Опухшая, багровая скула, окровавленный нос, разбитые губы и наполненные болью и упрямством, серо-зелёные глаза.

Волк хрипел и скулил вместе с ним. Умирал от бессильной ярости и ужаса, оглушая воем и раздирая когтями душу.

— Рус…

Плечо сжала крепкая ладонь.

— Он не отпустит ее, — голос Макса тоже дрожал, искажался и рвался в безуспешных попытках сповить ртом воздух.

— Я знаю, — воротник майки треснул под пальцами, — знаю…

— Мои ребята уже мчатся сюда. Все до единого. Мы можем…

Руслан зажмуриться. Замотал головой, словно пытаясь стряхнуть с себя весь этот кошмар. Бесполезно. Все было бесполезно! И в голове билось и пульсировало одно имя, заполняя собой всю реальность.

— Нет. Дуэль состоится, — вытолкнул из себя, кое-как восстанавливая способность дышать. — А твои ребята пригодятся. И Белову сюда. Срочно.

Глава 31

— Моя девочка. Моя любимая…

Горячие. нежные губы скользят по лицу. Как мощный анестетик убирают боль, ‘успокаивают, утешают. И его тепло окутывает исцеляющим золотым коконом, сотканным из тончайших. едва заметных нитей паутинок. Оно лечит. Бережно, трепетно. Прогоняет озноб и заменяет его на приятный жар, мощными толчками проникающий в кровь с каждым ударом его сердца. Милолика слышала, как оно бьётся. Не глазами, но видела, как сияет и переливается ярким, чистым пламенем.

— Моя истинная…

Она льнула к ласкающим ладоням. В его движениях не было похоти. Только осторожная нежность. Как же хорошо… Ей хотелось, чтобы это не заканчивалось. Чтобы он вечно грел ее в своих руках. Делился не иссякающим золотым теплом. Непонятным, и таким необходимым.

— Милолика, посмотри на меня.

Разве она уже не смотрит? Откуда тогда это мягкое, едва уловимое свечение?

Как можно видеть и не видеть одновременно?

— Милолика.

В ласковом голосе послышались требовательные нотки. Золотая дымка потускнела и вдруг изменилась. Приобрела очертания.

Чувственные, напряжённо сжатые губы, встревоженный взгляд удивительно зелёных глаз. Нет, жёлтых! Жёлтых волчьих глаз.

— Руслан!

В горле свернулся горький комок. И жгучие слезы подступали отчаянными всхлипами.

— Нет нет нет, малышка, не сейчас. Смотри на меня, не закрывай глазки. Наша связь едва справляется. Смотри на меня и держись за меня.

Милолика держалась. За шею и обнаженные плечи. Мокрая блузка липла к телу но холода больше не было. Вокруг них клубилась тьма. Она видела ее боковым зрением. Темные языки подбирались со всех сторон.

— Это сон?

— Да. Я сам вколол себе снотворного, чтобы поймать тебя. Но Привязка ещё не достаточно крепкая. У нас мало времени.

— Как наш сын? — заторопилась она, — Он в безопасности? Моя мать… Это она помогла! Хотела, чтобы я взяла и ребенка! Господи, Руслан! Я же почти… Я почти сделала это! Дура, какая же я дура!

Чуткие пальцы огладили скулу. Правую. Она больше не болела.

— Тихо-тихо. С ним все хорошо. Встревожен, но пока ни о чем не подозревает.

Кира не отходит от него ни на шаг. Наш сын в безопасности. И ты скоро будешь. Верь мне. Только не провоцируя Гричко. Ни в коем случае не выводи его на конфликт.

Он знает, кто стоит за похищением? Это хороию!

— С ним, — произносить ее имя не поворачивался язык, — С ним Жарова! Он говорил при мне по телефону Ее доставили сюда. О Боже, охрана! Дмитрий!

Тьма вокруг заволновалась. Потекла черной невидимой рекой, тоненькими ручейками проскальзывая между ними, словно пытаясь разделить. В глазах Руслана мелькнула тревога.

— Дмитрий жив. Белова делает всё, что может. Он выкарабкается. И тебя мы вытащим. Потерпи ещё немножко. Совсем чуть-чуть.

Тьма стала гуще. Плотнее.

— Руслан! Руслан! Я…

Тепло исчезло. Растворилось во тьме, словно и не было. Резко, как порыв ветра, или вспышка молнии. И так же быстро на его место пришел холод.

Милолика со стоном разлепить глаза. Могла бы и не стараться. Вокруг была одна сплошная тьма. Где-то пищали и скреблись мыши. Все тело ныло. Жёсткие доски койки были прикрыты одним лишь тонким одеялом. Которое не грело. И зубы опять выбивали чечётку. Жутко хотелось в туалет. И щека… Она болела как будто бы меньше… Милолика даже пальцем ее потрогала. Ну, точно! Скула все ещё опухшая, но уже не так сильно.

Стараясь не греметь цепью, Милолика подтянула коленки к груди. Она потерпит.

Руслан ее вытащит. Он знает, что делает.

Над площадкой недалеко от дома Жарова клубилось напряжение. И ужас.

Два волка застыли напротив друг друга. Один светло-серый, с широкой грудью и мощными лапами. Вся его пасть была перепачкана кровью. Второй почти белоснежный, ниже и мельче. Зверь едва держался на дрожащих ногах. Кровь была его.