Самые темные фантазии (ЛП) - Перес Ю. К.

— Эта бумага слишком грубая для такой деликатной кожи, моя маленькая тень.

Она слегка наклоняет голову набок, приподнимая уголки губ.

— Да? — Она оглядывается по сторонам. — Я не вижу хлопчатобумажного полотенца, которым можно воспользоваться. — Ее голос наполнен игривостью. — Так что же можно использовать вместо него?

В одно мгновение я вновь оказываюсь перед ней на коленях, с маской на макушке, и хватаю ее за ногу.

— Это. — Я провожу языком по ее бедру и слизываю влагу, оставляя мурашки на ее коже.

Закончив очищать каждый сантиметр, поднимаюсь на ноги и встречаюсь взглядом с ее широко открытыми, полными желания глазами.

— На вкус ты как рай. — Ее губы слегка приоткрываются, и мне становится сложно сдержать улыбку. — Ты мне не веришь?

Она медленно моргает, будто выходит из транса.

— Тогда убедись сама.

7

Кэтрин

Он не позволяет мне ответить или же осознать до конца, что происходит, прежде чем наши губы соприкасаются. Он целует меня всем своим существом, словно мои губы — это его единственный смысл в жизни. В его поцелуе столько чувств, что прямо сейчас мой разум переполнен, и я не в состоянии думать, не говоря уже о более глубоких эмоциях. Химия между нами настолько сильная, что я опасаюсь, что мир может рухнуть.

Он просовывает свой язык мне в рот, и я издаю стон в ответ на поцелуй, наслаждаясь своим собственным вкусом. Это разжигает во мне огонь, и я мгновенно ощущаю прилив жара, нетерпения и жажды большего.

Я неуклюже тяну его капюшон, мои руки дрожат, когда я притягиваю его ближе, стараясь сократить оставшееся между нами расстояние. Он захватывает мою нижнюю губу зубами и нежно ее прикусывает, затем его руки обхватывают мое лицо, когда он запрокидывает голову, прерывая наш поцелуй.

Он делает несколько шагов назад.

— Пожалуйста, — умоляю я.

Мне все равно, если это прозвучало отчаянно. Я испытываю боль между ног, и мне кажется, что он, вероятно, единственный, кто может ее унять.

Я несколько раз моргаю, стараясь сосредоточиться на его лице, однако маленький красный огонек, который нас освещает, мешает хорошенько его рассмотреть.

— Терпение, моя тень, — говорит он, отступая на шаг, подбирая вещи с пола и покидая уборную. Оставляя меня в смятении, одновременно раздраженной и возбужденной.

— Черт побери, черт, черт, черт. — Я делаю глубокий вдох, опираясь на зеркало.

У меня в голове полный хаос. Это действительно произошло? Это правда? Я ведь не выдумала это, не так ли?

Неужели Жнец довел меня до такого невероятного оргазма в чертовой уборной — что я увидела звезды — с помощью лишь языка и пальцев?

Какова моя жизнь в данный момент?

Довольно, блядь, хороша.

У меня не так много опыта для сравнения, так как я потеряла девственность с другим человеком — который также был девственником — во время похода с тетей.

Звук рингтона возвращает меня в реальность. Я тянусь к тому месту, где оставила свою сумку, но ничего не нахожу. Мои брови сдвигаются к переносице. Странно. Не помню, чтобы роняла ее на пол.

Я потихоньку сползаю с раковины, стараясь удержаться на все еще дрожащих ногах, и направляюсь к выключателю, включаю свет и поворачиваюсь, чтобы найти свою сумку. Я замираю, когда вижу лишь телефон. Жнец забрал сумку, но его не тронул.

Какого хрена?

Что он планирует сделать с этим уродливым черным платьем?

Черт возьми. У меня замирает сердце. Мне нужно встретиться с Мэттом и его родителями.

Я хватаю телефон и проверяю сообщения. Одно от подруг, которые интересуются, все ли у меня в порядке, а другое от Мэтта, который недоумевает, где же я, черт возьми, нахожусь.

Черт, черт, черт, черт, черт.

Я смотрю на часы: шесть тридцать семь. Уже опаздываю. В руке у меня звонит телефон.

Мэтт.

— Алло, — нерешительно говорю я, ожидая резкой отповеди.

— Где ты, блядь, пропадаешь? — спрашивает он тихим голосом, словно не желает, чтобы кто-то его услышал.

— Извини, я неважно себя чувствовала, поэтому застряла в уборной, — вру я сквозь зубы, озвучивая первое, что пришло в голову.

— Ты ответишь за то, что выставила меня дураком, Кэтрин.

Мне следовало бы испугаться его угрозы, но кайф от оргазма, который я все еще испытываю, не оставляет места для страха. С последствиями разберусь позже. Они неизбежны, независимо от того, что я сделаю или не сделаю.

Возможно, стоит немного пожить для себя.

— Где мы встречаемся?

— У главного входа, — он резко прерывает разговор и вешает трубку.

Я пользуюсь моментом, чтобы успокоить свои нервы и бешено колотящееся сердце, а заодно и обуздать бурные мысли. Затем опускаю взгляд и пытаюсь достать чулок. Он испортил мое нижнее белье, и в третий раз за эту ночь мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Он забрал не только мою сумку, но и платье. Единственное, что он оставил — это ботинки.

О, Боже мой.

От осознания у меня возникает чувство, будто кто-то вылил на меня ведро холодной воды.

Он забрал у меня платье.

Не знаю, стоит ли мне злиться или же рассмеяться. На мне лишь рубашка и короткая юбка, которой можно прикрыть свою киску, и если я вдруг сделаю неверное движение или на меня подует ветер, окружающих ждет бесплатное представление.

Во что я вляпалась.

Пытаясь придать себе более-менее презентабельный вид, возвращаюсь к раковине и ополаскиваю лицо водой, смывая смазанную подводку для глаз. Уходя, бросаю последний взгляд в зеркало, понимая, что больше ничего не смогу изменить.

По пути к главному входу я решаю воспользоваться моментом и написать своим девочкам, сообщив им ту же ложь, что и Мэтту. Я могла бы поделиться тем, что произошло на самом деле. Зная их, уверена, что они были бы в восторге и, возможно, даже немного позавидовали бы. Когда мой телефон начинает звонить, я ожидаю, что пришло сообщение от девочек, однако оно с неизвестного номера. В этот момент у меня в животе словно что-то перевернулось.

Как он узнал мой номер? Мы не обменивались номерами, и у него не было возможности сделать звонок с моего телефона.

На моем лице медленно расплывается улыбка. Если он знал его много лет, ему и не нужно было спрашивать.

Неизвестный: Наслаждаешься ветерком?

Я: Зачем ты забрал платье? Это ужасно с твоей стороны.

Неизвестный: Ужасно, ты так считаешь? Ммм. Интересно.

Я: Да, ты ужасен.

Я: Что в этом интересного?

Неизвестный: Ужасный мужчина не смог бы подарить тебе такой оргазм, от которого ты бы увидела звезды.

Я: Ты очень высокого о себе мнения. Вероятно, под этим капюшоном скрывается огромная голова.

Неизвестный: Хочешь увидеть?

Звуки музыки, доносящиеся с переднего плана, заставляют меня поднять взгляд. Здесь проходит парад. Я застряла до тех пор, пока все не закончится.

Сделав шаг влево, прислоняюсь спиной к кирпичной стене и, проводя большими пальцами по экрану, читаю сообщение. Мурашки по коже и учащенное сердцебиение — единственные свидетельства его присутствия. Его рука покоится на стене над моей головой, и он наклоняется ко мне. Затем дотрагивается палочкой до моего подбородка и приподнимает мою голову. Кажется, что сердце вот-вот вырвется из груди. Когда наши взгляды встречаются, его завораживающие ониксовые глаза пронизывают меня до глубины души. Я резко выдыхаю от интенсивности его взгляда, и инстинктивно наклоняюсь вперед, словно его присутствие притягивает меня, как магнит.

— Кэтрин, — голос Мэтта заглушает шум толпы и парада.

Я поворачиваюсь и вижу, как он несется прямо к нам, расправив плечи и нахмурив лицо. Если бы мы оказались в мультфильме, из его уха, вероятно, валил бы пар. Он казался очень сердитым.

Когда я снова поворачиваюсь, Жнеца уже нет. Мой желудок сжимается от разочарования из-за его исчезновения.

— Почему ты не надела то платье? — спрашивает Мэтт, или, скорее, предъявляет требование, когда ему удается до меня добраться, схватить за руку и попытаться привлечь мое внимание.