Восхитительная ложь (ЛП) - Мейред Шона

Плечи Фиа поднимаются, когда она делает глубокий вдох, и ее слова вырываются на выдохе.

— Габриэль Кинг. — Есть что-то в том, как его имя слетает с ее языка с ядовитым пренебрежением, и это разжигает мое любопытство.

— Он? — Вопрос застревает у меня в горле, раздуваясь от неуверенности и блокируя поток воздуха.

Фиа понимает мою борьбу.

— Он не твой отец, Сирша.

— Но ты знаешь, кто мой отец?

— К сожалению, нет. Это была единственная вещь, которую твоя мать отказалась мне говорить. Хотя у меня есть подозрения относительно того, кто твой отец, я знаю, что ты не Кинг.

Поворачиваясь к ней лицом, я жду, что она даст мне что-нибудь, что угодно, что поможет мне понять, кто я такая.

Во второй раз за сегодняшний день она сжимает мои щеки ладонями и изучает каждый дюйм моего лица.

— Хватит вопросов на сегодня. Давай отвезем тебя обратно в дом, чтобы ты могла немного поспать. Ты выглядишь измученной, дорогая. Я уверена, что последние несколько дней сказались на тебе. Я знаю, ты хочешь ответов, милая. Я обещаю тебе, ты получишь их, но не раньше, чем я буду уверена, что ты готова справиться с жизнью, которую принесет правда.

— Когда это будет?

— После того, как мы научим тебя всему, что тебе нужно, чтобы стать настоящей Райан.

Глава шестая

СИРША

Солнце опускается за деревья, когда мы едем к поместью Деверо, и так же, как ночью, подкрадывается усталость, крадя свет, закрывая мои веки и давя на плечи.

Последние несколько дней были как дерьмовое шоу. Так или иначе, я завишу от незнакомцев в ответах, которые должна была дать мне моя мать. Несколько дней назад, если бы кто-нибудь спросил меня, как я представляла себе свою неделю, я бы никогда и близко не подошла к этой мрачной реальности. Ни за что на свете.

И все же я здесь. Неуверенная в прошлом, которое моя мать скрывала от меня, не знающая, что ждет меня в настоящем, и, судя исключительно по не слишком информативным предложениям Фиа, я совершенно не подготовлена к тому, что принесет будущее.

Я понятия не имею, как ориентироваться в том, что будет дальше. Особенно когда Фиа не хочет много говорить.

— После того, как мы научим тебя всему, что тебе нужно, чтобы стать настоящей Райан.

Пока я смотрю в пассажирское окно, следуя за густой линией деревьев, указывающей нам путь, ее слова вертятся у меня в голове, но я не могу уловить скрытый за ними смысл. Моя мать никогда не рассказывала о своей семье. Я знаю, что ее родители умерли, когда она была подростком, но кроме этого, у меня ничего нет.

Черт, я даже не знала, что у меня есть дядя.

Затем у нас есть Фиа Деверо, по-видимому, лучшая подруга моей матери.

Несмотря на то, что я ее не знаю, мне нужно доверять ей. Все, что я знаю, это то, что моя мать не привела бы меня сюда, если бы сомневалась в моей безопасности. Эти мужчины, кем бы они ни были…чего-то хотят, и у меня щемящее чувство, что это что-то — это я.

На данный момент Деверо — это все, что у меня есть. Если это означает слепо следовать за ними в темноту, я думаю, это то, что мне придется делать, по крайней мере, до тех пор, пока я не начну складывать воедино те маленькие кусочки головоломки, которые у меня есть.

Подавляя гиперактивную тревогу, пробегающую по моей коже, я смотрю на Фиа. Ее руки бережно обхватывают руль, пока она ведет нас вверх по извилистым горным дорогам, окружающим город Киллибегс.

Чем дальше в гору мы поднимаемся, тем шире мои глаза и тем больше становятся дома — длинные, роскошные подъездные дорожки, которые ведут к особнякам, скрытым горными породами и зеленью.

Бросив косой взгляд, она слегка улыбается мне.

— Мы почти на месте.

Наконец, появляются большие двойные ворота из кованого железа. Прямо в центре, где сходятся двое ворот, на металл лазером нанесен огромный герб с выгравированными над ним словами «Virtutis comes invidia».

Фиа следит за моим взглядом.

— Фамильный герб Деверо, — подтверждает она. — У всех домов членов синдиката есть герб при входе. Лично я ненавижу их, но это традиция.

Кивая, я спрашиваю:

— Что означает эта фраза?

Она нажимает кнопку на брелоке, висящем на зеркале заднего вида, и ворота медленно начинают открываться, когда она отвечает:

— «Virtutis comes invidia». Это означает, что зависть — спутница добродетели. Это был девиз семьи Деверо на протяжении тысячелетий.

Кончиком подбородка она показывает мне, чтобы я смотрела вперед.

— В конце концов, зависть — это не грех, по крайней мере, если ты используешь ее для стремления к величию.

На полпути к тому, что кажется подъездной дорожкой длиной в милю, стоит огромный дом — гейт лодж, но каким бы впечатляющим он ни был, я разинула рот не от этого — эта честь достается трехэтажному особняку — монстру, расположенному на вершине холма.

Когда Фиа сказала "дом", я не ожидала, что он будет больше большинства гребаных курортов. Это безумное место.

— Добро пожаловать в поместье Деверо, Сирша. Чувствуй себя как дома. «Ar scáth a chéile a mhaireann na daoine». Люди выживают, прикрываясь друг другом.

Выйдя из Range Rover Фиа, я перекидываю сумку через плечо и следую за ней к дому.

Ноги сами несут меня вперед, но мои расширенные глаза обшаривают окрестности. Я никогда не видела ничего подобного этому месту. Это возвышающийся гигант, выкованный из массы стекла и камня, вставленный в заклепки горного склона. Поместье Деверо кричит о богатстве и важности, одновременно чрезмерных и декадентских, и я бы солгала, если бы сказала, что это не вызвало у меня легкого дискомфорта. Я никогда не знала такого богатства. Мы с мамой жили простой жизнью, выживая от зарплаты до зарплаты. Я не могу не задаться вопросом, была бы такой моя жизнь, если бы она постоянно не убегала от своих демонов.

Я следую за Фиа, пока мы поднимаемся по внушительным наружным ступеням к главному входу.

Наконец, она толкает широкие стеклянные двери, когда мы достигаем верха, ведя нас в просторное фойе открытой планировки, демонстрирующее великолепную двойную лестницу из черного мрамора с перилами из кованого железа.

Все в этом доме кажется знакомым, хотя я уверена, что никогда здесь раньше не была.

И все же, несмотря на кажущееся величие, это место вызывает ощущение комфорта — почти что воспоминания. Странное, нежелательное чувство сопричастности несколько притупляет неуверенность, растущую, как гнилая плесень, в моем нутре.

— Позволь мне найти Роушин и посмотреть, готов ли у нее гейт лодж. В наши дни дети проводят там большую часть своего времени, и я уверена, что ты предпочла бы быть с людьми своего возраста, чем сидеть взаперти в этом месте со взрослыми.

— Сколько у вас детей? — Вопрос слетает у меня с языка.

— Двое. — Она улыбается. — Беван, с которой ты уже знакома, и ее брат-близнец, Лиам. Он должен быть где-то здесь. Почему бы тебе не отдать мне свою сумку и не отправиться в сад, пока я подберу для тебя комнату, — голос Фиа эхом отражается от стен, когда она указывает на большие стеклянные двери, ведущие к бассейну. — О, и Сирша…Не заходи слишком далеко. — Она улыбается. — Ужин скоро будет готов, а у меня есть правило, что ужин — это семейное времяпрепровождение, и теперь это касается и тебя.

Я киваю, протягиваю ей свою сумку, затем засовываю руки в передний карман толстовки.

— О, хорошо.

Ее улыбка становится шире.

— Перестань волноваться. У тебя появятся морщины. Мой дом — твой дом, милая. А теперь иди, чувствуй себя как дома. — Она подталкивает меня в сторону сада. — Если тебе что-нибудь понадобится, в холодильнике есть все необходимое, а пульт от телевизора должен быть в центральном кармане дивана. Я скоро зайду за тобой.

— Спасибо, Фиа.

— Для чего еще существуют крестные матери? — Она подмигивает, затем поворачивается на каблуках, прежде чем я успеваю спросить что-нибудь еще о ее комментарии "крестная мать". Я смотрю, как ее каблуки стучат по мрамору, и как только она скрывается из виду, я направляюсь в сад, не зная, чем еще себя занять.