Опасная связь (ЛП) - Блэклейс Ана К.

— Ох, блять, — выдыхает Кристен, когда женщина скрывается в черном коридоре, откуда доносится визг Лукреции.

Я опускаю взгляд на планшет, пробегая глазами по своим подготовленным материалам, перепроверяя все до мелочей. Кресла на съемочной площадке идеально расставлены: под углом друг к другу, с достаточным расстоянием, чтобы уместить длинные ноги Лукреции и мощные ноги Деклана, позволяя им едва касаться носками обуви — ее конкретное указание. Эта женщина уже потеряла голову из-за него.

Я отправила вопросы для Деклана через несколько дней после сцены в ресторане, пересматривая их днем и ночью. Конечно, мне пришлось их составлять. Это всегда на мне, особенно когда Лукреция слишком возбуждена из-за гостя, чтобы сделать это сама. Но я никогда раньше не видела ее в таком состоянии.

Особые требования Деклана? Учтены. Ну конечно, у него же они были.

Особые требования Лукреции? Выполнены, хоть это и оказалось особенно сложно на этот раз. Мне это стоило нервов и сил.

Координация работы отделов на площадке все еще хаос, но я здесь, чтобы разрулить. Я провела на месте десять часов подряд, пытаясь держать все под контролем.

— Миа, — раздается голос одной из костюмерш. Она выглядывает из-за черного прохода, ведущего в коридор к гримеркам. — Лорд Сантори хочет поговорить с вами перед шоу. — Она оглядывается назад, в ее взгляде читается страх. — То есть, прямо сейчас.

Я сжимаю зубы. Этот чертовски раздражающий ублюдок держит всех в напряжении, как загнанных крыс.

Но не меня.

Выставив вперед подбородок, я топаю к визажистке, которая тут же разворачивается, чтобы повести меня, словно миньон на важной миссии.

Конечно, Деклан получил лучшую гримерку на съемочной площадке. Лукреция, возможно, сама бы заняла ее, когда только пришла работать в HQ, но боссы наверху сразу предупредили ее, что ей придется принимать гостей с эго больше, чем ее собственное, и нужно будет их соответствующим образом размещать.

Как вот сейчас.

Деклан вошел сюда полчаса назад, сразу же заявив о себе, в сопровождении целой армии охранников. Дверь в его гримерку открыта, по обе стороны от нее стоят двое здоровяков. Прижимая планшет крепче к груди и поднимая подбородок еще выше, я шагаю в эту роскошную комнату.

Я бывала в этой гримерке много раз — брала одежду с вешалок в глубине или дополнительные инструменты для макияжа. Она действительно большая. Но сейчас ее словно сдавливает присутствие Деклана Сантори.

Он сидит на стуле перед зеркалом с лампочками, а вокруг него суетятся люди, хотя я не совсем понимаю, зачем. Ему вряд ли нужно что-то, кроме легкой пудры. Да и одежда от наших спонсоров ему явно не требуется — его костюм от Brunello Cucinelli сидит на его атлетичной фигуре идеально.

Воспоминание вспыхивает в голове: я в колледже, пробираюсь в мужскую раздевалку, чтобы сфотографировать его идеальное тело. А потом мастурбирую на эти снимки.

Нет смысла отрицать, что Деклан Сантори — мой тип. Если я вообще когда-то его имела. Все мои чувства оживают, стоит ему оказаться рядом. Эмоции, которые дремали с той самой ночи, когда я сбежала от него, снова начинают ворочаться внутри. Он поворачивается ко мне, и я едва не вздыхаю. Эти глаза. Черт. Внутри себя я ругаюсь.

Он манит меня пальцем, и мои ноги начинают двигаться сами по себе. Я ставлю одну черную туфлю на каблуке перед другой, слишком остро осознавая, как мой черный костюм-двойка плотно облегает тело. Я люблю выглядеть умно на работе, не затмевая при этом Лукрецию. Раньше я носила больше красного, когда только начала у нее работать, но быстро стало понятно, что она не переносит, когда другие женщины носят цвета власти рядом с ней.

Сейчас бы мне пригодился мой цвет силы. Или хотя бы пара шотов с фуршета этажом ниже, перед тем как мы все вернулись на площадку, чтобы подготовиться к шоу.

Его глаза медленно скользят вверх и вниз по моему телу, а на губах появляется та самая дьявольская ухмылка, вырисовывая ямочки на щеках. В сочетании с его беспросветно темными глазами это безжалостно. Черт, я уже чувствую, как мои трусики становятся влажными, и у этого ублюдка звериные инстинкты достаточно остры, чтобы уловить это.

Едва заметный взмах его руки — и команда, возившаяся вокруг него, отступает.

— Ну-ну, маленькая шпионка, — мурлычет он. — Посмотри-ка на нас. Как далеко мы зашли, а?

Я держу плечи расправленными, но, черт возьми, подбородок предательски дрожит.

— Ну, ты точно далеко зашел. Миллиардер и знаменитость, — парирую я с подходящей ухмылкой, хотя она и не достигает глаз.

— О, да ладно тебе, дай себе немного признания. Не многие могли бы пробиться наверх так, как это сделала ты. Приехать в Нью-Йорк без единой связи, на самом деле скрываясь от человека, который мог бы помочь твоей карьере. Это кое-что.

Он издает низкий, горький смех, от которого все вокруг сжимаются, как будто от удара хлыста.

— Конечно, — продолжает он, — ты сорвала джекпот, когда нашла то самое место, где могла встретить нужных людей.

Черт, он собирается туда пойти, да?

— Snake’s. — Шипящая "с" тянется, как у гремучей змеи, вызывая у меня мурашки по всему позвоночнику. — Ночной клуб для всех видов мужчин. Ты танцевала для них в клетке. Они обещали тебе одолжения. А ты их принимала.

— Сукин ты сын, — выдавливаю я сквозь зубы. Меня трясет от ярости.

Вокруг нас шепот, но никто не осмеливается приблизиться. Я все еще не понимаю, зачем эти люди вообще здесь. Он пришел идеально одетым в темный костюм и водолазку, которая придает ему вид темного лорда из фильмов, его волосы безупречно уложены — элегантная версия того дикого стиля, что был у него в колледже. Но это зло в его глазах… Оно все еще здесь, как и всегда.

Наконец, до меня доходит, что он делает. Вся эта команда вокруг него? Она ему не нужна. Они здесь только для того, чтобы быть свидетелями, когда он раскроет мой секрет. Точно так же, как он использовал людей в ресторане.

Я не стыжусь того, чем зарабатывала на жизнь, не так, как Адди, но я и не дура. Я понимаю, что мое прошлое может разрушить мою карьеру, и лучше ему оставаться в тайне.

— Мы могли бы подробнее изучить все способы, которыми ты порабощала тех мужчин, — продолжает он. — Это был бы куда более интересный сюжет для ток-шоу, чем эти… — он бросает взгляд на свой смартфон, — эти довольно скучные темы.

Один взгляд на экран, и я понимаю, что он просматривал вопросы, которые я отправила ему.

— Они не скучные, — произношу я с нажимом. — Они заинтересуют зрителей. Заставят их остаться у экранов.

Щека дергается, но я стараюсь, чтобы он этого не заметил.

Он смеется, и кажется, что гримерка становится еще меньше.

— Вопросы профессиональные, этого не отнять, — говорит он, улыбаясь дьявольски. — Но ты знаешь, мы с тобой можем поднять такие темы, которые заставят всю страну залипнуть у экранов. Мы могли бы разорвать рейтинги к чертям.

Он приподнимает бровь, бросая на меня взгляд, который вызывает электрический разряд, прямо туда, где не надо.

— Обсуждение твоей личной жизни точно бы сработало, — парирую я. — Конечно, только если тебе комфортно говорить об этом. Я знаю, что, изображая доступность, ты даешь возможность молодым женщинам фантазировать. А это именно то, на чем ты зарабатываешь.

Я вызываю его взглядом.

Его ухмылка становится змеиным шипением.

— О, у меня есть много "банков" для самых разных тем.

Я выдвигаю вперед подбородок.

— Я думала, ты оценишь, что мы не идем по пути, который может оказаться для тебя неприятным.

— Это ты так думаешь? — Он склоняет голову набок. — Проявляешь заботу о моей чувствительности? Или это был безмолвный обмен — ты не трогаешь мое, я не трогаю твое?

По моему позвоночнику пробегает ледяной холод.

— Не забывай, — шепчу я, — есть темы, которые ты не захочешь поднимать в прямом эфире.

Я внимательно следила за ним с того момента, как он появился на виду у всех несколько лет назад. С самого первого мгновения я задавалась вопросом, что бы было, если бы публика узнала, что он сделал той ночью. Трудно поверить, что это был единственный раз, когда он поддался своим криминальным наклонностям. Я поднимаю бровь, передавая послание без слов.