“Это был твой первый раз вдали от дома?”
“Кроме того, что я остался на ночь в доме друга или у бабушки с дедушкой. Это был двухнедельный летний лагерь, но после той первой ночи я захотел немедленно вернуться домой”.
“Что заставило тебя остаться?” Она берет немного хлеба из корзинки на кофейном столике между нами и вытирает им соус для пасты со своей тарелки.
“Потому что я знал, что мои братья устроят мне разнос, если я вернусь домой раньше”. После того, как я приготовил ужин, мы перешли в гостиную, чтобы поесть перед камином. Здесь есть небольшой журнальный столик, так что мы сели на пол друг напротив друга.
“Ты подумал, что рыба откусила тебе член”. Она снова смеется, и мне нравится, как ее голова запрокидывается и она хватается за бок. “Разве этого недостаточно для оправдания?”
“Не для них”. Я качаю головой и пододвигаю к ней тарелку с печеньем. “Теперь твоя очередь рассказать мне что-нибудь смешное, о чем ты никогда никому не рассказывала”.
“Что-то смешное?” Она склоняет голову набок. “Было бы проще рассказать тебе то, что я никогда никому не рассказывала”.
“Почему это?” Я беру печенье и жую его, пока она обдумывает это.
“Честно?”
Я киваю. “Я всегда хочу знать правду”.
“Это потому, что я мало чем делюсь”. Она делает глоток вина, и кажется, что она избегает темы.
“Ты с ним не поделилась?” Я не хочу упоминать этого мудака, но в глубине души я хочу знать, что она рассказывает мне что-то, что никому не принадлежит. Особенно ему.
“Нет, никогда”. Она быстро отвечает, прежде чем допивает вино.
“Хорошо, тогда расскажи мне что-нибудь только для меня. Это не обязательно должно быть смешно”. Я хватаю бутылку и наполняю ее бокал. “Но я хочу кое-что, что принадлежит только мне”.
Мои глаза встречаются с ее, и в них появляется искра, которую, я знаю, она должна почувствовать. Она была там всю ночь, пока мы разговаривали и делились историями. Я, наверное, задал ей миллион вопросов, но у меня все еще есть по крайней мере еще миллион, которые я хочу узнать до конца вечера.
Я безнадежно поглощен каждым ее вздохом.
“Хорошо”. Она кивает и делает еще один глоток. “Я хочу иметь ребенка”.
Как только слова слетают с ее губ, она прикрывает их ладонью, как будто может каким-то образом вернуть их обратно. Затем она смеется, как будто не может поверить, что действительно сказала это.
“Что в этом плохого?” Мой взгляд скользит вниз по ее телу, и я не могу не представлять ее раздвинутые ноги, пока я даю ей именно то, что она хочет.
“Ты имеешь в виду что-то другое, кроме того факта, что я только что разорвала помолвку с человеком, которого я не знала или который никогда по-настоящему не знал меня? Или что я так отчаянно хотела иметь семью, что буквально согласилась выйти замуж за первого попавшегося человека?”
“Это не значит отчаянно хотеть любви”. Я не отрываю от нее глаз, когда встаю и подхожу к ней. Протягивая руку, я киваю на диван. “Иди посиди со мной”.
Она кладет свою руку в мою, и я не могу не заметить, какая она нежная. Когда я сажусь, я прижимаю ее к себе, и она не возражает.
“Тебе не кажется, что это звучит безумно? Когда большинство мужчин узнают, что женщина хочет забеременеть, они с воплями убегают”.
“Не знаю, как большинство мужчин, но меня это не пугает”. Я касаюсь ее подбородка и провожу пальцами по подбородку. “Я думаю, что правильный мужчина это заставило бы захотеть, чтобы она забеременела”.
“И как бы ты узнал, что она та самая?” Она облизывает губы, прежде чем поднять на меня взгляд, и то, как они блестят, вызывает у меня желание впиться в них зубами.
Мои глаза остаются прикованными к ее глазам, когда я наклоняюсь. “Она позволила бы мне кончать в нее всю ночь”.
Ванна резко вдыхает как раз перед тем, как наши рты соединяются, и это так горячо и требовательно, что она стонет. Как только ее губы приоткрываются, я провожу языком внутрь и стону от ее вкуса. Он сладковато-острый от вина, и прежде чем я понимаю, что делаю, мои руки оказываются по обе стороны от ее шеи, когда я углубляю поцелуй.
В какой-то момент я должно бать уложил ее, потому что, сам того не осознавая, оказался на ней сверху. Она придавлена мной к дивану, а мое большое тело нависает над ее маленьким телом.
“Раздвинь эти красивые ножки и освободи для меня место”, - приказываю я, и она выполняет это по команде. “Хорошая девочка”.
“Лоусон”, - выдыхает она, ее руки поднимаются к моим волосам, в то время как мой рот направляется к ее шее.
Я облизываю ее шею сбоку, а затем провожу зубами по тому же пути. “Просто ложись на спину, я держу тебя”.
Удерживая ее на месте, я прижимаюсь ртом к ее шее, погружая пальцы в ее шорты. Когда я тру по ее трусикам, я чувствую, какая она влажная, и я стону, когда отодвигаю их в сторону. Она насквозь мокрая, и мои пальцы проскальзывают сквозь ее желание, когда я кружу по ее клитору.
“Подумай об этом, Ванна”, - шепчу я ей на ухо. “Останься со мной, и я смогу дать тебе то, что ты хочешь”. Она хнычет, покачивая бедрами, а я продолжаю тереть ее клитор. “Останься со мной, и я дам тебе все”.
“Не останавливайся”. Она хватает меня за запястье, и я смотрю вниз, чтобы увидеть ее крепкую хватку на мне.
“Закрой глаза”, - говорю я, и она зажмуривает их. “Представь, что это мой член”. Я засовываю в нее два пальца, и она издает самый тихий стон. “Представь, что я наполняю тебя спермой”.
Я использую тыльную сторону ладони, чтобы растирать ее клитор, пока трахаю ее пальцами. Ее рот открывается, и у нее перехватывает дыхание в горле, прежде чем она сжимается вокруг меня и кричит об освобождении. Это оглушительно и в то же время самое прекрасное, что я когда-либо видел в своей жизни.
