– Скучаете, мэм?
Моя кожа покрылась мурашками, когда я услышала бархатный голос позади. И это не Марко. Я обернулась и встретилась с янтарными глазами Адриана Торчелли. Я произнесла его имя раз пятьдесят в голове, чтобы не забыть, и не обратила внимания на обращение «мэм». Мадонна, я что, похожа на американскую старушку из Техаса?
– Мэм? Я не настолько стара.
– Вы замужем. Я лишь проявил вежливость. Прошу прощения… мэм.
Он серьезно? Или этот итальянский американец решил поиздеваться над моим положением. Он наверняка знал, почему я оказалась замужем за Марко.
– Можно просто сеньора.
– Хорошо, – усмехнулся он. В его голосе я едва уловила легкий американский акцент и смягчены согласные. Он будто не знал итальянский с рождения и учил язык с нуля. – Вам полезло, сеньора. Быть замужем за таким человеком и ни о чем не беспокоиться – мечта каждой молодой девушки.
Не знала, что смерть родителей и принудительное замужество можно назвать везение, тем более мечтой.
– Вы так считаете?
– Абсолютно. Вы молодая девушка, а Дон Марко – порядочный мужчина. С его деньгами и связями вы можете заниматься чем угодно.
Но почему-то я занималась лишь выполнением его бессмысленных приказов. Вряд ли это можно назвать «чем угодно».
– Принудительную свадьбу и ненависть к мужу нельзя назвать везением.
– Ненависть? Я бы так не сказал.
– Почему?
– Вы бы под страхом смерти не защитили дона, если бы ничего к нему не чувствовали.
Откуда ему знать, что я чувствовала? Что таилось в глубинах моей души и мечтало вырваться наружу? Он не держал свечку надо мной в тот роковой день, когда я пряталась под кроватью и молилась пресвятой деве Марии, чтобы меня не нашли.
Этот Торчелли глядел на меня странно, с толикой любопытства, что ужасно смущало и заставило отвести глаза обратно на пролетающих над нами чаек. В голове и так неразбериха от неожиданных событий, да еще и он… точнее воспоминание о нем в Риме.
– Кто ты такой? – спросила я, не оборачиваясь.
– Ваш муж познакомил нас полчаса назад. Меня зовут…
– Да, я помню. Что ты делал в Риме две недели назад?
Он уставился на меня как на психованную дальнюю родственницу, которая предложила родить ему тридцать сыновей и дочек.
– Вы о чем?
– Я видела тебя в Риме, когда навещала брата. Ты жил этажом ниже.
– Я приехал в Италию вчера, сам живу в Майами. Вы что-то перепутали, сеньора.
Не может быть. Я не могла его спутать с другим мужчиной с такими же янтарными глазами, светящимися на солнце как редкий камень.
– Это… это невозможно.
– Все верно, невозможно. Я не жил в Италии со дня смерти мамы.
– И когда умерла ваша мама?
– Когда мне было пять. Отец увез меня в США и женился повторно.
– Мне жаль.
– Не стоит сожалеть о судьбе, сеньора.
– Может, просто по имени? Мы вроде как ровесники.
– Мне двадцать три.
– Или почти, – усмехнулась я и услышала в ответ легкий смех Адриана Торчелли. Интересно, как к нему лучше обратиться: сеньор или мистер? Но лучше никак, потому что на мой вопрос он не ответил.
– И все же вы…
Я не успела договорить: воздух из моих легких выпорхнул также быстро, как та чайка с верхней палубы. Адриан настолько плотно прижался к моей спине, что я почувствовала его быстрое сердцебиение. Он наклонился ко мне и прошептал:
– Вам не стоит влезать в мужские дела, Виктория.
Как он говорил? Любая девушка была бы счастлива, если бы вышла замуж за дона Марко Гальятти или за любого другого итальянского красавчика? Только почему эти привлекательные мужчины ужасно пугали меня и заставляли превратиться в статую из эпохи Возрождения?
– Твой брат жив и здоров. Его курирует семья Бонелло в Риме. Он за тобой не приедет, пока не уничтожит хвост, что в принципе невозможно.
– Откуда ты…
– Если ты снова сбежишь от Гальятти и сунешься к нему – вас обоих уберут. Позаботься о своем брате.
Внезапно за спиной раздался выстрел, и я вскрикнула от неожиданности. Торчелли сразу же отпрянул от меня на расстояние нескольких метров.
– Гальятти! – крикнул он возмущенно.
– Мне пристрелить тебе ногу, чтобы ты перестал тискаться с моей женой? – рыкнул Марко, нацелив на Адриана пистолет.
– Он не тискался! Он… он…
– Я был рад встретиться с вами, дон Гальятти.
Адриан подошел к маленькой моторной лодке и покинул судно. Марко не выпускал из рук пистолет все время, пока Адриан не скрылся из виду.
Марко мигом сократил расстояние между нами и навис надо мной, прижав к ограждению. Его глаза горели, нет, пылали адским огнём, словно сам дьявол поделился с ним пугающей энергетикой, заставляющие меня дрожать как мышка.
– Я велел не выходить из каюты! Какого хрена, бамбино?
– Снаружи стреляли, я… я испугалась.
– И поэтому вышла с византийской вазой и прервала переговоры?
– Она что, была византийская?
– Ты должна выполнять все мои поручения, иначе…
– Что? Запрешь, оттрахаешь и оставишь одну?
Кажется, дьявол поделился со мной бесстрашием. Один-один, дон Гальятти.
– Ты нарываешься, бамбино.
Прошлой ночи хватило, что убедиться в серьезности слов дона. Рисковать я не хотела, но злость охватила меня, выключая разумность моих мыслей. Моя грудь быстро поднималась и опускалась, касаясь его черной шелковой рубашки, взгляд прикован к пугающей темноте в глазах мужа. Напряжение росло между нами. Его не остановить, не погасить, не прервать.
Я и не хотела…
Страх улетучился. Мне нужно было дать топор и получить свободу, как бы здравый смысл не подсказывал мне об абсурдности этой затеи.
Марко внезапно оторвался от моих глаз и прищуренно глянул на одну из чаек кружащихся над нами. Оторвался от меня и снова рыкнул:
– Возвращаемся домой.
– Зачем?
Ответа не последовало. Марко молча пошел в капитанскую каюту и рыкнул пугающим голосом экипажу настолько громко, что чайки разлетелись в разные стороны.
Глава 9
Марко
– Мой король, вы уничтожили главного посредника с Мексикой. Дон Бонелло поставлял хороший товар. Смерть Джузеппе ослабила наши позиции! Доны других семей захотят сместить вас после опрометчивого убийства.
– В какой момент убийство предателей назвали опрометчивым решением? – рыкнул я, глядя на Хулио – одного из своих капо.
Почти все семьи Палермо прислушивались к моим словам, действовали сообща, не предавая друг друга. У нас был общий бизнес, общее влияние. Никто не пытался переступить чужую территорию, не нарывался, уж тем более не пытался занять мое место. Это невозможно. Чтобы стать мной, нужно таковым родиться.
Или я должен сделать его собой…
– Простите, мой король, но…
– Хулио, ты долго будешь трепать мне нервы? – рыкнул я на застывшего в моменте мужчину. – Бонелло переступил черту и пошел против меня. Уничтожил невинных людей и заставил подтирать за ним мусор.
Убийство Джузеппе комментировать не стал – он не только предал меня, но и украл жену. Сидящие за столом это понимали лучше, чем цвет неба в солнечный день.
– Вы правы, мой король, – с места поднялся ещё один капо – Алессандро, нервно теребя галстук на идеально отглаженном костюме. – Покойный дон Бонелло заслужил смерть, Джузеппе в том числе, но…
– Но что?
– Хулио имел в виду, что массовое убийство вызвало волнение среди других семей. Мы бы не хотели, чтобы они сомневались в вашей силе и решительности.
– Возможно, нам удастся договориться с молодым доном Бонелло, дабы конфликт не перерос в масштабную войну. Сицилия этого не переживет, – добавил Хулио.
– Что о нем известно?
– Он молод, богат и трахает кучу девчонок в кабинете отца. Женщин от него лучше прятать.
– Затрахает до смерти? – усмехнулся мой новый консильери, которого я назначил по совету Хулио по прибытию в поместье. И я уже жалел о его назначении.
