Прощенный: КОН (ЛП) - Кеннеди Слоан

- Подожди, милый, - пробормотал я, хотя и знал, что он меня не слышит.

К тому времени, как я подъехал к скорой помощи, тело было напряженно и горело. Там царила суматоха, несколько человек пытались вытащить кого-то из машины скорой помощи, поэтому я не стал звать на помощь. Вместо этого я выскочил из машины со своей стороны и обежал ее спереди. Мне удалось сохранить осторожность, поднимая Мику с пассажирского сиденья и прижимая его к груди. Он не издал ни звука, что дало страху подняться на новый уровень.

Я поспешил ко входу в отделение неотложной помощи. Двери открылись, когда я приблизился к ним, и, как только оказался внутри, я крикнул:

- Нужна помощь!

Я был готов устроить сцену, чтобы привлечь к Мике внимание, в котором он нуждался, но медсестра за стойкой немедленно бросилась вперед. Она схватила каталку и встретила меня на полпути.

- Что случилось, сэр? - спросила она, помогая мне уложить Мику на каталку.

- На него напали, - ответил я.

К счастью, этого обтекаемого объяснения оказалось достаточно, потому что она ухватилась за край каталки и покатила ее. Пока я помогал ей направить каталку в сторону открытой палаты, медсестра подозвала нескольких других сотрудников. К тому времени, как мы вошли в палату, там царила суматоха: медперсонал начал работать с Микой. Одна медсестра снимала с него одежду, в то время как другая ставила капельницу. Медсестра, встретившая меня с каталкой, взяла меня за локоть и сказала:

- Извините, вам придется подождать снаружи.

Как бы мне ни хотелось возразить, вид Мики, подключенного к аппаратам, пока врачи и медсестры переговаривались друг с другом, заставил меня почувствовать оцепенение и беспомощность. Я позволил медсестре вывести меня из палаты. Всего краткий миг я мог наблюдать за работой персонала над Микой через стеклянные стены, но даже в этом мне было отказано, когда медсестра задернула занавески в палате, оставив меня беспомощно гадать, что там происходит.

Телефон выбрал именно этот момент, чтобы зазвонить. Когда я увидел, что на другом конце провода Кинг, я ответил:

- Они у тебя?

- Да, - без колебаний ответил Кинг. - Даже с кодовым словом потребовалось некоторое время, но я их заполучил. Они у меня в машине.

- С ними все в порядке?

- Парень в ужасном состоянии. У него жуткий синяк под глазом, и он не сказал ни слова. Малышка, девочка, она все время спрашивает о своем дяде. - Кинг помолчал, прежде чем спросить: - Как поживает мальчишка?

- Они сейчас работают над ним, - сказал я. Я отошел от комнаты и поискал более тихое место, чтобы поговорить с братом. - Рикки здорово над ним поработал.

- Надеюсь, ты отплатил тем же, - холодно сказал Кинг.

Я не сомневался, что, если мой ответ его не устроит, он отправится прямиком к этому куску дерьма домой и сам позаботится о Рикки.

- Скажем так, он еще дышит, - сказал я.

- Хорошо.

Ледяной тон брата навел меня на мысль, что Рикки, возможно, все-таки не сорвался с крючка.

А Кинг еще даже не видел Мику.

Мой брат был защитником, особенно когда дело касалось детей. Если он был готов выбить все дерьмо из Рикки, основываясь на внешности и поведении Кристофера, он бы просто обезумел, увидев Мику. И даже не имело значения, что он не знал Мику. Кинг защищал тех, кто не мог защитить себя сам. Это то, кем он был. Так он устроен. Всегда был таким и всегда будет.

- Может, мне привезти к тебе детей?

Я колебался, обдумывая. Как бы сильно детям ни хотелось увидеть Мику, для них, вероятно, будет более травмирующим увидеть, как их дядю избили до полусмерти и подключают к аппаратам. Но, зная, что, вероятно, произошло с Кристофером в том доме до того, как Мика вмешался, мальчику вполне могла понадобиться медицинская помощь.

- Кинг, - начал я, чувствуя, как внутри все переворачивается. Даже озвучивание возможности того, что могло случиться с Кристофером, вызывало у меня тошноту. - Возможно, Кристофер подвергся насилию.

Брат не ответил, но мне не нужно было видеть его, чтобы понять, какая ярость волнами накатывала на него.

- Думаю, Мика, возможно, остановил это, но я не знаю, насколько далеко...

- Скажи, что я должен сделать, - прервал Кинг. Его голос был спокойным и хладнокровным, но я знал его лучше, чем кто-либо другой, поэтому мог расслышать в нем нотки раздражения. Каждой клеточкой своего существа он хотел отомстить за Кристофера и Мику, но он был сосредоточен на детях.

- Отведи детей ко мне и скажи им, что Мика повредил руку и ему нужно показаться врачу, но они скоро его увидят. Постарайся преуменьшить, - сказал я. - Если увидишь признаки того, что Кристофер пострадал, приведи их обоих сюда. Я не хочу травмировать его больше, чем это необходимо.

Кинг помолчал несколько секунд, прежде чем пробормотать:

- Будет сделано, - и повесил трубку без дальнейших комментариев.

Я сунул телефон в карман куртки и направился обратно в палату Мики. Обычно я был спокойным парнем, но, хоть убей, никак не мог успокоиться, пока ждал возле этой палаты. Я обнаружил, что расхаживаю туда-сюда по небольшому помещению. Каждый раз, когда открывалась дверь, я практически бросался навстречу каждому человеку, выходящему из палаты, но чаще всего это была просто медсестра или техник, которые вежливо говорили, что доктор скоро со мной поговорит. Единственное, что я смог понять из тех нескольких раз, когда дверь открывалась, так это то, что в комнате не было хаоса. Я понял это так, что Мике ничего не угрожало.

Прошел, наверное, добрый час, прежде чем из палаты вышла врач и спросила меня:

- Это вы привезли Мику сюда?

Я был удивлен, что она знает его имя, потому что, насколько помнил, не говорил его медсестре. Я мог только предположить, что у него нашли какое-то удостоверение личности.

- Да, - сказал я.

- Я доктор Штерн, - сказала она.

- Как он? Могу я его увидеть? - Спросил я, потому что меня не интересовали формальности представления.

Мне нужно было увидеть Мику. Мне нужно было потрогать его кожу, чтобы убедиться, что она все еще теплая. Мне нужно было увидеть, как его грудь поднимается и опускается при дыхании. Мне нужно было увидеть на кардиомониторе подтверждение того, что его сердце все еще бьется. Мне нужно было знать, что я не упустил шанс компенсировать все, что отнял у молодого человека.

- Вы член семьи? - спросила доктор. - Зевс, - добавила она со знанием дела.

Я мысленно выругался, потому что, если она знала, кто я такой, то поняла, что я не член семьи Мики.

- Мой муж - ваш фанат, - добавила она, когда ее взгляд упал на мои разбитые костяшки пальцев. Я даже не подумал смыть кровь с рук.

- Я не причинил ему вреда, - сказал я, потому что мысль о том, что она хотя бы на мгновение поверила в то, что я отправил Мику на больничную койку, вызвал у меня желание пробить кулаком стену.

Взгляд доктора вернулся ко мне. Выражение ее лица было непроницаемым. Но когда она сказала:

- Как вы знаете, я могу сообщить информацию только членам семьи, - я услышал в ее голосе что-то, что ослабило напряжение внутри. Что-то, что говорило о том, что она мне верит. Что-то, что заставило меня подумать, что она каким-то образом поддерживает меня.

Доктор Штерн продолжила:

- Итак, Зевс...

- Кон, - перебил я.

Женщина кивнула и спросила:

- Итак, Кон, вы являетесь частью семьи этого молодого человека?

Слова вырвались прежде, чем я успел их обдумать.

- Я его жених.

Доктор Штерн внимательно посмотрела на меня, и я понял, что она явно не поверила в эту ложь, но и не стала обвинять меня в ней. Вместо этого она сказала:

- Мы все еще проводим анализы Мики, но я уверена, что ни одна из его травм не представляет угрозы для жизни. Перелом на руке чистый, поэтому нам нужно его вправить, и он будет в гипсе еще несколько недель. На боку у него значительный кровоподтек, поэтому мы понаблюдаем за ним, чтобы убедиться, что нет внутренних повреждений почки или печени. Мы дали ему обезболивающее, чтобы он чувствовал себя более комфортно.