Увиденный: ЛЕКС (ЛП) - Кеннеди Слоан

Он плакал.

Не просто плакал, а всхлипывал. В его руке была зажата записка, на которой были нацарапаны слова Простите меня.

- Лекс, - тихо сказал я, коснувшись его плеча. Он автоматически отпрянул от меня. Не было никакого смысла, почему его отказ задел меня. - Лекс, мне нужно знать, не ранен ли ты, - сказал я. Я осмотрел его тело, но не увидел никаких явных повреждений. - Что-нибудь болит? - Спросил я, наклоняясь к нему.

Он не ответил мне. Он даже не обратил внимания на мое присутствие. Я быстро снял с себя свитер, чтобы накинуть его ему на ноги. Брюер последовал за нами на улицу и беспокойно расхаживал вокруг головы Лекса. Время от времени он останавливался, чтобы лизнуть Лекса, но молодой человек, казалось, не замечал внимания животного. Я размышлял, что делать. Было явно слишком холодно, чтобы Лекс мог долго лежать полуголым на снегу, но я не был уверен, что смогу достаточно долго заставлять его ответить мне, чтобы затащить его обратно в дом.

- Лекс, - снова позвал я, наклоняясь к нему.

Я рискнул провести большим пальцем по его виску, чтобы привлечь его внимание. К моему удивлению, он не отстранился.

- Лекс, ты можешь встать?

Ответа не последовало.

Я повторил вопрос, но Лекс молчал. Он больше не мог говорить, так как плакал, и слезы продолжали катиться по его щекам. Только когда его тело начало трястись, я принял решение. Как только я стал просовывать руку под Лекса, он прошептал:

- Не надо.

Я замер.

- Я должен, Лекс. Ты не можешь здесь оставаться…

Лекс повернул голову, и его глаза, его прекрасные, невидящие глаза, встретились с моими.

- Не говори им, что я испугался, - сказал он так тихо, что я с трудом расслышал его. - Не говори им, что я испугался, Гидеон.

Если бы он не назвал меня по имени, я бы поклялся, что он был где-то в другом месте, потому что его голос звучал так чертовски уязвимо. Я не спросил, кто такие «они», потому что это было неважно. Я просто сказал:

- Не скажу, Лекс, - и стал поднимать его на ноги.

Лекс вздрогнул, но сумел подавить крик, который чуть не вырвался у него.

- Где болит? - Спросил я, обнимая его за талию.

Лекс только покачал головой.

- Я в порядке, - сказал он.

Его голос звучал увереннее, хотя ему явно было больно. Я попытался осмотреть ту сторону тела, на которой он лежал, но почти ничего не смог разглядеть. Но когда я посмотрел на его ноги, то увидел на снегу пятна ярко-красной крови.

- Ты порезался? - Спросил я, вспомнив битое стекло в гостиной. Поскольку я бы сразу заметил кровь на его руках, я мог только предположить, что у него были порезы на ступнях.

- Вспрядке, - ответил Лекс, стуча зубами.

- Черта с два, - выдавил я, затем наклонился и положил правую руку ему под колени. Я подхватил его на руки, прежде чем он успел запротестовать.

Что он все равно сделал.

- Я могу идти! - Настаивал Лекс хриплым от слез голосом.

- К чему ты это? - Спросил я, осторожно пробираясь к ступенькам.

- Я слишком тяжелый...

- Сомневаюсь, что ты стал тяжелее, чем был час назад, когда я нес тебя к своему грузовику и обратно, после того как ты заснул у себя в домике. Так что заткнись и не дергайся, - сказал я. - а то рискуешь, еще больше порезать ноги или подхватить инфекцию.

Он был не слишком тяжелым. Конечно, легким его тоже нельзя было назвать. Я подумал, что дополнительный выброс адреналина помог мне затащить его обратно в дом, в мою комнату. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз был так напуган, как в тот момент, когда, спустившись по ступенькам, увидел неподвижное тело Лекса, скорчившееся у их подножия.

Уложив Лекса на кровать, я помог ему поправить одеяло, чтобы прикрыть нижнюю часть тела. Он пролежал в снегу недостаточно долго, чтобы та немногочисленная одежда, что была на нем, успела промокнуть, но он определенно продрог.

- Оставайся здесь, - твердо сказал я. - Я принесу что-нибудь, перевязать тебе ноги, - добавил я в надежде, что это заставит его остаться на месте. Этот человек определенно отличался упрямством, и меньше всего мне хотелось, чтобы он снова попытался сбежать.

Я поспешил в ванную за аптечкой, которую держал под рукой, затем пошел на кухню за водой и мылом. К счастью, когда я вернулся в комнату, Лекс был там, где я его оставил. Его взгляд метнулся в мою сторону, но задержался на мне ненадолго, прежде чем он опустил его.

Я опустился перед ним на колени и сказал:

- Мне нужно осмотреть твои ступни, ладно?

Лекс кивнул.

Я быстро вымыл и осмотрел его ступни.

- Я не вижу осколков в порезах и не думаю, что нужно накладывать швы, но нам нужно следить, чтобы в них не попала инфекция. - Я говорил, нанося на раны антисептический крем.

Лекс несколько раз поморщился, когда я обрабатывал более глубокие порезы, но ничего не сказал. Как только перевязал ему ноги, я встал и сказал:

- Почему бы тебе не прилечь ненадолго? Мне нужно кое-что убрать.

Я не стал дожидаться его ответа, в основном потому, что мне не терпелось избавиться от его присутствия и странных чувств, которые охватывали меня, когда я был рядом с ним.

- Ты не спросишь меня об этом?

Вопрос Лекса заставил меня остановиться. Я повернулся, чтобы посмотреть на него, хотя в этом не было необходимости, поскольку он явно не мог видеть меня достаточно хорошо, чтобы понять, стою я к нему спиной или нет.

- Спросить тебя о чем?

Молодой человек, которому, по моим прикидкам, было самое большее под тридцать, заколебался.

- Насчет записки, - наконец, ответил он.

У меня был миллион вопросов насчет записки, которая, судя по его прежней реакции, была предсмертной. И у меня было миллион слов, которые я хотел ему сказать по этому поводу. Например, задумывался ли он хотя бы о том, что его смерть сделает с его семьей и друзьями? Или все действительно было так плохо, что он не видел другой альтернативы, кроме как покончить с собой? Я мог бы часами ругать его за эгоистичное решение, но именно по этой причине я держал рот на замке. Это было не мое дело. Он был не моим делом. Несмотря на то, что у меня было странное желание защитить его, оградить от жестокости этого мира, я не мог этого сделать.

Я бы не стал.

В последний раз, когда я пытался помочь кому-то побороть своих демонов, я потерял единственное, что имело для меня значение в моей жизни… что придавало смысл моей жизни.

Моим единственным долгом перед мужчиной, который лежал в моей постели, было привести его в порядок и отправить восвояси.

- Нет, - все, что я сказал, прежде чем покинуть комнату.

Я не торопясь навел порядок в прихожей и гостиной, а затем пошел на кухню, чтобы приготовить сэндвич. Я взял бутылку воды и вернулся в свою спальню. От осознания того, что Лекс лежит в моей постели, у меня в животе запорхали бабочки. Мне было неинтересно выяснять, почему это произошло, поэтому я игнорировал это ощущение.

Во всяком случае, таково было мое намерение.

Кстати, о намерении…

Потому что, как только я вошел в свою комнату, первое, что я заметил, было то, что я мог бы классифицировать только как красивую задницу, выглядывающую из-под одеяла. У меня перехватило дыхание, а член болезненно напрягся в штанах.

Я был так ошеломлен реакцией своего организма, что уронил тарелку с сэндвичем. Бутылка с водой тоже выскользнула.

- Гидеон? - услышал я, как в замешательстве спросил Лекс, переворачиваясь на другой бок. Брюер поглощал еду, что я уронил.

Но мне было все равно.

Это потому, что его задница похожа на женскую. И все.

Я снова и снова прокручивал в голове этот аргумент, несмотря на то, что у меня перехватило горло.

- Гидеон? - повторил Лекс.

В его голосе слышался страх. Я был позорно рад, что он меня не видит, потому что не мог вынуть голову от своей задницы достаточно надолго, чтобы понять, что, черт возьми, происходит. Лекс сел и стал откидывать одеяло.